Право на восстание

В Белоруссии вечером и ночью вчера протесты продолжились. Сценарий остается прежним — ОМОН выступает главным карателем, остальные силовые структуры на подхвате. События переместились с центральных улиц и районов на окраины. Неорганизованные протестующие возникают там, где нет ОМОНа — примерно так происходило и в Москве летом прошлого года. Сообщений из Белоруссии приходит ощутимо меньше, но это на самом деле объясняется тотальными отключениями интернета.

Сами по себе события по уровню остаются такими же, что и день назад. Лукашенко полон решимости задавить все протесты предельно жестко, что неизбежно приводит к эксцесса исполнителя — бессмысленная жестокость ОМОНа постоянно попадает в кадры.

В России восприятие происходящих событий в Белоруссии, как обычно, резко полярное. Майданоборцы против либеральной общественности. В реальности все гораздо сложнее.

Любой народ имеет право на восстание против не устраивающей его власти. У американцев, если не ошибаюсь, это даже записано в конституции [смотрите по этому вопросу примечание от редакции в конце текста — rusrand.ru]. Это право естественно, как право дышать. Его невозможно ввести или отменить. И в этом смысле белорусский народ восстал против режима ровно по этой причине. Приходят данные анализа белорусских выборов, и в большинстве случаев делается один и тот же вывод — грубейшие нарушения и фальсификации. По явке и по результату. При любом мало-мальски честном проведении выборов Тихановская либо разгромно побеждала уже в первом туре, либо речь шла о втором туре, причем с существенным отставанием Лукашенко.

Логично, что народ восстал — абсолютное совпадение по мотивам с российским Хабаровском, где люди точно так же возмутились наглым попранием их права выбора. Именно поэтому в Хабаровске «без раскачки» появились политические лозунги и требования ухода Путина, которого справедливо полагают виновником произошедшего. Белоруссия в этом плане — просто большой Хабаровск, просто вместо губернатора речь идет о президенте, которого они выбрали, и которого нагло у них украли. Ситуации настолько аналогичны, что нелепо в одном случае приветствовать право хабаровчан на протест, в другом — с хрипом доказывать проплаченность действий белорусов.

У права на восстание есть, безусловно, нюанс. Реализация этого права ничуть не говорит о том, что восставшие правы или о том, что им известно, как жить дальше. Восстание — это деструктивный процесс просто по определению. Главный лозунг любого восстания всегда один — «Долой». Однако никак иначе реализовать право на лучшую жизнь невозможно — вначале нужно демонтировать прежний режим, который и довел страну до восстания.

Пока, на мой взгляд, у восставших в Белоруссии шансов на свержение режима немного. Борьба между восставшими и режимом всегда сводится к соревнованию ресурсов, дееспособности организационных структур и технологиям. В этих трех компонентах преимущество режима подавляюще. Ситуацию может изменить какой-то неучтенный фактор — внутренний или внешний, но пока его нет.

В случае, если Лукашенко подавит восстание народа, он перейдет к латиноамериканскому варианту удержания власти — через тотальный террор. Для небольшой страны это возможно какое-то время. В той же Венесуэле наркокартель «Дель Соло» под вывеской государства держит страну под контролем своих бандформирований. Почему бы Лукашенко не держать какое-то время под своим контролем Белоруссию? Однако это путь в один конец, и все латиноамериканские диктатуры в конечном итоге заканчивали примерно одинаково.

В этом смысле проводить аналогии между Белоруссией и Россией не совсем верно — Россия существенно больший социальный субъект, и такие довольно примитивные способы удержания власти правящими гангстерскими группировками, скорее всего, не сработают. Путинский режим критически нуждается в существенной поддержке населения, так как метод прямого террора, как модель управления страной, у нас, в отличие от Белоруссии, не сработает — чему примером служит тот же Хабаровск.

Пока же в Белоруссии еще ничего не закончилось. Шанс па победу любой из сторон не выглядит абсолютным, однако то, что борьба сразу приняла столь ожесточенный характер, говорит о том, что она будет непродолжительной. Во всяком случае, если ее градус не будет повышен каким-то неучтенным фактором.

Анатолий Несмиян

Источник

ПРИМЕЧАНИЯ

[*] От редакции RUSRAND.RU: В конституции США права на восстание народа нет. Это легко проверить, прочитав ее текст. Во второй поправке есть право граждан на оружие и только.

Право на восстание упоминается в Декларации независимости, принятой 13-ю штатами 4 июля 1776 года в ходе длительного процесса формирования государства США, но не в Конституции. Вот соответствующий текст из Декларации независимости: «Но когда длинный ряд злоупотреблений и насилий, неизменно подчиненных одной и той же цели, свидетельствует о коварном замысле вынудить народ смириться с неограниченным деспотизмом, свержение такого правительства и создание новых гарантий безопасности на будущее становится правом и обязанностью народа».

Теоретически, в конституционном плане, в плане закона и правопорядка государственности, восстание есть нонсенс, опровергающий сам закон, взрывающий конституционный правопорядок. Конституция США принята 17 сентября 1787 г., завершив процесс формирования независимого от Великобритании нового государства. Ссылки на Декларацию независимости имеют исторический смысл, но не имеют смысла интерпретации как правового актуального для конституционного порядка США документа.

Обычная интерпретация-спекуляция в привязке к конституции США делается либо по простоте, либо с целью политической провокации, как правило следующим образом: «Вторая поправка к конституции США о праве народа на оружие ПОЗВОЛЯЕТ реализовать право народа на восстание». Слово «позволяет» это не правовое слово, а интерпретационное. Декларация Независимости не устанавливает право, права установлены конституцией США. Это в плане конституционного порядка, действующего в США абсолютная спекуляция-интерпретация.

Но дело тут еще более тонкое, чем просто спекуляция. Никакого права на восстание, понимая слово «право», как институт конституционного и законодательного правопорядка, нет ни в одном государстве и конституции. Не может быть даже теоретически! Такое якобы «право» народа уничтожает сам законодательный правопорядок, действующий в государстве, а значит и само утверждение-спекуляцию о подобном праве.

Любое вооруженное восстание в правовом плане является незаконным. Это аксиома конституционного института государства. Восстания бывают, но неизбежно влекут за собой подрыв действующей законности (то есть противостоят действующей законности), влекут неизбежное насилие со стороны государства, кровь и разрушения, и в лучшем случае порождение уже новой, иной законности, конституции и нового правопорядка при победе восставших. Но все это происходит вне поля законности и никак не иначе! При поражении восстания уцелевший режим, как правило, становится еще более деспотическим. Эти пояснения касаются и белорусского кризиса диктаторского режима, и российского путинизма, и любого другого государства. Интерпретаторам стоило бы представить реакцию американского государства на вооруженное восстание в США.

Именно поэтому, решая актуальную задачу выхода России из исторического тупика и кризиса, созданного путинизмом-либерализмом, Партия нового типа выдвинула законный теоретический и политический проект выхода из подобного кризиса в виде МИРНОЙ И ЗАКОННОЙ РЕВОЛЮЦИИ.