Свинцовые слёзы Брестской крепости

Символ боли, памяти и гордости

В ночь с 21 на 22 июня 1941 года на гигантском пространстве от Баренцева до Черного моря изготовилась к прыжку на Восток самая мощная в то время военная сила — германский вермахт, сопровождаемый менее впечатляющими, но многочисленными европейскими союзниками. Почти в центре этой линии находилась 45-я пехотная дивизия, созданная на основе 4-й дивизии бывшей австрийской армии. Дивизия должна была овладеть городом Брест и старой крепостью, окруженной рукавами реки Мухавец. Крепость давно утратила свое военное значение и использовалась Красной Армией в качестве казарм и складских объектов.

Смотрите галерею к статье

Спокойно спавшие в казармах красноармейцы и готовившиеся к атаке солдаты и офицеры вермахта не знали, что через несколько часов станут участниками событий, которые спустя 15−20 лет превратятся в символ начала Великой Отечественной войны.

По иронии судьбы, в расположении 45-й дивизии генерал-майора Шлипера тогда находились корреспонденты, операторы и фотографы всех главных военных изданий Германии — журналов Signal, Die Wermacht и киножурнала Deutche Woсhenschau. Не исключено, что на фоне мощных крепостных стен они рассчитывали запечатлеть всю полноту триумфального начала «похода на Восток».

Основания для таких расчетов у них были. 45-я дивизия, получившая боевой опыт в кампаниях 1939 и 1940 годов, проходила специальную подготовку на старых варшавских укреплениях и фортах, обучаясь тонкостям штурмового боя в условиях крепостей. Кроме того, дивизия получила на усиление редкие для 1941 года 150-мм шестиствольные реактивные минометы, три батареи 210-мм мортир и две сверхмощные 600-мм мортиры «Один» и «Тор». Управлять огнем столь солидной артиллерийской группы предполагалось при помощи дивизиона привязных аэростатов.

Инспектор восточных укреплений вермахта в мае 1941 года составил доклад, в котором указал, что «крепостные сооружения Бреста не представляют для нас никакой преграды».

По большому счёту, в этом месте готовился даже не штурм, а зачистка в течение нескольких часов, после которой 45-я пехотная дивизия должна была приступить к выполнению следующих задач в рамках общего плана «Барбаросса». Один из трех полков дивизии был выделен в резерв XII корпуса. Главной целью был захват двух железнодорожных и четырех автомобильных мостов в Бресте и возле него — критически важных для реализации общего плана немецкого наступления. Сама по себе старая крепость имела значение лишь как место расположения большого количества военнослужащих РККА.

Стремительно взятые крепостные сооружения и растерянные «недочеловеки», взятые в плен, красочно описывались бы корреспондентами и снимались фото‑ и кинокамерами. Применение авиации и бронетехники здесь не предусматривалось, а среди личного состава 45-й дивизии наблюдалась настоящая эйфория.

Трудно сказать, насколько осведомлены были немцы о планах действий частей и подразделений РККА и НКВД, расквартированных в Брестской крепости, но её упорная оборона совершенно не планировалась. При объявлении войны советские войска должны были максимально быстро её покинуть и выйти в районы сосредоточения, указанные в запечатанных пакетах, хранившихся у командиров частей до времени «Ч».

Однако, как это часто бывает на войне, планы сторон оказались сильно изувечены действиями оппонентов. Для понимания этих событий стоит запомнить силы и возможности сторон.

Перед полностью готовой к бою 45-й пехотной дивизии вермахта, усиленной мощной артиллерией, в крепости находились порядка 9 тыс. бойцов и командиров РККА и несколько десятков пограничников.

На территории Брестской крепости к утру 22 июня из 9000 человек не более 1200 имели при себе оружие. Война не была объявлена, а согласно Уставу и нормам мирного времени, бойцы дежурных подразделений имели в самом лучшем случае 45 патронов на каждую винтовку.

Кроме того, подавляющая часть этих людей относилась к тыловым или техническим подразделениям разных полков и дивизий, ушедших из крепости на полигоны или строительство укреплений. Мало того, изрядная доля из них была несколько дней назад призвана на учебные сборы и к военному делу еще не имела даже приблизительного отношения. Ни о каком едином командовании речи тоже не шло.

Более семи тысяч бойцов и командиров, размещенных в Брестской крепости, по разным причинам попали в плен. Большая часть из них оказалась в плену, даже не успев толком осознать, что началась война, и не успев даже одеться.

У тех, кто всё же принял бой, не было практически ничего, что могло бы хоть чуточку выровнять шансы. Ничего, кроме простого выбора: сдаться в плен или сражаться. И они этот выбор сделали.

Сразу оговоримся, что общую картину боёв за Брестскую крепость можно отследить только по немецким документам. Взгляд с советской стороны, в силу сложившихся обстоятельств, очень отрывочен. Это неудивительно — мы имеем в своем распоряжении только свидетельства чудом выживших защитников крепости, сражавшихся без общего руководства. Погибшие в бою или умершие в плену оставили нам в лучшем случае короткие надписи, нацарапанные на стенах.

Но память о себе они оставили не только нам, но и врагам…

В 3:15 утра по европейскому времени 22 июня 1941 года артиллерия 45-й пехотной дивизии открыла огонь по крепости. Он был настолько силен, что из общего гула не выделялись даже взрывы снарядов 600-мм мортир, оставлявших воронки 18-метровой глубины. Было выпущено более семи тысяч снарядов калибра 105 мм и выше. Цитадель крепости была охвачена пожарами, там взрывались бензобаки грузовых автомобилей. В 3:27 был захвачен один из железнодорожных мостов. В 3:28 поступили донесения о беспрепятственной переправе на надувных лодках через Буг и Мухавец.

Толпы растерянных, перепуганных и оглушенных артиллерийским огнем полуголых людей метались перед ударными группами немецких пехотинцев, сотнями попадая в плен и в объективы германских военных фотографов.

Однако первый шок продолжался недолго.

В 3:45 подразделения 130-го пехотного полка немцев ворвались на перепаханный снарядами Южный остров, где горели разрушенные здания госпиталя вместе с недавно прооперированными людьми. Здесь они встретили неорганизованное, но упорное сопротивление нескольких десятков пограничников и бойцов полковой школы 84-го стрелкового полка, из-за болезней не ушедших вместе со всеми на полигоны. Только через девять с половиной часов, в 13:15, отсюда поступил доклад о полном взятии острова под контроль.

На Северном острове, где были расположены склады, хлебопекарня 6-й стрелковой дивизии и 98-й противотанковый дивизион, 135-й пехотный полк немцев столкнулся сразу с несколькими очагами сопротивления, и его ударная группа разделилась на несколько частей, перемешавшихся и увязших во множестве локальных стычек.

Самый большой и неприятный сюрприз ожидал немецких пехотинцев из 3-го батальона 135 полка, которые быстро ворвались через Западный остров во внутренний двор Цитадели и начали захватывать строения и ворота. Однако в кольцевых казармах Цитадели располагались не госпитали и пекарни, а боевые подразделения двух батальонов 84-го и 455-го стрелковых полков, личный состав которых успел кое-как вооружиться. Позднее организовавшие этих бойцов капитан И. Зубачев и комиссар Е. Фомин назовут их «Сводной группой».

Из окон казарм немцев начали расстреливать практически в упор, а затем случилось то, чего те никак не ожидали — из распахнувшихся дверей с рёвом выскочили десятки полуодетых красноармейцев, рванувшихся в штыковую атаку. Спастись от смерти удалось только тем немцам, которые успели добежать до бывшей гарнизонной церкви Святого Николая в центре Цитадели, где уже засели их более удачливые соплеменники. Один из организаторов и участников этой атаки, Самвел Матевосян, рассказал потом о нескольких пленных, захваченных атакующими. Как знать, быть может, эти немцы стали первыми из всех, попавших в русский плен в ходе Великой Отечественной войны…

Как бы там ни было, но этот эпизод определил ход событий ближайших нескольких дней. 3-й батальон 135 полка, зажатый в здании церкви, потерял большую часть офицеров, треть личного состава, а его командир гауптман Пракса был убит.

С этого момента ситуация изменилась очень сильно. Немцы не выполнили задачу захвата крепости одним стремительным ударом и при этом лишились преимущества внезапной атаки, а также возможности свободно применять свою сильную артиллерию по Цитадели — можно было попасть по своим.

К 9:15 утра немцы взяли под контроль все мосты Бреста, но столкнулись с новой задачей: зажатый в Цитадели 3-й батальон надо было как-то деблокировать. Кроме того, из бойниц кольцевых казарм защитники крепости вели плотный огонь по прилегающим Западному, Южному и Северному островам. Их захват также оказался далеко не безусловным — на одном из них в 9:30 были окружены и убиты командир дивизиона артполка 45-й дивизии и двое сопровождавших его офицеров

Ситуация усугублялась тем, что за несколько часов боя 45-я пехотная дивизия понесла неслыханные до этого потери: были убиты 290 рядовых и унтер-офицеров, а также 21 офицер. Раненых было в два с лишним раза больше.

Это было тем более впечатляюще, что в это же время соседние дивизии почти не встречали сопротивления, а в штабе XII корпуса звучали заявления типа «Мы ударили в пустоту».

Ни о каком дальнейшем участии 45-й дивизии в общем наступлении не могло быть и речи. Зажатые в церкви остатки батальона немцам удалось деблокировать только 24 июня, после ряда неудачных попыток «Сводной группы» Зубачева и Фомина прорваться из крепости, где катастрофически не хватало воды.

26 июня немцам удалось сломить организованное сопротивление измученных жаждой и голодом защитников Цитадели. Однако еще более месяца неизвестные нам бойцы сопротивлялись, скрываясь в подвалах крепости.

Еще одним крупным очагом сопротивления стал Восточный форт, который сражался до 30 июня. Оборону этого подковообразного укрепления организовал майор П. Гаврилов. Под его командованием была построена система ружейно-пулеметного огня, не позволявшего приблизиться к форту ни одному немецкому пехотинцу. 30 июня форт был буквально засыпан артиллерийскими снарядами и на него были сброшены две 1800-кг бомбы. Чудовищным взрывом были уничтожены окопы на земляном валу, защитники форта были оглушены и контужены, что позволило немцам ворваться в укрепление. Эта дата считается днем окончания организованного сопротивления Брестской крепости. Однако до 23 июля майор Гаврилов и несколько его бойцов еще сражались по ночам с немецкими патрулями. Согласно немецким документам, истощенный и оглушенный взрывом гранаты майор Гаврилов был взят в плен 23 июля 1941 года.

45-я пехотная дивизия немцев вместо нескольких часов первого дня войны занималась Брестской крепостью две недели. Лишь 6 июля 45-я пехотная дивизия передала этот район 502-му караульному батальону. На две недели целое соединение было выключено из участия в операциях на советско-германском фронте. На войне фактор времени имеет бесценное значение. Например, чуть более двух недель заняла в 1939 году операция по разгрому польской армии.

Разрозненное сопротивление продолжалось. Обстановка в Бресте по ночам была неспокойной, происходили перестрелки с прорывавшимися из крепости в леса красноармейцами, в Цитадель было опасно ходить и в светлое время суток — можно было получить пулю из подвального окна или из пролома.

Лишь 30 июля комендант Бреста Вальтер фон Унру организовал операцию по окончательной зачистке Цитадели и в первых числах августа были пленены несколько последних её защитников.

Движение автоколонн через крепость было открыто 14 августа. К югу от Бреста в одном из фортов в это время еще продолжали обороняться неизвестные защитники. Они отказались сдаться в плен и погибли в бою, не оставив нам о себе никаких личных данных.

В сентябре 1941 года в Брестскую крепость приехал Гитлер в сопровождении Муссолини. Киножурнал Deutche Woсhenschau запечатлел эту «экскурсию». Внимательный зритель сможет заметить, что мелькающая в кадре охрана стоит к фюреру и дуче спиной, внимательно наблюдая за развалинами. На всякий случай…

Брестская крепость строилась из кирпича. Но этот кирпич был необычным — в глину добавлялся свинцовый порошок, чтобы придать изделию дополнительную плотность и прочность.

Если вы приедете в крепость и походите по её казематам, казармам и подвалам, вы заметите во многих местах кирпичной поверхности крупные свинцовые капли. Струи огня, выпущенные из немецких огнеметов при штурме, выплавляли из крепостных кирпичей содержащийся в них свинец.

Это слёзы старого солдата, не сумевшего уберечь молодых бойцов. И это слёзы гордости за мужество и стойкость, свидетелями которых стали эти старые стены.