Экологические мины Донецка: Как деградирует инфраструктура некогда процветавшего города

Затопление неработающего торгово-офисного центра «Северный». Фото: МЧС ДНР

Я в Донецке. Мы проезжаем с моей знакомой, краеведом Светланой, возле знаменитого на весь мир парка кованных фигур.

«На днях у нас откроется традиционный XXII фестиваль кузнечного мастерства. Ты видишь, как старательно дворники метут аллеи парка? — Обращается ко мне Светлана. — К сожалению, наводится только внешний лоск. Вчера я прошлась по парку и меня поразило множество совершенно ржавых металлических цветов. Кое-где они были даже погнуты. Их же надо поддерживать в нормальном состоянии, но кругом полнейшая бесхозяйственность», — со вздохом говорит женщина.

Краевед рассказывает, что каждый из цветков, выкованных из металла — дар городу, все они «приехали» из разных стран мира: России, Германии, Франции, Италии. Раньше город выделял деньги на восстановительные работы, которые проводились дважды в год, ведь металл нуждается в профессиональном уходе. Теперь городская казна пуста. «Парк «подвис» в воздухе, средства не выделяется. Сама посмотришь, во что все превратилось», — заключает она.

Правда, в Донецке имеется одно место, где время как бы застыло. По вечерам здесь также играет музыка, сверкают окна небольших уютных кафе, прогуливаются парочки и играют дети. Трогательная картинка. Это бульвар Пушкина, который по вечерам даже в будние дни поражает своей многолюдностью. Небольшой оазис ухоженности и забвения от обстрелянного «перемирия» и людских страданий.

А вот роз, ранее обильно и почти непрерывно цветущих в Донецке, действительно стало меньше. Но возможно, в этом виновато аномальное донецкое лето. Возможно…

Только на жару не спишешь тот факт, что городские корты центрального стадиона «Локомотив» рядом со знаменитым памятником Бубке, по пояс заросли сорной травой. Не спишешь и пустующие здания с выбитыми окнами, заброшенность которых, особенно в центральной части города, поражает своей неприкаянностью. Понятно, что в военное время с падением платежеспособности населения содержание того же «Белого Лебедя» или супермаркета «Бум» очень накладно. Но городским службам должны быть известны способы консервации, с помощью которых можно сохранить помещения, если не планируется их использование в ближайшее время.

У социологов есть такой термин: деградация городской среды. Если кратко, это упадок некогда процветающего города, который проявляется, прежде всего, в разрушении его инфраструктуры и оттоке населения. К слову, отток этот чаще всего идет из тех мест, где резко снижается обеспечение людей нормальными для жизни условиями, а градообразующие предприятия, по различным причинам (в основном экономическим) перестают быть востребованными. В такие моменты начинается сокращение кадров, и люди переезжают туда, где им предлагают хоть какую-то работу, так как получать стабильный заработок в угасающем городе практически невозможно. Те же, кто остался, рискуют столкнуться с серьезными проблемами: полнейшей неустроенностью жизни, отсутствием воды или света, нищетой, преступностью.

Золотой век Донецка

Как известно, уровень жизнь теснейшим образом связан со средой, в которой человек живет. Когда-то Донецк был одним из комфортных городов для жизни. Сюда стремились. О том, чтобы пополнить ряды дончан мечтали. Это был удивительно светлый город, этот свет словно усиливался широкими проспектами, зданиями, облицованными плиткой светлых тонов (в отличие от промышленных городов Европы), множеством скверов и парков с искусственными водоемами, плавно перетекавшими один в другой. И одновременно Донецк — индустриальный гигант. Так было задумано при создании города. «Донецк — результат удачного градостроительного эксперимента. Можно сказать, это уникальный город, среди промышленных городов мира. Свой, наиболее законченный облик, он приобрел к 70 годам прошлого века, — рассказывал старейший житель города Виктор, бывший долгое время начальником бюро научно-технической информации министерства угольной промышленности. — Заметьте, казалось бы, в промышленном центре и облицовка домов должна быть более темная: практично, удобно. Но мы шли наперекор обстоятельствам, используя светлую гамму облицовочного материала. Именно поэтому всех приезжающих в Донецк всегда поражала эта чистота, свет, простор и обилие зелени», — пояснил старожил.

К слову, вопросу озеленения Донецка в советский период уделялось исключительное внимание. О его большом размахе немногочисленные старожилы до сих пор вспоминают с гордостью. Город окружил себя таким кольцом лесов, что выполнил десятилетнюю программу озеленения в 70 годы. Мне рассказывали, что план озеленения построен был с таким расчетом, чтобы оздоровить не только собственно город, но и окружающие рабочие поселки. Под растительность было освоено более 1700 га, из коих 100 га занимали городские искусственные пруды. И здесь также можно еще привести один пример, который оказал значительное влияние на застройку города (не знаю, действует ли он сейчас). В 1969 году была запрещена выемка угля под территорией, на которой расположен центр города Донецка, застроенный или предусмотренный к застройке многоэтажными домами. Умели тогда заботиться о будущих поколениях.

К периоду так называемой перестройки Донецк подошел с высокими темпами развития городской среды. Был создан полноценный и выразительный городской ландшафт, наиболее благоприятный для жизни человека в промышленном городе. «Огромнейший, неоценимый вклад в развитие города внес Владимир Иванович Дегтярев. Именно при нем был задуман и воплощен уникальный имиджевый проект — сделать шахтерскую столицу городом миллиона роз. Это при Дегтярёве Донецк был признан ЮНЕСКО самым зелёным и благоустроенным среди промышленных городов мира.

По сути, в Восточной части Европы вырос город, соответствующий самым взыскательным канонам мировой стандартизации второй половины ХХ века.

Город при украинской оккупации

Город должен был развиваться и дальше. Старожил рассказывает, что в 1986–1990 годы должны были организовать разработку проекта автомагистрали «Восток–Запад»; последующих очередей объездной дороги; завершить проект первой очереди метрополитена, организовать разработку проектов для применения в Донецке подземных и многоэтажных наземных гаражей, трансформаторных подстанций по технологиям, не требующих размещения их на световой поверхности.

Никто тогда не мог предположить, что это не будет воплощено. Причиной такого результата стал развал СССР и провозглашение независимости Украины, которое свело на нет дальнейшее развитие города. Если попытаться выразить одним словом главную и наиболее ярко проявленную тенденцию тех лет, то таковым вне всякой конкуренции окажется «разрушение»: разрушение хозяйственной сферы жизни социальной системы города, разрушение ее инфраструктуры.

Правящие в Донбассе украинские группировки сразу же начали пожирать жизненное пространство и уродовать улицы и проспекты города. В самом Донецке застраивался каждый клочок земли. Очень часто — вопреки здравому смыслу.

Земля в центральной части города была настолько дорогая, что для рейдерских захватов правящие в Донецке кланы привлекали сотрудников СБУ. «В одном месте они пытались между двумя домами впихнуть пятиэтажную «бутико-офисную коробку», да так, что окна старых домов в прямом смысле слова уткнулись в стену. Раньше в проходе между домами росли деревья. Их быстро спилили, пни выкорчевали, а клочок земли обнесли высоким забором. Вначале для жильцов это стало полной неожиданностью, потом многие стали с этим бороться. Иногда удавалось пресечь беспредел. Да что там несколько деревьев. При Януковиче под топор пускались скверы и небольшие парки. Я помню, как мы защищали парк около физико-технического института. Люди ночевали по очереди, чтоб не допустить уничтожения деревьев. Они нанимали молодчиков из нацболов, которые буквально стеной шли на нас, выжимая за территорию», — рассказывает активистка, участница тех событий, дончанка Оксана. Строитель по образованию, она очень скептически относилась к идее застройки Донецка многоэтажными обелисками.

«Дело в том, что иногда нельзя было строить из-за проседания грунта. Под Донецком, вернее, под тремя центральными районами (включая Ворошиловский) остались три больших пустоты. Только под тремя «историческими» зданиями — кинотеатром Шевченко, библиотекой имени Крупской и одним из театров были оставлены так называемые длинники (столбы необработанного угля). Многие горожане помнят сразу за филармонией высотный дом. Так вот он стоит именно на такой пустоте. Разрешение на строительство выдавали исходя из проекта на 7 этажей, застройщик на свой риск построил 14 и сразу же дом дал трещину после постройки.

А в начале 80-х годов прошлого века под землю за одну ночь ушел пятиэтажный жилой дома в районе университетских общежитий Донецка. До сих пор спорят, в выработки какой шахты провалился этот дом», — рассказывает дончанка.

Деградация продолжается?

Сейчас в военном Донецке подобные наглые застройки пока не наблюдаются. Да и свободных участков земли в центральной части Донецка после украинской оккупации осталось не так много. Тем не менее тупая жадность «последнего хапка», то есть погоня за сиюминутной прибылью у донецких чиновников не поубавилась. Просто пока не набрали обороты «отхапывания» от муниципальной земли по кусочку.

В итоге, на месте уютных двориков, скверов, парков, стадионов и даже трамвайных депо появляются рынки. При этом, видимо, по старой «традиции» вырубаются зеленые насаждения. Так, очередная вырубка под рынок произошла совсем недавно в районе автостанции «Центр» (Ленинский район). Сейчас в районе автостанции не одного зеленого дышащего островка, только машины, рекламные щиты и торговые точки. Довольно унылая картина. При этом — совершенно не задумываясь, что подобные незаконные вырубки нарушают не только экологические нормы, но и городскую безопасность. «А никто не несет никакой ответственности за вырубку, — рассказывает Наталья, проживающая напротив вырубленного сквера. — Деревья мешают рынку, значит, надо их убрать, при этом совершенно не думают о людях, о том, что здесь, в районе автостанции сильная загазованность, дышать совершенно нечем. Посмотрите, ни одного деревца не осталось, ни одного зеленого островка вы не найдете. Вокруг одни машины и выхлопные газы», — говорит женщина.

Аналогичную картину можем наблюдать в Буденновском районе города. «Я недавно лицезрел в нашей посадке в Буденновском районе тоже косить начали и чушь кто-то выдавал, мол запланированное омоложение. Только вот один момент на моей памяти — здесь 25 лет ничего подобного не делали никогда, за исключением местной кафешки, которую построили подобным способом! Плановая вырубка больше похожа на чей-то бизнес-план для чьих-то карманов и кошельков», — рассказывает один из жителей района.

Но высокопоставленных чиновников совершенно не интересует мнение общества. Они могут лихо распоряжаться коммунальной собственностью, прихватывая пока еще небольшие участки в городе, при этом меняя их целевое назначение. Эдакая проба на безнаказанность.

И наказать за незаконную вырубку пока невозможно, поскольку зеленые насаждения не поставлены на баланс города (не стали собственностью, к примеру, тех же территориальных общин или советов).

Рынки с ларьками, конечно же, меняют исторический облик города. Но чиновнику все равно. Их совершенно не интересует мнение горожан по данному поводу, поскольку они не ощущают своей сопричастности с городом и его жителями.

Сейчас в Донецке многое повторяется, как в плохой хронике о лихих 90-х. В погоне за прибылью внимание не общается не только на архитектурные нормы, но и правила безопасности. По такому принципу умудрились застроить ларьками разворотное трамвайное кольцо на Буденновской площади, в метре от постоянно движущихся трамваев находятся двери и вывески. Как объяснить этим «застройщикам» что неспроста здесь земля отводилась с запретом на строительство, что с учётом ветхости как путей, так и вагонов в таких местах возможны сходы трамваев, а это значит жертвы среди жителей.

Экологические мины Донецка

Война разбередила несколько болевых точек в Донецке, на этот раз, имеющих отношение к экологии. Поскольку регион сложный, здесь, как говорится, не елки выращивают. На первом месте — несанкционированные мусорки, охватывающие площадь до гектара. На выездах из города, в местах контакта лесных массивов с жилыми кварталами их больше всего. Понятно, что эти объекты отрицательно влияют на окружающую среду: привлекают птиц, насекомых, а в жаркое время некоторые отходы могут возгораться, загрязняя донецкий воздух продуктами горения.

Вторая не менее острая проблема — удержание подземных вод на безопасных глубинах. Многие дончане осведомлены об эпопее подтопления подземными водами нефункционирующего бизнес-центра «Северный», построенного в Киевском районе города Януковичем-младшим. Когда спасатели в прошлом году приехали на место происшествия, выяснилось, что водой были заняты больше трех тысяч кубических метров территорий (общая площадь подтопленных помещений составляет 4,5 тысячи квадратных метров). В Донецке и раньше в так называемый независимый украинский период уровни шахтных вод были потеряны, то есть проходило подтопление подвалов и торговых центров иногда на 50–60%. Частично из-за никудышных коммунальных сетей, плохого водоотвода. В целом же, подтопление в западной и северной части Донецка начало устойчиво проявляться практически с самого начала военных действий. Но обратили внимание местные власти на него только сейчас, после подтопления большого торгового центра.

Как известно, водоотлив, удержание подземных вод на безопасных глубинах — неотъемлемая часть процесса добычи угля. Вода из шахт выкачивается на поверхность, где очищается и сливается в реки. Если ее не выкачивать, тогда отработанные шахтные пласты затапливаются, теряют прочность и со временем проседают, что неизбежно приводит к деформации всех систем жизнеобеспечения, коммуникаций, зданий и прочей инфраструктуры. Ведь ушла в Донецке жилая пятиэтажка ночью в провал. Это как раз реакция пород на затопление, ослабление прочности, следствие отсутствия информации о старых горных выработках. За этим надо следить хорошо. На метр отработанного угольного пласта оседание грунта составляет 90 см. Практически один к одному! А ведь зданию много не надо — неравномерного опускания почвы на уровень одного блока — на 20 см — уже вполне хватит. Жилье деформируется и станет нежилым. Порвет трубы, коммуникации, газ — и взрыв обеспечен! Пока работали шахты, был водоотлив, оседания контролировались маркшейдерами — все находилось в относительном равновесии. Сейчас в окрестностях Донецка затоплены шахты «Октябрьский Рудник», им. Е.Т. Абакумова, Трудовская». Так и хочется задать вопрос насчет того, имеется ли государственный контроль за водоотливом на этих шахтах. Многие угольщики говорят, что нижние горизонты в Донецке и по всему региону уже затапливаются. Да и большинство оставшихся рабочими шахт добывают сейчас уголь кусками с верхних горизонтов, не вкладываясь в водоотлив, поскольку дорого.

Подъем шахтной воды несет с собой и другие риски. Донецк окружен терриконами (к слову, всего на территории бассейна находятся 1350 терриконов, часть из которых горят). Под каждым из них грунтовые воды загрязнены, и, если произойдет подъем шахтных вод, эти участки могут стать дополнительным источником загрязнения дефицитной донецкой воды. Знают ли чиновники о реальных масштабах этого явления? А может они не хотят знать о ситуации, на которую сложно повлиять, если затопление торгового центра все же произошло. Ведь если город будет терять свой потенциал экологической жизнеспособности, он, в принципе, может стать малопригодным для жизни.