Легендарное мурманское предприятие опускает флаг

Недавно в Мурманске произошло событие, которое не оставило равнодушными многих горожан разных поколений. Одних – в силу их прямого отношения  к происходившим событиям. Другие лично участвовали во многих славных делах, вписанных золотом в историю мирового мореплавания. Третьи просто сожалели о произошедшем. Судоходная компания с некогда мировой славой – Мурманское морское пароходство – объявлена банкротом. После долгих лет организационных и экономических штормов пароходство ошвартовалось у своего последнего причала.

Штурвал и знамя

В моей обширной коллекции значков всегда на особом месте был небольшой знак: штурвал, красное знамя, синее море, контур атомохода в середине. Даже без подписи ясно, что он отчеканен для мурманского пароходства еще в давние времена. За много лет коллекционный раритет несколько раз терялся после очередного переезда с квартиры на квартиру. Но всегда находился, и на сердце почему-то от этого становилось спокойней. Потом появился еще один значок, по мотивам, так сказать, предыдущего. На новом символе к штурвалу и ледоколу добавилась надпись «ММП», и под ней «заколосилось» полярное сияние. Но тот, первый, для души всегда был почему-то самым ценным.

Еще нашему классу в школе повезло. Среди одноклассников был сын помполита атомохода «Ленин» Вячеслава Лазарева. Несколько раз Лазарев приходил в класс и рассказывал об атомоходе, его возможностях и суровости Арктики. Мы, пятиклассники, открыв рты, ловили его каждое слово. Космонавты перед школьниками в Мурманске не выступали, но на настоящего атомоходчика все смотрели с такими же горящими глазами, как смотрели бы на покорителя космоса.

Уникальный ледокол всегда был на слуху. Его история складывалась более тридцати лет. За кормой 26 навигаций, и во многом его экипаж был первым. Первая высадка коллектива зимовщиков и оборудования дрейфующей научно-исследовательской станции «Северный полюс-10» в 1961 году. В 1970 году – первая продленная на зимний период навигация в Арктике. А годом позже – первый сверхранний высокоширотный сквозной рейс по трассе Северного морского пути. Тогда «Ленин» и дизель-электрический ледокол «Владивосток» прошли из Мурманска в дальневосточный порт Певек. В 1976 году ледокол «Ленин» и дизель-электроход «Павел Пономарев» с грузом для газодобытчиков Ямала положили начало круглогодичным проводкам в Арктике.

В те годы моряки-транспортники и ледокольщики мирно делили один общий причал. Экипажи транспортных судов тоже не оставались в стороне и множили трудовые достижения большого коллектива. Суда предприятия бывали на всех континентах Земли, к знакомым арктическим трассам прибавились еще и антарктические. Мастерство моряков ММП признавали во всем мире. В канадском порту Монреаль существует очень интересная традиция: капитану первого торгового судна, пришедшего 1 января нового года в порт, вручается почетный приз – «Золотая трость». За нее в преддверии 1 января на реке Святого Лаврентия среди судов, спешащих в Монреаль, разворачиваются настоящие гонки. Первым из советских капитанов этот приз в 1966 году получил капитан дизель-электрохода «Индигирка» Мурманского морского пароходства Андрей Пинежанинов. Позже его почин поддержали еще шесть капитанов. Четверо – из мурманского пароходства.

Забытый дрейф

О пароходстве, людях и судах за долгие годы снято множество интересных документальных кинолент. Совсем недавно и художественный фильм поведал о суровых испытаниях моряков. Фильм «Ледокол» – о реальных событиях 1985 года. Тогда в высоких широтах антарктических морей в ледовые тиски попало научно-экспедиционное судно «Михаил Сомов». На помощь отправили дальневосточный дизельный ледокол «Владивосток». Все закончилось хорошо.

Картину снимали на борту атомохода «Ленин». Больше никаких привязок к Мурманску не было. Но у этой истории была своя драматическая предыстория. Двенадцатью годами раньше наши дизель-электроход «Обь» и судно-снабженец «Наварин» уже пережили драму дрейфа. В те годы наши суда обеспечивали работу советских антарктических экспедиций. Возили зимовщиков и грузы. На пути к Антарктиде «Обь» оказалась зажатой в ледовой ловушке. Своими силами пробиться к чистой воде не получилось. Судно стало медленно вмерзать в лед. Все. Дрейф.

Об этой истории я еще в школе прочитал в книге Владимира Санина «Новичок в Антарктиде». И кто бы мог подумать, что годы спустя мне, когда я буду работать корреспондентом пароходской многотиражной газеты «Арктическая звезда», придется беседовать с участником того памятного, но почему-то забытого дрейфа. Журналистский интерес привел в каюту начальника рации Георгия Брокона. В том рейсе на «Оби» он был радиооператором, потом еще долгие годы работал на судах ММП.

Корпус прочного судна ледовое поле сжимало как хотело. После очередной подвижки льда гигантская сила приподняла «Обь» и вытолкнула изо льда. Угроза повторить судьбу «Челюскина» превращалась в жестокую реальность. На лед выгрузили все необходимое для зимовки. Вертолетом на «Наварин» эвакуировали всех лишних, в первую очередь женщин – дневальных и буфетчиц. Снабженец уже стоял у кромки льда в 250 километрах от «Оби», но пробиться к ней не мог. Эвакуация закончилась благополучно, снабженец ушел на материковую станцию.

За несколько дней до этого на «Наварине» произошли события, о которых впоследствии не старались много говорить. Судно, выполнив рейсовое задание, уже легло на курс к берегам Родины. Неожиданно из Мурманска пришло радио о серьезной опасности, угрожавшей «Оби». Экипажу приказывалось сменить курс и спешить на помощь обратно в Антарктику. На флоте приказы не обсуждают. Но нашлись такие, кто пожелал скорее отправиться домой, а не на выручку товарищам. Экипаж раскололся надвое. Дошло до того, что несогласные потребовали от руководства ММП немедленно вернуть судно в порт приписки. Начальство в Мурманске приняло удивительное решение. Смутьянов пересадили на попутное судно и отправили в Австралию. Оттуда они вернулись в Мурманск. «Наварин» же поспешил на помощь бедствующим.

Три месяца на горбу ледяного массива «Обь» странствовала по неизученным районам Южного океана, где зимой до той поры не бывал еще никто. В один из дней вокруг судна неожиданно появились разводья. Где-то рядом перевернулся айсберг, образовавшейся волны не выдержали льды. По разводьям, пробивая ледовые перемычки, «Обь» за несколько суток достигла чистой воды.

Говорили с Броконом долго. Он рассказал о таких эпизодах того дрейфа, после которых у людей добавилось седых волос в шевелюрах. Удивительный факт истории пароходства. Смелость одних и подлость других. Отказ некоторых идти на выручку никак не отразился на служебном положении. Но здороваться с ними в пароходстве перестали многие, что куда страшнее «строгача» в личном деле.

Эти события не получили широкой огласки. Зато про эпопею 1984 года секретов не было. Решение об отправке ледокола «Владивосток» принималось на заседании Совета министров СССР. За многодневной операцией следила вся страна: каждый выпуск информационной программы «Время» начинался со сводок из Антарктиды. Экспедиция завершилась благополучно. На родине отличившиеся были отмечены высокими правительственными наградами. А предыдущую историю, похоже, постарались не афишировать. Не те были времена.

Секрет Полишинеля

Очередной яркий мазок палитры воспоминаний. Август 1977 года. В один из дней у ворот заезжего цирка-шапито случай свел меня с добрым и давним знакомым семьи Евгением Метелкиным. Он уже тогда считался в пароходстве одним из самых опытных радистов. За спиной работа в первом экипаже атомохода «Ленин», на транспортах обошел полмира. Многие коллеги за надежность и безукоризненность работы по-доброму за глаза величали его «второй после Кренкеля».

Цирк в тот год стоял в районе нынешнего «Глару-са», напротив в доке судоремонтного завода возвышалась красавица «Арктика» – головной атомный ледокол новой серии, прибывший в Мурманск на подмогу «Ленину». Метелкин загадочно улыбнулся: мол, скоро на нем в рейс ухожу. И как бы между прочим добавил: «Уже дырочку в пиджаке прокрутил. Сказали, пригодится». На том и расстались. Через несколько дней намеки стали понятны. Атомоход «Арктика» впервые в истории мореплавания в надводном положении достиг Северного полюса.

К той случайной встрече мы вернулись много лет спустя. Принято считать, что о маршруте загадочного рейса на атомоходе узнали уже в море. Но как было на самом деле? От некоторых участников экспедиции слышал, что первые слухи об особом задании попали в пароходство из Ленинграда от сменного экипажа ледокола, что учился на курсах повышения квалификации. Счастливчикам завидовали, хотели оказаться на их месте. Хотя никто толком не представлял, чем все закончится. Утвержденный экипаж между тем десятками нес на борт ледокола… астраханские арбузы и прятал их по каютам. Потом южные плоды перекочевали на льдину рядом с полюсом. Народ с удовольствием принялся поглощать сладкую ягоду. Символично: хвостик арбуза – северный полюс, полоски по бокам – меридианы. Судовой начпрод только разводил руками: он тоже заготовил арбузы для экипажа. Да только многие предпочли свои припасы. Так кто и что знал о предстоящем походе?

«Арктику» в том рейсе на Северном полюсе снимали многие. Но лишь на нескольких групповых снимках мне удалось найти Евгения Николаевича. Интересуюсь: «Почему?». Ведь он сам неплохо и много фотографировал. Оказывается, для такой роскоши у него просто не было времени. Министру морфлота Тимофею Гуженко, он возглавлял поход, предстояло о покорении вершины планеты докладывать на самый верх в Кремль. Связь должна работать безукоризненно. Поэтому всю технику проверяли многократно. А тут, как назло, к Метелкину пристала корреспондентка с вопросами и своими эмоциями. Барышню пришлось уговорить перенести свое интервью на другое время. Сначала та обиделась, но потом сменила гнев на милость.

Дважды спаситель

Богата история «Арктики» героическими страницами. В 1983 году она спасла, по сути, весь северный завоз. Осенью в Чукотском море десятки транспортных судов и ледоколов попали в ледовый плен, были зажаты льдами. Помочь мог только атомный ледокол «Арктика». Капитанствовал там в ту пору Анатолий Ламехов. Но ледокол стоял на плановом ремонте в доке. Капитану Ламехову пришлось вводить его в строй в экстренном порядке. Катастрофу удалось предотвратить. На месте Ламехов предложил собрать в единый кулак три ледокола: нашу «Арктику», дальневосточные дизельные «Адмирал Макаров» и «Ермак» и сообща высвобождать суда. В полярной ночи битва со льдами продолжалась два месяца. Двадцать два судна вывел на свободу наш атомоход. Потеряли лишь одно – сухогруз «Нина Сагайдак». Грузы и топливо были доставлены в северные отдаленные поселки своевременно. Это была самая крупная в мире успешная спасательная операция на море. За выдающийся вклад в завершение исключительно трудной арктической навигации 1983 года капитану Ламехову было присвоено звание Героя Социалистического Труда.

А в 1994 году в Москве умудрились наступить на те же грабли. Деньги на северный завоз нашли в конце лета. В Арктике к тому времени уже началось льдообразование. Циркуляром по флоту решили продлить навигацию на два месяца, а по сути дела – продлить лето в высоких широтах. У профессионалов такое решение вызвало смех. И снова чьи-то просчеты пришлось исправлять мурманчанам, на этот раз экипажу атомохода «Россия» под руководством Анатолия Ламехова. Мурманчане провели свыше 30 судов. С задачей ледокол успешно справился. И за эту операцию в 1995 году капитана Ламехова представили к ордену «За заслуги перед Отечеством» III степени. Он первый моряк, удостоившийся такой награды. По секрету Анатолий Алексеевич как-то признался, что его награда имеет номер 706. Следующую, за номером 707, вручили московскому мэру Юрию Лужкову. Судите сами, кто истории-матушке больше ценен.

В редакции пароходской многотиражки «Арктическая звезда» капитан Ламехов всегда был желанным гостем. Великолепный рассказчик и участник многих событий, для корреспондентов он был настоящей находкой. Наш брат журналист тоже иной раз попадался в глоссарий капитанских историй. Одна из них случилась в пресс-туре по арктическим льдам незадолго до начала круизов интуристов на Северный полюс.

На борту несколько групп журналистов работали каждая по своей программе: снимали, писали, фотографировали. И только одна выбивалась из общего распорядка. У этих празднование выхода в необычный рейс растянулось на долгие дни. Отмечали отход от причала, выход в море, первый лед, встречу первого белого медведя. Спохватились на обратном пути, когда последние крепкие льдины почти остались за горизонтом. Бухнулись в ноги Ламехову: не губи, дескать, Анатолий Алексеевич! Пришлось выручать. Полдня потратили на поиски приличной натуры, плюс посадка-высадка заняла добрый час. Атомоход ведь не такси, его просто так в нужном месте не остановишь. А потом в разгар съемок на льдине неожиданно появился белый медведь и направился в сторону людей. Его вовремя заметили с высокого борта ледокола и принялись громким воем тифона отгонять в сторону. Одним словом, хлебнули в тот день и телевизионщики, и моряки.

Понедельник, что в углу

Горькое совпадение: весть о банкротстве пароходства практически совпала с приходом в порт приписки нового атомохода «Арктика». По пути от родного завода в Питере он «забежал» на Северный полюс и лишь затем спустился в Мурманск. Но пришел уже совсем на другое предприятие, хотя и уходящее корнями своей истории в Мурманское морское пароходство. Ветра перемен и перестройка заставили на многие привычные вещи взглянуть под иным углом. Вспомнилось, что двум медведям в одной берлоге не ужиться. Решили транспортный и атомный флоты разделить. Первый с недавних пор остался лишь в памяти людей и в множестве экспонатов музея истории орденоносного предприятия.

О нем разговор особый. Его экспозиции позавидует любой государственный музей. Ее собирали несколько поколений моряков. Первые экспонаты умещались в нескольких шкафах и стендах. Потом, когда им там стало тесно, для музея отдали большое и светлое помещение на улице Володарского. С тех пор музей стал не только структурной единицей предприятия, но и настоящим культурным, историческим и подвижническим центром. Сегодня здесь хранится около 10 тысяч экспонатов. Большинство подлинные и уникальные. До многих можно дотронуться рукой. До понедельника, например. Так на флоте кочегары звали тяжеленный железный лом в человеческий рост, которым приходилось всю вахту орудовать в раскаленной топке. Тяжелый, говорили, что работа в понедельник. Попробовал и я покрутить эту штуку в руках. И быстро понял, что кочегара бы из меня не получилось.

Или вот еще два экспоната. Между ними почти четыре столетия. Один – фрагмент шпангоута каравеллы «Меркурий» экспедиции Виллема Барен-ца. Было это в 1596 году.

Другой – памятная доска, предназначавшаяся для сухогруза «Александр Следзюк». В начале 90-х судно, строившееся по заказу ММП на верфи в украинском Николаеве, местные власти продали другому покупателю. Памятная доска в честь главного инженера-механика атомного ледокола «Ленин» Героя социалистического труда Александра Следзюка так и не нашла своего места на судне и уже долгие годы хранится в музее пароходства. Украденное у пароходства судно ничем не прославилось. Через десятые руки его продали ЮАР для нужд военно-морского флота. Там новострой использовали как пехотно-десантное судно. В 2004 году возникли проблемы с главным двигателем. Корабль был выведен из эксплуатации, на нем заменили надстройку и переоборудовали в плавгостиницу для нефтяников.

Интересно пролистнуть книгу отзывов посетителей музея. Разные города, разные страны и языки. В каждой из записей восторг и удивление. Много иероглифов. Это ловцы северного сияния из Поднебесной идут сюда посмотреть еще раз на Северную Аврору, но уже рукотворную. Музейная панорама арктического побережья весьма точно показывает это явление.

Если с пароходством сегодня все понятно, то будущее музея пока в туманной перспективе. Смогут ли заинтересованные стороны, городские и областные власти найти приемлемый для всех вариант сохранения уникальной экспозиции? И не попадет ли самое ценное в частные коллекции? На этот вопрос ответит время. И мудрость тех, кто теперь займется монетизацией активов предприятия. Им бы не забыть, что банкротство не касается истории пароходства. Она навсегда останется чистой и сданной людям без потерь.

Валерий СЕРЕБРЯКОВ. Фото из архива музея ММП и открытых Интернет-источников.