Дистанционный формат: новая диверсия против нашего образования

Самоизоляция населения не только сказалась на уровне жизни, но и заложила фундамент для продвижения уже давно зревших на властном уровне решений. Таких как, например, внедрение цифрового образования сначала как формы наряду с очным форматом, а затем как безальтернативной формы для всеобщего образования. Как заявил 21 мая президент, «все слухи и вбросы о том, что дистанционное образование полностью заменит или вытеснит очное, что будут закрыты традиционные школы и университеты, рассматриваю как откровенную провокацию».

На память приходит конечно и его старая фраза, что пока я президент, пенсионный возраст повышаться не будет. Поэтому провокация или здравые аргументы — время покажет. Да и недавнее одобрение дистанционной формы голосования на выборах подтверждает идею того, что дистанционный формат постепенно становится нормой.

Итак, что же случилось с системой образования за последнее время?

Как и многие социальные сектора, образование, во-первых, оптимизировали — сократив число школ и учителей. Во-вторых, коммерциализировали, то есть до минимума сократили функцию образования как социального блага, преобразовав ее в коммерческую услугу. Наряду с этими отчетливо видимыми трансформациями происходил еще один латентный процесс — внедрение дистанционного формата. И дело даже не в коронавирусе.

Эксперименты по внедрению цифровой школы длятся уже несколько лет, да и сами власти объявили цифровизацию национальным проектом. Уже несколько лет внедряется проект «Московская электронная школа» (МЭШ) в г. Москве, Российская электронная школа (РЭШ) на некоторых территориях Российской Федерации и «Современная цифровая образовательная среда» (СЦОС), рабочий паспорт, которого был утверждён ещё в 2016 г. Сбербанку и АСИ еще в 2019 году было поручено апробировать в пяти регионах России цифровую платформу персонализированного обучения, а также до августа 2020 года внести изменения в нормативно-правовые акты, регулирующие образовательную деятельность, в которой используются дистанционные технологии.

Осенью 2019 года Благотворительный фонд Сбербанка «Вклад в Будущее» в рамках Программы «Цифровая платформа персонализированного образования для школы» разработал IT- решение — Школьную Цифровую платформу. Ее протестировали в 15 российских школах пяти регионов. И все это было до коронавируса! Да и не стоит забывать, что при назначении на должность Мишустина большое внимание отводилось именно тому, что он успешно провел цифровизацию налоговой службы. Таким образом, коронавирус, при котором все образование временно перевели в цифру, ускорил лишь эксперимент по внедрению цифрового формата обучения.

И пока президент говорит о якобы провокации, на деле на законодательном уровне уже предпринимаются попытки прописать дистанционный формат пока как параллельно существующий с традиционным. Греф, например, при непосредственной поддержке Министерства просвещения и губернаторов внедрил уже 5 марта образовательные платформы для удалённого обучения в ста учебных организациях, а в конце марта — в тысяче школ с 500 тыс. школьниками. По его словам, «нет ни одной причины, которая заставила бы нас отказаться от приоритетности обучения школьников. Угроза распространения коронавируса стала дополнительным стимулом для скорейшего внедрения цифровой образовательной платформы. Сложности предоставляют нам новые возможности». Для своих детей главный банкир страны видит иное образовательное будущее.

Матвиенко объявила, что «пандемия коронавируса дала импульс движению к реформированию системы школьного и вузовского образования, органично сочетающего как традиционные, так и дистанционные, цифровые технологии обучения. Будущее именно за такой системой. А она требует более точного правового, законодательного оформления уже в ближайшее время». Учитывая ее положение, стоит понимать, что перспектива такого законодательного оформления уже не за горами.

Министр просвещения Кравцов анонсировал, что «мы… готовы максимально включиться в проработку законодательного урегулирования дистанционного образования… Дистанционные формы обучения — важный элемент образовательного процесса». 15 мая группа сенаторов внесла в Госдуму законопроект, который разрешает Минобрнауки и Минпросвещения применять электронное и дистанционное обучение в школах и вузах. Председатель комитета Совфеда по науке, образованию и культуре Лилия Гумерова, один из авторов инициативы, пояснила, что речь идет об удаленном обучении в «нестандартных условиях, когда по-другому в условиях распространения коронавирусной инфекции просто невозможно обеспечить непрерывность образовательного процесса».

Таким образом, первые шаги в этом направлении уже сделаны. Сначала дистанционный формат станет нормой в труднодоступных районах или в условиях распространения инфекции, затем он станет полноценной формой наряду с традиционным образованием, а далее не исключен формат дистанционного обучения для всех, а традиционный — для детей элиты. Пока речь идет о мирном сосуществовании двух форматов, но для этого дистанционный сначала нужно легализовать, а затем уже ставить вопрос о вытеснении.

Зачем нашей политической элите дистанционный формат обучения? Порассуждаем на перспективу, с учетом риска внедрения его как основного формата.

Во-первых, наша властная элита уже давно открыто объявляет, что стране, а точнее им, не нужны думающие люди с высшим образованием.

Греф на властной тусовке открыто сказал, что тяжело управлять информированными людьми. Ольга Голодец указала, что у правительства есть просчитанный баланс, он составляет примерно 65 на 35 процентов. Согласно этому балансу, востребованность в России специалистов с рабочими специальностями составляет 65 процентов, в то время как потребность в специалистах с высшим образованием составляет всего 35 процентов. То есть, всего лишь 35% — это достаточное количество по мнению тех, чьи дети непременно попадут в эти 35%. Дистанционная форма справится с этой поставленной целью успешно — качество образования станет настолько низким, что немногочисленные бюджетные места в ВУЗах останутся для тех, кто сможет позволить себе учиться в традиционной школе.

Во-вторых, идея оптимизации себя давно дискредитировала, особенно на фоне коронавируса. Да и закрывать школы стало сложнее, детям просто негде учиться, классы переполнены, есть школы в три смены. А вот дистанционный формат — это прекрасное решение. Иными словами, это новый погром образования наряду с оптимизацией и болонской системой с ее тестовой формой проверки знаний. При такой форме не потребуются лишние расходы на содержание и ремонт зданий, на оплату персонала, ведь даже урок можно заменить на лекции учителя повсеместно для всех школьников. И тогда все расходы на образование лягут исключительно на родителей.

В-третьих, цифровизация — это мировой тренд. Наша политичная элита боится не успеть за всем миром в том, что она сделать может. Ведь ввести цифру — это не возродить экономику, здесь большого таланта не нужно. В стремлении быть похожим на весь развитый мир хоть в чем-то, элита совершенно не замечает отчетливые риски. Например, дистанционное образование может заложить предпосылки для утечки мозгов, когда на каждого учащегося будет своя база его успеваемости, доступная в виртуальном пространстве.

Так почему же введение дистанционного образования вызывает такой ажиотаж в обществе и откровенную тревогу как со стороны преподавательского сообщества, так и со стороны потребителей этой услуги или блага — детей и их родителей?

1. Внедрение дистанционного образования закладывает основы селективного подхода в образовании или формирует неравенство возможностей: традиционное теперь смогут получить лишь в закрытых элитных школах, а для всех россиян уделом станет низкокачественное образование в дистанционном формате без возможности социального взаимодействия и установления контактов.

2. При этом формате государство перекладывает всю ответственность с себя на родителей. Если сейчас по закону именно образовательное учреждение должно обеспечить условия для «прохождения (освоения) учебной программы», то в дистанционном формате это все ляжет на плечи родителя.

3. Эксперимент показал, что при такой форме нарушается принцип доступности образования. Далеко не все семьи имеют возможность приобрести в полном объёме необходимую для дистанционного обучения оргтехнику, а также ежемесячно оплачивать услуги провайдера за интернет. Более того, не каждый регион имеет скоростной интернет. По данным Росстата за 2018 год (более поздние данные отсутствуют), только 72,4% российских семей имели персональные компьютеры. Данные ОНФ говорят, что 80% респондентов столкнулись с проблемами при переходе на дистанционное обучение. Наиболее распространенными трудностями педагоги назвали нехватку у детей компьютеров и мобильных устройств, технические проблемы в школах и отсутствие опыта работы в интернете. Кстати, решали эту проблему удивительным образом -Минпросвещения и партия «Единая Россия» закупили и раздали нуждающимся школьникам компьютеры. Были ли здесь задействованы деньги партии или просто партийное имя — не ясно. Но даже в таком деле вся политическая машина работает на пиар.

4. Такая форма обучения наносит существенный вред как физическому, так и психическому здоровью детей. У детей вырабатывается устойчивая привычка сидеть в гаджетах, интернет-зависимость, что только ухудшает их способность к социальной адаптации. Портится зрение, появляются головные боли, быстрая утомляемость, повышенная раздражительность и агрессивность, нервные срывы, общий упадок сил и падение иммунитета. Подобного рода обучение становится губительным для детей, что кстати эксперимент за период самоизоляции только подтвердил.

5. Качество обучения пошло вниз. Это только президент считает, что «для школьников это также был серьёзный экзамен, испытание ответственности да и самостоятельности, когда главная мотивация — это именно твоё желание учиться». На деле все стремление школьников к такому обучению сводится к контролю со стороны родителей. А ведь родители не всегда будут сидеть дома на самоизоляции с детьми, что в таком случае станет с успеваемостью? Эксперимент показал, что домашнее задание и проверочные работы легли на плечи родителей. В такой форме обучения нет способа истинной проверки знаний учащихся и возможности донести информацию. Аналитический центр НАФИ в конце марта 2020 года провёл опрос среди учителей школ и преподавателей вузов, из результатов которого можно сделать неутешительный вывод — система образования оказалась не готова к переводу занятий в онлайн-формат. Такое мнение высказали 68% респондентов. Невысокого мнения в большинстве своём оказались педагоги и о качестве электронных учебных материалов. 43% оценили его как «удовлетворительное», а 9% — как «плохое». Уже сейчас 66% педагогов прогнозируют, что за время дистанционного обучения качество знаний учащихся снизится.

6. Вопросы безопасности подобных занятий, которые проводятся на частных и иностранных порталах — отдельная тема. Было множество случаев срыва уроков, взлома порталов и проникновения на урок. Российская система оказывается беззащитной к кибер атакам.

Итак, цифровое будущее для образования — это не провокация, не временный эксперимент. А вполне готовящееся будущее. Это новый шаг в подрыве и сломе образовательной системы, окончательного уничтожения нашего интеллектуального потенциала, ведь тем, кто принимает такие стратегические недальновидные решения, образованные люди совсем ни к чему.

Людмила Кравченко