«Кричать во всеуслышание, что Россия — привлекательная для ученых страна, еще очень рано»

Оценить миграцию ученых в разрезе географии и научных направлений помогают библиометрические данные, а именно указанные в опубликованных статьях места работы или учебы авторов — их аффилиации. В привязке к профилям авторов эта информация скапливается в библиографических базах данных, и дело, в общем-то, за малым: выгрузить профили с нужными характеристиками из Scopus или Web Of Science и посмотреть, как аффилиации в них менялись со временем. Это не новый подход, но для анализа российской академической мобильности он пока применялся нечасто.

Новую впечатляющую попытку сделали исследователи из лаборатории цифровой и вычислительной демографии Института демографических исследований Макса Планка в Германии. В последние два года в лаборатории развивается проект по изучению исследовательской мобильности по библиометрическим данным. Работу по применению этих подходов к российским миграционным процессам группа выполнила в сотрудничестве с аспирантом Высшей школы современных социальных наук МГУ имени М. В. Ломоносова Александром Субботиным. Результат опубликован в серии препринтов института.

Вторая сложность — разница в оформлении аффилиаций. Почти у 10 тысяч авторских профилей в некоторых публикациях были указаны места работы, но не страны, с которыми они аффилированы. Чтобы восстановить по названию организации государство, была использована нейронная сеть, созданная сотрудниками лаборатории ранее в ходе проекта. Во второй раз методы машинного обучения пригодились, чтобы разделить объединенных системой в один профиль разных авторов со схожими именами. В результате из трех с половиной тысяч профилей получилось почти 12 тысяч.

Третий шаг в работе с данными состоял в определении области работы ученых по массиву их статей. Авторы отнесли каждый профиль в выборке к одному из четырех широких предметных кластеров: физические науки (имеются в виду не только физика и астрономия, но и химия, науки о Земле, инженерные дисциплины и другие области), науки о жизни, медицинские науки, социальные науки. Те, чьи статьи оказались слишком разнообразны, оказались в группе междисциплинарных исследователей. Кроме того, для каждого профиля был определен вклад в более узкие дисциплины, например химию, математику, психологию и так далее. На основе этих данных позже определялась активность в разных дисциплинах исследователей с различными миграционными статусами.

Наконец, сами эти миграционные статусы определялись по времени появления в авторских профилях статей с разными аффилиациями. Адрес в самой первой публикации определял страну происхождения, в последней — страну назначения. Получилось четыре категории ученых: эмигранты, у которых первоначальные российские аффилиации сменились зарубежными; иммигранты, у которых все наоборот; возвратные мигранты с российскими аффилиациями в первых и последних статьях и с зарубежными в промежуточных; и транзитные ученые, у кого, напротив, российские организации оказались только временной остановкой. При этом, отмечает Александр Субботин, авторы были консервативны в определении факта миграции.

Если кто-то решит провести аналогичное исследование на данных, например, Web Of Science и сравнить результаты с этой работой, нужно будет учесть особенности подхода к Scopus.

Но это расчеты для всего периода. Изменения миграционных потоков во времени авторы оценили по коэффициенту чистой миграции. Он рассчитывался как отношение разницы между количеством иммигрантов и эмигрантов за определенный год к общему числу ученых с российскими аффилиациями на начало этого года. Если эмигрантов больше, чем иммигрантов, коэффициент становится отрицательным. Самое низкое значение авторы получили для 2001 года. В следующие годы показатель постепенно рос, пока не стал положительным в 2015 году. С тех пор он вновь снижается.

Самой сложной частью анализа стала попытка авторов оценить влияние академической мобильности на развитие отдельных дисциплин, объединив в одном показателе «нормализованной по области чистой утечки умов» все категории ученых: эмигрантов, иммигрантов, возвратных и транзитных. При этом, правда, не учитывались цитируемость или другие наукометрические показатели — только вклад ученых в ту или иную дисциплину по числу написанных ими статей. Наибольший дисбаланс миграционных потоков и самые заметные потери в связи с этим понесли, согласно выводам авторов, российские нейронауки, наука о принятии решений, стоматология, биохимия, генетика, молекулярная биология, математика, химия, фармакология, токсикология, фармацевтика, химическая технология и материаловедение. Остальные дисциплины тоже не в плюсе; ближе всего приблизились хотя бы к равновесию экономические науки и экология.

Работа, отмечает Александр Субботин, носит описательный характер, и выделить причины изменений миграционных трендов сложно.

В целом проект Института демографических исследований Макса Планка «Моделирование и анализ миграции и мобильности ученых» находится на начальной стадии, и сравнить ситуацию с миграцией в российской науке с другими странами тоже пока не получается. Некоторые выводы позволяет сделать одно из исследований, посвященное высокомобильным ученым (кто имел аффилиации более чем в двух разных странах). «Было выявлено, что США и Китай являются крупнейшими хабами среди таких исследователей. Значимыми центрами научной системы оказались также Германия и Великобритания. Причем Китай оказался основной страной назначения для таких ученых, что, согласно авторам, скорее всего свидетельствует о достижении Китаем плана по становлению крупным научным центром, — рассказывает Субботин. — Как раз говоря о Китае, с моей точки зрения, можно назвать конкретную причину, сыгравшую далеко не последнюю роль в таком прогрессе, — это правительственная программа «Тысяча талантов», в рамках которой в страну возвращаются ученые, получившие признание и добившиеся успеха за рубежом. При этом если у России достаточно сильные связи как с США, так и с Германией и Великобританией, то с Китаем эти связи есть, но они пока не такие значительные. Сейчас очень важный этап, и в зависимости от направления вектора развития и будет зависеть, станет Россия одним из крупных научных центров с круговоротом умов, или нет».

Что касается учета молодых исследователей, есть и другая сторона: и российские выпускники уезжают в зарубежную аспирантуру, но и из-за рубежа в Россию приезжают молодые ученые, и их первые индексируемые в базе данных Scopus публикации выходят с российскими аффилиациями. Да, как и у любых больших данных, у библиометрических есть свои недостатки, но анализировать их безусловно важно. Александр Субботин с коллегами продолжают работу по Scopus и готовятся поделиться новыми выводами.