​Почему беднеют люди? (анатомия нищеты)

Вазген Авагян Экономика и политика 213

Первая версия: маразматическая. Согласно этой версии люди беднеют, потому что плохо работают. Она бредовая, кто хочет её обсуждать – пройдите по ссылке[1], а мы рассмотрим более правдоподобные версии анатомии нищеты. Вторая версия – конспирологическая: есть некие злодеи, которые исключительно из жестокости и по чистой злобе гнобят и гробят людей, оказавшихся заложниками их власти. Главный побудительный мотив таких злодеев – садизм. Они могут построить нормальную жизнь для всех, но не хотят. Ну, вот не желают! Не отрицая совсем этой версии (примеров властного садизма мы навидались) – скажем, что всё же этот мотив на роль главного не тянет. Очень уж мутная и неопределённая мотивация: сделать окружающим больно, неизвестно зачем…

Третья версия, на наш взгляд, самая научная: люди беднеют, потому что выделяемые ранее на них ресурсные и инфраструктурные средства кем-то с корыстной целью разворовываются. Тут мотив более внятен и понятен: личное обогащение (включая и обогащение близких). Садизм в этой схеме не обязателен. Людей разоряют не потому, что ненависть к ним испытывают, а просто потому, что про них не думают. Просто выбросили их из сферы внимания, со всеми их интересами – потому что увлеклись личными возможностями.

Потребление любого человека, даже если он живёт бедно – всё равно (пока он живой) представляет из себя определённую сумму средств[2]. Конечно, если человек хочет спеть песню или сочинить стихи, то это бесплатно, а вот если он хочет покушать сметаны или приобрести комнату в коммуналке – при всей скромности запроса, он, извините, денежный. Он денег стоит. Не стоит обольщаться скромностью сумм запроса: это денежный запрос! А власть имущие живут по принципу «копеечка рубль бережёт». Чем меньше сметаны вы съели, чем теснее ваше жильё – тем больше общество сэкономило на вас. Иногда оно экономит на вас, чтобы помочь строить социализм в Алжире[3]. А иногда просто потому, чтобы хозяин вашего предприятия больше денег положил к себе в карман.

Вот и получается жестокий (и многократно описанный) экономический закон, который сенсация только для поколения ЕГЭ: «оказывается», делать людей нищими выгодно для других людей. Речь не о садизме, который, конечно, тоже имеет место, а главным образом – о банальной экономической выгоде: меньше дал другому, больше оставил себе (или Алжиру).

Давно и не нами сказано: нет такого преступления, на которое капитал не пошёл бы ради 300% прибыли, даже под страхом виселицы. А тут о виселице речь не идёт, снижение стоимости найма ресурсно-обделённых людей вполне в рамках буржуазного закона…

Как это выглядит на практике? Допустим, вы выполняете какую-то работу за 100 рублей. А можно ли заставить вас выполнять её за 50 рублей? Глупый вопрос: заставить можно кого угодно делать что угодно. То, что не сделаешь добровольно – принудительно никуда не денешься, сделаешь.

Теперь давайте задумаемся: а много ли в рыночной жизни добровольных дел? Хотя пропаганда либералов визжит, что на рынке «свобода во всём» — как раз свободы выбора на нём почти нет. Не хотите же вы сказать, что все люди ходят на все эти работы – только потому, что им хочется туда ходить! Наверное, можно отыскать одного или двух счастливчиков, которым нравится их дело. Но исключения только подтверждают правило: трудоустройство в лучшем случае добровольно-принудительно (выбор между несколькими одинаково-паршивыми местами), а часто и напрямую принудительно (когда в городе один градообразующий завод, и никаких иных работодателей).

Почему даже в случае выбора – он фиктивен? Почему мы говорим, что все предлагаемые простому человеку места – «одинаково-паршивы»? Теоретически может быть «добрый работодатель» в пику «злому». Он предлагает лучшие условия труда, лучшую оплату и т.п. А что на практике?

Такой «добрый», во-первых, снижает прибыль самому себе. Мало найдётся желающих себя обделять, платить больше, чем другие платят. Вы вот сами будете нанимать маляров дороже их рыночной стоимости на домашний ремонт?

Во-вторых, условный «фабрикант Энгельс», облегчая жизнь наёмному персоналу, попадает в ловушку рыночной нерентабельности. А тут уже от него вообще ничего не зависит! Его продукция получается более высокой себестоимости, она вытесняется с рынка теми, кто платил рабочим минимум и потому может скинуть отпускную цену на товары, не разорившись.

Работодатели, конечно, разные. Иногда они сговариваются между собой, иногда и не сговариваются. Но подобие сговора работодателей заложено в саму конструкцию рыночных отношений, в неистребимое стремление рыночного игрока снижать издержки, неоправданные потери денег при производстве. Подобие сговора – в самой «буржуазной бережливости». Не нужно собираться в тайной ложе, чтобы понять, что рабочий по 50 рублей дешевле рабочего по 100 рублей каждому из работодателей.

Если было «социалистическое соревнование» — то есть и «капиталистическое соревнование». Суть его – в том, кто первый догадается ухудшить жизнь рабочих. Остальные – вынуждены подстраиваться (а порой и с удовольствием подстраиваются). Один снизил оплату – другие догоняют. Не наоборот, понимаете?

+++

Почему-то всякий хорошо понимает, что деньги лишними не бывают, но не всякий умеет распространить это на работодателя, предпринимателя. А почему, дорогие товарищи, если для вас деньги лишними не бывают, то у работодателя они будут лишними?! И у него тоже – деньги лишними не бывают. Значит, он не только рад возможности на вас сэкономить, но и напряжённо ищет такую возможность.

Этого не понимают люди, исповедующие всякую чушь, вроде либератарианства. Рынок сам по себе остановить обнищания не может – как не может он отказаться от главного своего принципа: снижения издержек. Социальная, благотворительная расточительность – и рыночная экономика несовместимы.

+++

Человек может сказать: я настолько бедный, что расходуемые на моё потребление средства не интересны боссам. Очень может быть, что боссам – не интересны. Но ведь у боссов есть помощники, у помощников – их помощники и т.п. Если на снижение суммы, затрачиваемой на ваши покупки, не покусится крупный хищник – непременно покусится шакал его свиты.

Здесь ведь всё очень и очень очевидно арифметически: вы тратите на себя меньше – кто-то другой, в другом месте, получает возможность тратить на себя больше.

Допустим, общество вырабатывает Х благ

Вы не Робинзон. Вы живёте в обществе. Вы получаете долю от Х, то есть ваше потребление Х/Z. Если десять человек сделали 100 баночек сметаны, то никто не может получить БОЛЬШЕ 100 баночек. А вот меньше одной – запросто. Общая выработка ставит верхние пределы потребления, но она ведь не ставит нижних.

Скажут: но ведь пирог «Х» не константа! Он может быть увеличен с течением времени. Скажем, если произвели 200 баночек сметаны вместо 100, то можно получать 2 баночки на нос, вместо одной.

Однако при каком условии? Очевидно же всем, кто начальную школу закончил: если пирог «Х» растёт, а ваша личная доля в нём, «Z», не меняется, закреплена.

Но когда личная доля в общественной прибыли закреплена – это называется социализмом. Рыночная экономика с её плавающими доходами – в принципе не может закрепить долю за человеком. А это значит, что даже существенный рост общего пирога сам по себе для вас лично ещё ничего не даёт. Ну, вырос общий пирог, ну съел кто-то больше… А вам – допустим – взяли, да и срезали долю (расценки). Или вообще посчитали вас ненужным производству, выключили (сократили). И что? Ложиться помирать на фоне чужих успехов?

Или найти способ покончить с обществом, в котором стабильна только нестабильность?

Я за второй вариант!


[1] Согласно этой версии получается, что самые трудолюбивые люди – наркоторговцы, работорговцы и финансовые аферисты, создающие пирамиды типа «МММ». А на самом-то деле любому очевидно, что безземельный крестьянин не пашет земли не потому, что не хочет, а просто нет у него той самой земли. Он нанимается (что делает и горожанин) – а наняться он может только за ту сумму, за которую нанимают. Можно ли наняться на сумму, за которую НЕ нанимают? Никто не предлагает вам оклад в 10 000 долларов, а вы взяли да и устроились на него? Это же абсурд. Каждый ежедневно видит, что оплачивается не труд, а статус человека. Сам по себе труд может быть (и часто бывает) вообще неоплаченным. Важнейший на земле труд – материнский – многие века вообще никак не поощрялся оплатой, и лишь недавно стали появляться смехотворные пособия на рождение ребёнка. Люди максимально-полезные обществу (например, сельчане, выращивающие, в буквальном смысле слова, хлеб насущный) – самые низкооплачиваемые. Наоборот, мы давно уже не видели примеров переработки и переутомления у самых высокооплачиваемых (и, как правило, общественно-бесполезных) статусных фигур.

[2] В узком смысле – денежных средств, в более широком и точном – сумму средств выживания, задействованных для выживания данного, конкретного человека.

[3] А.Леонидов рассказал очень трогательную и поучительную историю о своём тесте, человеке трудолюбивом и во всех смыслах положительном. Тесть мечтал собрать «УАЗ», и для этой цели отбирал рабочие детали в списанных автомобилях по месту работы. А потом из них монтировал «УАЗ» у себя в гараже. В то же самое время тысячи новеньких, с конвейера «УАЗов» поставлялись в Алжир – в помощь алжирскому народу, в долг. Алжир машины взял, долг ему потом Путин простил (там речь шла о даром полученных реальных товарах на миллиарды долларов). То есть, по сути, Алжир получал УАЗы от СССР бесплатно. Для этого СССР экономил на тесте Леонидова, а мог бы (чисто теоретически) – один из УАЗов дать бесплатно или хотя бы в долг именно своему уфимскому гражданину. Конечно, такой дар – не Алжиру, а собственному гражданину – существенно повлиял бы на уровень жизни в Уфе.

Сейчас на главной
Статьи по теме
Статьи автора