Готовимся к глобальному кризису? Или… к новой мировой войне?

— Валентин Юрьевич, мир опять трясёт: после того, как начале февраля произошло рекордное падение индексов на фондовых биржах США и других стран, вновь усилились разговоры о начале нового глобального экономического кризиса. Как бы в подтверждение этому 9 февраля резкое снижение показали ключевые индексы Азии. Наибольшее падение показали основные индексы на китайских фондовых биржах. Чистая ли здесь экономика, или можно рассматривать эти события как псевдокризис, как управляемый чьей-то рукой процесс?

— Нет, финансовые кризисы, которые начинаются на фондовых рынках, отчасти обусловлены объективными причинами, а отчасти, конечно, провоцируются какими-то субъективными интересами. Под объективными процессами следует понимать то, что днём и ночью без устали работает печатный станок, и его продукция целенаправленно идёт на фондовые рынки, финансовые пузыри всё больше раздуваются от закаченных в них миллиардов, десятков миллиардов, а иногда — и триллионов долларов. Субъективный фактор прослеживается, когда серьёзные аналитики бьют тревогу по поводу того, что никакого реального экономического роста на самом деле нет уже сорок лет, а «хозяева денег», используя лукавую статистку, уверяют в обратном, любыми способами пытаются убедить всех в том, что валовый внутренний продукт растёт. Это напрямую связано с темой нынешнего биржевого краха. С помощью показателей ВВП формируется настроение участников рынка, их так называемые позитивные ожидания. Ростовщики дают команду статистическим службам: ребята, вы обязательно давайте положительную динамику, непременно в статистических сводках должны быть зафиксированы какие-то приросты; даже если, к примеру, выплавка стали в Америке падает, и количество выпускаемых автомобилей становится меньше, вы всё равно доказывайте и показывайте, что валовый внутренний продукт Соединённых Штатов растёт за счёт того, что вы начинаете учитывать, предположим, расходы на НИОКРы. «Хозяева денег», то есть те, кто являются главными игроками на фондовых рынках, их называют маркетмейкерами, конечно, очень хорошо чувствуют, что вот-вот произойдёт схлопывание финансового пузыря. Они говорят: мы не будем ждать этого момента, мы к нему загодя подготовимся, выведем свои личные активы в безопасные зоны, а после этого спровоцируем падение пирамиды или схлопывание пузыря.

В истории это повторялось не раз. Так, в октябре 1929 года на Нью-Йоркской фондовой бирже падение спровоцировал Бернард Барух, на тот момент самый богатый человек в Америке, а может быть, и во всём мире — явный представитель «хозяев денег». И в начале февраля этого года падение индексов на фондовых биржах тоже кто-то из них спровоцировал, потому что до бесконечности накачивать финансовый пузырь нельзя. Хотя раздаются голоса отдельных оптимистов: мол, пределов в этом нет — можно строить долговые пирамиды хоть до Луны, хоть до Марса. Нет, такого делать нельзя. Я не раз повторял принципиальную схему строения финансовой системы. Все деньги, которые печатаются и которые обращаются в мировой финансовой системе, являются кредитными. Они попадают в экономику в виде кредита и создают долг, который невозможно погасить.  Для этого требуется денежная масса, которой в природе нет: денежная масса равна основной сумме кредита, а для погашения процентов денег уже нет. Поэтому кредиторы, чтобы не допустить слишком частых обвалов кредитных пирамид, рефинансирует долги, но до тех пор, пока должник в состоянии обеспечить новый транш кредита. Когда же ресурс обеспечения исчерпан, очередной кредит не выдаётся и наступает «момент истины» — обвал долговой пирамиды. За последние двести лет кризисы происходили в среднем каждые десять — пятнадцать лет.

— Почему азиатские рынки отреагировали не сразу, а только через четыре дня после обвала на фондовых биржах США?

— Хозяева крупных компаний являются, как правило, представителями транснационального бизнеса. Чтобы остановить падение акций своих компаний они начинают искать ресурсы по всему миру, перебрасывая деньги с одного конца света на другой.  Это как латать тришкин кафтан: пытались закрыть дыры в США, но в результате оголили ситуацию в Китае. Возникает эффект домино, финансовый кризис распространяется подобно эпидемии. Кризис 2007 — 2009 годов тоже ведь начался в Соединённых Штатах, но падение некоторых финансовых рынков в других странах, в том числе и в России, было более глубоким и тяжёлым, чем в США. С мая по октябрь 2008 года российский фондовый рынок потерял один триллион долларов — примерно половину капитализации всего рынка. Для нас это очень существенная величина. Сейчас, к примеру, для Китая всё складывается очень серьёзно. В 2015 году, когда в КНР на фондовом рынке произошло падение капитализации на несколько триллионов долларов, власти Китая административно-командным методом смогли заблокировать эту ситуацию: они просто на какое-то время закрыли биржи, приказали кому-то выйти с рынка. Вроде бы справились, но в целом, конечно, КНР тогда просто загнала «болезнь» поглубже, при этом дисбалансы никуда не исчезли, задолженность китайской экономики сегодня — просто запредельная. Поэтому, когда в Америке на фондовых рынках начали «чихать», можно было ждать, что на китайских — начнут кашлять. И всё-таки произошедшее падение индексов на фондовых биржах — пока ещё только раскаты грома, а настоящая гроза — впереди. На сегодняшний день капитализация мирового рынка акций оценивается  почти в 90 триллионов долларов. Когда обвал финансового рынка в глобальных масштабах будет измеряться не триллионами долларов, а 10-20 триллионами, тогда, действительно, придёт глобальный финансовый кризис.

— Как фантастика, вспоминается конец 20-х годов прошлого столетия, когда во всём мире бушевал кризис, а в Советском Союзе достойно избежали потрясений, успешно строили свою молодой страну…

— В 1929 году, когда произошёл обвал на фондовом рынке в Нью-Йорке, в СССР начиналась индустриализация, к которой страна подошла, основательно подготовившись. Была государственная монополия внешней торговли, существовавшая уже лет десять лет, но к концу двадцатых годов очень серьёзно укреплённая другими институтами. Были созданы Наркомат внешней торговли, мощная таможенная служба Советского Союза и так далее. К тому времени уже завершился переход страны к государственной валютной монополии. И это встало железобетонной экономической, торгово-финансовой границей, через которую уже никакие волны мирового финансового кризиса до нас не доходили. И поэтому наша индустриализация выглядела очень ярко и крайне впечатляюще для Запада, который тогда корчился в муках экономического кризиса.

— Почему Китай сегодня так трясёт? Почему ему не удаётся так же безболезненно, как в прошлом Советскому Союзу, избегать кризиса?

— Китай шёл по рельсам Советского Союза не очень долго. Уже к концу 1950-х годов произошло серьёзное охлаждение отношений между СССР и КНР. Мы очень разные. Да, было конъюнктурное копирование неких коммунистических идей и лозунгов, да, могли быть некоторые заимствования советского опыта. Но всё это оказалось непрочным, даже ещё при жизни Мао Цзэдуна всё пошло куда-то в другую сторону. После того как по КНР, как чума, прошла «культурная революция», началась новая страница в истории Китая: в 1979 году он встал на путь квазисоциалистического развития, начал строить, как говорят сами китайцы, социализм с китайской спецификой. На самом деле, социализмом там и не пахнет, а утвердился своеобразный капиталистический путь развития. Если разразится полномасштабный экономический кризис, безусловно, он нанесёт серьёзный удар по другим странам, которые сегодня зависят от Китая. Когда говорят о российско-китайских отношениях, многие журналисты и политики чаще всего выдают желаемое за действительное. На самом деле, для КНР Россия не является таким уже важным стратегическим партнёром. Рубль в российско-китайской торговле используется просто в гомеопатических дозах. Юань в торговле с нашей страной применяется гораздо более широко, но это — небезопасная ситуация. Думаю, поддерживая нормальные отношения с Китаем, нужно всё же держать с ним дистанцию, не допускать слишком большой зависимости от него. Иначе падение Китая повлечёт за собой на дно и нас.

— Сегодня, к сожалению, Россия от кого только не зависит — и от США мы зависим, и от Китая… В нынешних условиях возможный мировой экономический кризис окончательно добьёт российскую экономику или, как считают некоторые оптимистично настроенные экономисты, мы этих потрясений не заметим, а может, и на пользу они пойдут? Ведь в 2008-м некоторые российские предприятия восстановились и даже начали выпускать свою продукцию, немножко ожила экономика. Как в этот раз перенесём кризис?

— Серьёзный финансовый кризис, конечно, на пользу России не пойдёт. Тут можно говорить в отношении экономических санкций, что они могут пойти нам на пользу. Думаю, что последствия всё-таки грядут очень серьёзные. Мы же зависим прежде всего от нефтедолларов. Кризис может привести к очень глубокому спаду на мировом рынке чёрного золота, и Россия будет выглядеть очень «бледно» на этом фоне. Я вижу те меры, которые можно было бы принять буквально за одни сутки для того, чтобы, по крайней мере, подстраховаться от этого коллапса. Имею в виду введение ограничений на трансграничное движение капитала. Конечно, за сутки нельзя ввести государственную монополию внешней торговли, но в течение, скажем, года осуществить соответствующую реформу — вполне реально, особенно учитывая, что у нас уже есть опыт проведения таких преобразований.

Все объективные показатели по фондовым рынкам говорят в пользу того, что глобальный кризис должен был начаться ещё в прошлом году. Сегодня перегрев  рынка очень серьёзный. Что это значит? Предположим, у компаний доход — один миллион долларов в год. Понятно, что её капитализация должна составлять примерно десять-двадцать миллионов долларов, а она оказывается на порядок больше. Показатели степени перегрева фондового рынка говорят, что сегодня фондовый рынок раскалён просто, как сковорода. То же самое можно сказать по поводу долга отдельных стран. Совокупный долг американской экономики достиг планки 300% ВВП, экономики Евросоюза — тоже 300% ВВП, китайской — формально 300% ВВП, но с учётом теневого банкинга, говорят о 600 — 650% ВВП. Это объективные показатели. Здесь нет никакой конспирологии. Вся конспирология заключается только в том, что точный момент, когда начнётся глобальный обвал рынков, известен не многим.

— Есть ли какие-то условия, при которых ситуация на американских биржах может успокоиться?

— Там, как всегда, противоборствуют два лагеря. Один стоит за ужесточение денежной политики, другой — против этого. В результате никто не даёт никакого радикального рецепта. Это, знаете, как самолёт, которому на взлёте нужна полоса разгона 500 метров, а при посадке — километр. Как на коротком поле мягко посадить этот самолёт? Будет очень жёсткая посадка, другого варианта никто не знает. Вся история капитализма, вся история финансовых кризисов за два столетия показывает, что никто ничего нового не придумал и не предпринял. В 2009 году на самом серьёзном мировом уровне было принято решение ужесточить контроль за деятельностью банков и фондовой биржи, но оно не было выполнено. Более того, Обама на следующий год сумел пробить закон Додда — Франка для снижения рисков американской финансовой системы. Пришёл Трамп, и Конгресс проголосовал за поправки, которые вернули финансово-банковскую систему в первоначальное состояние дерегулированности, то есть государство теперь лишено возможности даже как-то тормозить экономический кризис.

К сожалению, и политики, и «хозяева денег» живут одним днём. Это страшная вещь, всё это может кончиться очень плачевно. Потому что, как показывает история, крайним средством решения многих экономических проблем является война. И здесь как раз элемент конспирологии присутствует. К примеру, «хозяевам денег» в конце 1930-х годов нужна была война для того, чтобы таким образом справиться с экономической депрессией, в которой тогда оказался Запад. 1 сентября 1939 года началась Вторая мировая война. Тогда наша страна готовилась к ней и вышла из неё победителем. Что будет сейчас — вопрос открытый.

Беседовала Галина Вишневская