Главная / Общество / Помешательство как продукт либерализма

Помешательство как продукт либерализма

Чтобы читатели лучше меня поняли, прибегну к аналогии. Все мы современные люди, и прекрасно понимаем достоинства вертолётов. Вертолёт, в отличие от самолёта, способен к вертикальным взлёту/посадке, умеет зависать в воздухе. Вертолёт может приземлиться почти в любом месте. Почему же в таком случае вертолёты не вытеснили самолётов, которым для взлёта и посадки обязательно требуется специально-оборудованная полоса? Мы тоже знаем: у вертолёта меньше скорости, он гораздо прожорливее, стоимость полёта в расчёте на пассажирокилометр или единицу массы перевозимого груза – у него несравненно выше. На вертолёте океан не перелетишь, а самолёты летают. Но требуют посадочных полос.

Возникает выбор: то ли летать через океан – но обеспечивать посадочные полосы. То ли не обеспечивать – но тогда уж и через океан не летать. Понимая эту аналогию, перейдём к психике человека. Два основных типа психики – рефлекторный и социализированный.

Рефлекторный управляется инстинктами, врождёнными и приобретаемыми рефлексами, и это наш «вертолёт». Главный его плюс – он не требует специальной подготовки, учёбы. Инстинкты изначально прикладываются к человеческому существу, говоря компьютерным языком, «включены в прошивку».

Никакого секрета тут нет: мы не учимся дышать или сердцебиению в школах, и мы не учимся нигде стремлениям к пище и воде, половому влечению, инстинктам хватательному и доминирования. Это сидит в нас изначально. Нас не нужно специально программировать, чтобы мы ощутили удовольствие от обладания собственностью или доминирования в группе, потому что это свойственно от природы даже самым низшим видам животных.

Рефлекторный тип психики – это базовая комплектация новорожденного, изначально живому существу присущая. Если делать на него ставку (как это делают либералы, возбуждающие низшие инстинкты и подавляющие высшую умственную деятельность[1]) – то тогда школы, ВУЗы, вообще система образования и воспитания новых людей не нужны (почему их в итоге выхолащивают, сокращают и закрывают).

Определённый уровень мотиваций, желаний, двигательных сил есть у человека сам по себе. Его не нужно ни зубрить, ни заучивать, ни повторять за партой, ни усваивать, перенимая от учителей. Например, человек абсолютно неграмотный, и не имеющий даже представления о письменности – не утратит в связи с этим ни аппетита, ни полового влечения. Скорее наоборот: они даже усилятся, потому что им будут уделять больше внимания.

Как показывает опыт животных, опыт диких эпох и опыт дегенеративных сообществ, рефлекторный тип психики может управлять поведением живого существа на 100% или около того[2]. Как доказала торжествующая поступь либерал-дегенератизма нашего времени, апеллировать к рефлекторным слоям мышления эффективнее всего, при таком формате усилия манипулятора минимальны, а вызываемый отклик – максимален.

Ничего удивительного в этом нет: если сложные мысли у нас разные, то простейшие рефлексы одинаковы. Условность требует специальной подготовки, безусловность наглядно-очевидна всем. Поэтому, фигурально выражаясь, во времена пещерные, доисторические, «наши мысли[3] летали на вертолёте». Не нуждались в специальных устройствах и оборудовании, чтобы взлететь или сесть. Это была эпоха дикорастущих мыслей, которых никто не умел ещё прививать. Они не знали той специальной обработки, которая у агрономов и у историков называется одним словом: «культура, культивирование»[4].

Главный недостаток дикорастущего (естественно-животного) мышления – примитивность и бессистемность. Но у него есть и достоинства: мощь, устойчивость, во всех смыслах беззатратность.

Так, например, уникальная часть речи «междометия» понятны всем людям земли без изучения языков друг друга. Не нужно знать английский язык, чтобы понять звук «упс!» или французский, чтобы понять «о-ля-ля!». Другое дело, что информативность у междометий (протоязыка, к которому следует относить урчания, рычания, рёв и т.п.) очень низкая. Но при этом язык междометий не требует переводчиков, учебников и т.п. Мы прекрасно поймём гортанный возглас с эмоцией у любого человека. Вопли боли или звуки радости универсальны в человеческой природе.

+++

Выбрав социализацию, представители рода человеческого (те, которые её выбрали, ведь выбрали не все) обрекли себя на создание специальных приспособлений, конструирования взлётно-посадочных условностей для усложняющейся, но при этом теряющей естественность и непосредственность, мысли.

Появляется необходимость в искусственных сооружениях, «подпирающих» психику: школах, кодексах, инструкциях по использованию приборов и технике безопасности и т.п. С одной стороны, это облегчает жизнь человека (яблоки становятся больше и слаще), с другой – осложняет (яблоки больше не растут сами по себе, требуют особых и определённых усилий по обработке яблони).

С одной стороны, связная речь несравненно информативнее и тоньше, чем нечленораздельное мычание; с другой – понятийному языку, прежде чем им пользоваться, нужно долго и напряжённо учиться. А мычание прилагается от рождения.

Социализированный тип психики многое даёт человеку, но и во многом нуждается.

Воспроизводить себя сам по себе, без человеческих усилий, автоматически – он не может.

Проще всего это увидеть в агрокультуре, где прекращение возделывания приводит к гибели или одичанию культурных сортов растений. А сорняку человеческая помощь не нужна, он растёт сам, преодолевая все виды сопротивления ему.

Если усилия по формированию социализированного типа психики прекращаются или ослабевают, то происходит автоматический, неосознанный самими носителями, возврат к исходному доминированию первородных инстинктов. Общество забывает о человеке – и человек забывает про общество. Становится первобытным животным.

Наиболее распространённое явление в этом процессе – ПОМЕШАТЕЛЬСТВО. Сложность в мышлении ещё не утрачена – но уже смешалась, сместилась, перепуталась. Так сломанный прибор перестаёт быть прибором и превращается в ящик с деталями самого себя.

+++

Социопатологу следует отличать безумие от помешательства. Безумие – простое отсутствие ума, какое бывает у неодушевлённых предметов. Помешательство – это смешение, производимое в сложной системе понятий произвольным перемещением элементов внутри неё.

Чаще всего помешательство – это резкое и патологическое несоответствие развитых потребностей человеческого существа неразвитым способностям его сознания. Человек хочет жить «как самые умные», копируя внешние формы, но становиться умным не желает.

Дегенератизм проявляется в двух формах:

1) Отказ от поддержания системы

2) Ложное поддержание, при которой желание развивать систему есть, а умения и понимания – нет. То есть человек утратил представление о причинно-следственной связи и приписывает своим произвольным действиям свойство быть причиной для желанного следствия. Про такое говорят: «магически приписывает».

Для примера приведу энергичные и насильственные меры либерал-дегенератизма по «насаждению рынка». Дело в том, что рыночные отношения – это отношения, сложившиеся сами по себе, именно там и тогда, когда никто никаких усилий не прикладывал. Их можно преодолеть усилиями, но их нельзя усилиями насадить!

Это и есть пример массового помешательства. Взята деталь из научно-цивилизационного подхода и произвольно соединена с деталью из животно-зоологической инстинктивности. Усилия – это волевое воздействие человека на среду с целью её изменить, как ему хочется. Рынок – отказ от волевых воздействий на среду, чтобы она складывалась как попало (а не по тому или иному плану).

Поэтому нормальный человек воспринимает рынок как нечто исходное, первичную среду, с которой дальше начинает в ту или иную сторону работать. При помешательстве начало пути волшебным путём превращается в его цель и итог.

+++

Так мы приходим к пониманию главной ловушки либерализма, оказавшегося «капканом для цивилизации». Имя ей – несовместимость животного происхождения мира желаний и условностей антропогенной среды. Рефлекторное мышление, основанное на животных инстинктах особи, формировалось под дикую, первобытную среду. Оно не может быть применено в сложном и искусственном мире множества приспособлений.

Это как если бы обезумевшие пилоты вздумали сажать современный самолёт не там, где это положено, а где им хочется. Зачем нам тянуть до аэродрома, когда нам вот с этой лужайки ближе до нашей цели? А давайте попросту выпустим шасси и сядем на картофельное поле, прямо здесь и сейчас…

Для вертолётчиков такой подход, с некоторыми оговорками, применим. Не во всех, но в большинстве случаев вертолёт может сесть, где хочется вертолётчику. Точно так же для среды дикой и примитивной в большинстве случаев применимо и рефлекторное «первичное» мышление, снимающие условности культуры и прибегающее к безусловности желания особи (инстинкту).

Теоретически «столыпинский мужик» мог себя неплохо чувствовать в свободной либеральной рыночной среде. Он на собственной земле выращивал продукт полным циклом, мог этот продукт продать на рынке – или сам скушать. Если на рынке продажи идут плохо или совсем не идут – это не имело для «столыпинского мужика» летального исхода. Произвольное ценообразование тоже справедливо – если ты производишь продукт полного цикла. Если ты сам сделал вещь от начала до конца – то, конечно, ты вправе называть и свою цену.

Но разве владельцы «Норильского Никеля» создали своими руками никель, или хотя бы комбинат, обрабатывающий никель до товарных слитков?! Они же в корне отличаются от того, кто сам картошку сажал, сам обрабатывал и сам привёз продавать.

Чем сложнее искусственные приспособления ЦОЖ[5] — тем менее применимо к ним «свободное» рефлекторное мышление, выстроенное на капризах и естественно-животных желаниях особи. Там, где вертолёт спокойно приземлится – огромный авиалайнер завершит посадку не приземлением, а катастрофой.

+++

Рациократия (власть Разума) – это, в трёх словах, «культура правильного поступка». Правильный поступок соответствует правилу (что ясно уже из самого слова). Правила вырабатываются сверх и вопреки инстинктам животной природы существа. Если дышать мы умеем сразу, как родились, то пользоваться даже простым прибором – мы не сможем, не ознакомившись с правилами его эксплуатации.

Чего проще, чем взять магнитофон в ванную: и купаешься, и музыку слушаешь! Однако если магнитофон попадёт в воду, то человека убьёт, на чём выстроены кинематографические штампы.

Точно так же и социальные институты сложного общества: нужно понимать, что кроме удовольствий (звуки музыки) они несут и риск (короткое замыкание). А если человеку этого с детства не объяснили, если его с детства пичкали либеральным нарциссизмом – то он, реализуя одно своё личное желание за другим, придёт к катастрофе, к гибели.

Совершенно очевидно, что Разум вступает в конфликт с желаниями, потому что рациональная сфера гораздо дальше от зоологических начал человека, чем эмоциональная.

У человека с животными разное мышление – но одинаковые удовольствия!

Неужели такие простые, прописные истины приходится разжёвывать?! Увы, приходится…

Поэтому вырабатываемые Правила начинают конфликтовать с миром примитивных желаний, элементарных наслаждений, и чем дальше пошла цивилизация – тем больше. Человек ощущает дискомфорт учёбы, дискомфорт труда, дискомфорт сдержанного поведения. Чем примитивнее разум человека, тем больше ему хочется превратить всю жизнь в одну большую вечеринку без правил и воздержания.

Именно этому и потакают (я считаю, преступно!) либералы, утверждая законность и приоритетность всех низших позывов человеческого организма. По формуле – «если хочется, то не может быть «нельзя». Борьба либералов есть борьба за «право» наркомана беспрепятственно быть наркоманом, содомита – содомитом, за право тупого оставаться тупым, неграмотного – неграмотным и т.п.

+++

Формулируя Правила (Нормы) Рациократия их сакрализирует. У всякой сакрализации всегда есть риск по имени «мракобесие». Получив статус «священной», норма поступка уже не обязана себя объяснять, долго и нудно доказывать каждому встречному и поперечному – зачем её ввели и для чего она необходима. Зачастую умственно-отсталым членам общества попросту невозможно объяснить – для чего нужна та или иная норма жизни, она выше уровня их понимания. Тогда их просто «пугают адом», чтобы они прекратили безобразничать, и перешли от разрушительной деятельности к участию в созидательной.

Отсюда и риск мракобесия: как в речи появляются слова-паразиты, так и в пространстве смыслов заводятся паразиты, утратившие, или изначально не имевшие разумного значения.

Слепое следование правилам и инструкциям накапливает массу мракобесия в них, в итоге превращая человека в робота, в бездумную машину.

Поэтому существует связка между общими нормами абстрактного мышления и конкретным поступком. Она называется «культура доказательств». Мы имеем в голове некий общий ориентир (общее представление о Добре, например). Насколько наш текущий поступок соответствует этому общему ориентиру? Насколько он соответствует не только букве, но и общему духу правила?

Так возникает «треугольник правильного мышления»: общая святыня, личное служение ей и сверка соответствия служения духу святыни.

Если мы жертвуем всем ради детей – это смысл жизни. А если мы жертвуем в рамках «всего» и самими детьми – то это уже абсурд (я описываю мракобесие языческих жертвоприношений).

+++

Итак, мы установили: для того, чтобы связать поступок и общее правило, существует культура доказательств, доказательного мышления.

В либеральных свободах заложен кризис рациональности. В свободе нет ни правил (ограничений), ни доказательств. Если тебе что-то нравится, по вкусу, или наоборот, не нравится – это и нелепо, и невозможно доказывать. Потому ведь и говорят, что «о вкусах не спорят»! Закон ведь действует независимо от того, нравится он тебе или не нравится: если наркотики запрещены, не важно, по вкусу они тебе или не по вкусу.

Технологическую цель можно рационально обосновать. Зоологическое желание – нет. Мир желаний многолик, и как доказали практики либерализаторства – это бездна. «Мир свободы» оборачивается миром маньяков, и количество этих маньяков с их бессмысленными и беспощадными зверствами, растёт в чудовищной прогрессии, как и количество их поклонников (в том числе и в мире стремительно сходящего к патологии искусства).

Совершенно очевидно, что:

Воля человека не обязательно разумна.

Но отсюда неотвратимо вытекает:

Воля большинства – тоже не обязательно разумна.

Для того, чтобы демократия стала разумной – надо, чтобы гении, или, по меньшей мере, глубокие эксперты-аналитики составляли большинство. Сегодня академиков физики выбирают в среде дипломированных физиков, а представьте, если их станут избирать попросту все!

+++

Главное отличие зоологической психики от социальной – в том, что для зоологической мир является завершённой данностью, тогда как для социальной – лишь грубым первичным сырьём, предназначенным для переработки. Зоологический тип психики неспособен к развитию именно потому, что он принимает мир, как есть, приспосабливая не мир под свои идеалы, а себя, своё поведение под наличный мир. Каким бы он ни был!

Заигрывая с зоологическими инстинктами человека, либерализм превращает лестницу вверх (какой являлся прогресс) в замурованный тупик вечных блужданий по кругу.

Страшное в плюрализме очевидно: ничто не становится всеобщим достоянием. Ни материальные, ни духовные достижения особи не распространяются на других особей, и потому умирают вместе со своим биологическим носителем.

Жил да был великий физик, и помер, и вся физика умерла вместе с ним, потому что никто ей учиться не захотел, а принудительно – нельзя, у нас свобода!

Так движение общества из целенаправленного потока перерождается в хаотическое брожение, блуждание по кругам и циклам, что и приводит к полному загниванию цивилизационных основ. Если ничто не обязательно, то ничто и не поддерживается целенаправленно, не культивируется – и угасает.

+++

Рациократия – это переход из наличного в заранее определённое планом идеальное состояние.

Разум, собственно, нужен только для этого. Он совершенно не нужен для обеспечения наличного состояния системы, равно как и для стихийных изменений в ней. Если что-то само по себе существует, то оно существует без нашего разума. Если что-то само по себе меняется – то оно меняется без нашего разума.

Разум нужен только в одном случае: если мы твёрдо решили, чего хотим, определились с целью, составили проект, план – и начали искать средства его реализации. Только в этом случае – если мы движемся в какую-то определённую сторону, а не куда попало – нам нужен навигатор в виде разума.

Что же касается хаотичных движений – то они свойственны очень многим предметам, очевидным образом разумом не наделённых. Кружатся листья, плывут щепки в ручье, летают бумажки по ветру – но ничего разумного в их движении не существует, это реагирование материи на воздействие стихий.

Следовательно, и в рынке, как в основанном на инстинктах естества реагировании на воздействие слепых стихий нет ничего разумного. Заигрывая с естеством, либералы рискуют выпасть в то совершенно естественное состояние отношений, которое было в мезозое.

+++

Социальная дегенерация – это утрата людьми соответствия высокому уровню окружающей их инфраструктуры. То есть техника вокруг старая, совершенная, а люди в ней новые, испорченные. Справиться с техническим уровнем великих предков им мозгов не хватает.

Деградация проявляется в двух видах:

— Девственное отсутствие

— Карго

В ситуации девственного отсутствия понимания человек вообще не понимает самой необходимости, заложенной в систему, в упор не видит её потребностей, её разрушения, распада.

Карго – это когда человек смутно осознаёт: «что-то не так», система рушится, надо что-то делать. Но вместо адекватных действий его активность и энтузиазм разворачиваются в нелепую, порой прямо-патологическую сторону.

Чем больше карго-человек пытается спасти систему, тем хуже у неё дела. Карго-человек не просто забыл о существовании автомобиля; он пытается заменить круглые колёса квадратными, залить в бензобак воду (сливая для этого оттуда остатки адекватного топлива), и т.п.

Человек карго занят активным конструированием, но вместо полезного механизма у него появляются безумные фетиши, от которых он ждёт результата магическим путём.

Важно понимать, что существует:

— Объективно-адекватное действие.

А кроме него существуют и:

— Действие, которое лишь кажется адекватным в силу психических расстройств, слабоумия, недостаточной информированности и аналитических способностей.

+++

Адекватными могут быть действия только у того человека, который имеет в голове ВЕСЬ треугольник адекватности разума: Идеал (Проект), Стремление достичь идеала (способствовать ему личными действиями) и Культуру доказательного мышления (способную вычислять несоответствие общему идеалу в личных действиях).

Например:

Коммунизм – как общий идеал.

Энтузиазм – как личное стремление приблизится к идеалу.

Научно-экспертный анализ – позволяющий направить энтузиазм в нужную сторону, чтобы энтузиасты воду в ступе не толкли и велосипедов не изобретали.

Ну, ведь совершенно же очевидно, подумайте сами:

Если нет проекта, ясно сформулированной цели — то чем гореть? Если человек к проекту равнодушен – зачем ему гореть? А если действия человека нелепы – то они ведь ведут не к воплощению проекта, а в обратную сторону!

+++

Что касается «десоветизации» то в ней отсутствуют сразу три элемента «треугольника вменяемости» человеческой психики, что и производит майдауна, конечную форму деградации человеческой личности.

Антисоветизм сегодня по своей природе – безумен, аморален и сумрачно-разорван. Он сводится к животным, чисто зоологическим удовольствиям и неудовольствиям. Трудно объяснить, что действия не соответствуют цели – если цель смутна, зыбка, постоянно меняется в сумрачном сознании, если она не сформулирована и не закреплена.

Животное лишено абстрактного мышления и отвлечённых принципов, оно реагирует на раздражители, природу и происхождение которых не понимает, да и не в состоянии понять. Животное может определить вкусно ему или больно, горько или сладко, тепло или холодно. Но источников этих состояний животное не понимает, для него нет ни общей логики, ни общих законов природы. Субъективное состояние уравнивается со всей Вселенной: раз мне хорошо, значит, это и всем вообще хорошо, и т.п.

Именно поэтому животные, многие из которых значительно сильнее людей – стали добычей человека, беспомощными его жертвами. Умственно развиваясь, человек превратился в охотника на мамонтов. Точно так же, умственно развиваясь, узкий круг «посвящённых» превращается в охотника на майдаунов, которых и больше, и физически они много сильнее. Но, поскольку их реакции, как у животных, простейшие – их можно заранее рассчитать и манипулировать ими. Зная страх животного перед огнём – гнать его к заранее расставленной ловушке, и т.п.

+++

Поэтому у современного либерализма две руки: естественное разложение человеческой личности путём «нехочухи», путём самопотакания и самоублажения недоразвитого существа.

И — искусственное разложение личности со стороны злоумышленников, поощряющих деградацию теоретически и подачками, для укрепления своей власти над дегенератами.

Никакие масоны не смогли бы придумать и запустить склонность человека к лени и ограниченности, вороватости и безответственности, это часть человеческой натуры и отражение животных инстинктов. Нет никакой конспирологии, хитрого заговора в том, что человеку хочется лечь и полежать вместо активной деятельности, заниматься какой-нибудь маразматической тупостью вместо напряжённого, истощающего постижения наук. Найдите такое животное, которое от природы не было бы вороватым – то есть не тянулось бы к вкусному куску, оказавшемуся под носом…

Всё это вполне естественно, но нормальной властью подавляется, представляется позорным пороком, с которым общество ведёт беспощадную борьбу. Что касается масонов, то они однажды поняли, что выгодно подогревать это энтропическое естество тлеющих в человеке животных инстинктов.

Они стали объяснять человеку, что его лень, тупость и вороватость, все его извращения и отклонения – не порок, а священное его право. Мол, это злодеи боролись с вашими желаниями, мы же потакаем им! И если вы будете вести себя как животные, то не только не упадёт ваш жизненный уровень – напротив, под воздействием свободы он пронзит небеса стремительным ростом! Чтобы стать богатыми и счастливыми – нужно только отказаться от напряжённого коллективного солидарного и созидательного труда, разбрестись по пастбищам, и щипать ту траву, которая там растёт.

Так предложили совместить удобство, удовольствие – и результат, достижение. Человек, обладающий способностями к логическому анализу сразу же поймёт, что при таком «совмещении» исчезнут в итоге и удобства с удовольствиями, и результаты с достижениями.

Не станет ни рекордов, ни уютных гнёздышек: только мрачное взаимное истребление в обиде на то, что обещанного и вожделенного не дают…

———————————————————

[1] Объявив её продуктом «комплексов», извращённо компенсирующим существу нехватку удовлетворения простейших базовых инстинктов: мол, человеку не дали идти прямой короткой дорогой, и он плутает кривыми, длинными.

[2] Когда отвлечённые вопросы, не связанные напрямую с удовлетворением инстинктов, существуют в голове, но в очень смутном, ограниченном, отрывистом формате. Скучающее любопытство взгляда на звёзды порождает астрономию, но не может заменить развитой астрономии, требующей и приборов, и накопления знаний, и напряжения человеческих сил, расходования большого количества времени, систематически затрачиваемого на её изучение.

[3] Само слово «мысль», «мышление» отражает изумлённую аналогию первобытного человека, которому они казались мышами в голове. Нечто маленькое и неуловимое, то возникающее образом, то снова исчезающее непонятно куда. В латинском это же породило связь корней «rat» (крыса) и «рацио», т.е. рациональность.