Проблемы и последствия

В «день тишины» телевидение должно показать фильм Пиманова «Крым». Понятно, что показ приурочен к выборам и является прямой агитацией за Путина, но по правде говоря, сетовать на нарушения закона в данном случае просто нелепо: когда в конституции существует норма о двух сроках президентства, которую сугубо мошенническим путем объехали на кривой кобыле, говорить о какой-то законности просто смешно.

Понятно, что такое отношение к вопросу формирования власти самым тяжелым образом бьет по самой идее демократии в России (причем демократии в самом широком смысле слова — не только конкретно тому ее виду, который заложен сейчас у нас). Подрывает доверие к институтам выборов, ответственности власти и тому подобное. Мы еще долго будем чувствовать последствия такого мошеннического отношения к основным принципам взаимоотношений власти и народа. Однако сейчас вопрос более конкретный. О Крыме. Который, понятно, будет 17 марта демонстрировать достижения Путина, благо демонстрировать больше нечего. Военно-патриотический психоз, пусть уже в фантомном виде, должен возбудить электорат и встряхнуть тех, кто пребывает в оцепенении и отвращении к завтрашнему после 17 марта  мероприятию.

Парадокс присоединения Крыма заключается в том, что его нельзя оценивать с точки зрения поражения Украины или победы России. Здесь, скорее, исход «луз-луз», когда проиграли все. Причем по всем параметрам.

Украина потеряла Крым самим фактом государственного переворота в Киеве. Здесь вариантов нет: решая внутренние проблемы силовым путем, нужно отдавать себе отчет в последствиях. В украинском варианте одна часть населения насильно решила осчастливить другую и навязать ей неприемлемый сценарий будущего. Государственность Украины была разрушена самими украинцами (в смысле жителями и гражданами Украины), поэтому не стоит удивляться, что в распадающемся государстве произошли процессы самосуверенизации отдельных его территорий. Поэтому вопрос с Крымом распадается минимум на две основные части. И первая часть — кто виноват — однозначна: конечно, те, кто устроил государственный переворот. Именно они запустили процесс распада страны, который, прямо скажем, имел все признаки того, что Крымом и Донбассом дело не ограничится. Просто потому, что киевская власть делегитимизировала себя полностью. Все рассказы за то, что Янукович бежал, а потому был включен механизм передачи его полномочий — это тот же самый «повторный второй тур» 2004 года, вид сбоку. Незаконный захват власти остается таковым вне зависимости от того, сколько слоев штукатурки и грима на него навалят. Колченогий уродец им же и останется.

И здесь Путин пришел хунте на помощь. У него было несколько вариантов, как можно было бы решить проблему Крыма (а то, что она возникла, обсуждать нет никакого смысла). Путин выбрал наиболее тупой и кретинский из всех имеющихся. Он банально его аннексировал. Примитивно и с нарушением всего, чего только можно. Чем спас киевскую хунту, которая получила мощнейший импульс, которым и воспользовалась для своей пересборки. Лозунг «Наших бьют» работает на эмоции, на подсознание, и даже те, кто без восторга относился к путчистам, были поставлены перед однозначным выбором — поддержать их или поддержать агрессора.

Мы относимся к людям, которые перешли на сторону фашистской Германии в 41 году, как к предателям, хотя они обуславливали свое предательство неприятием Советской власти и коммунистов. Однако с точки зрения войны Германии с СССР они приняли сторону врага, что и является абсолютно железной причиной считать их предателями и врагами. Путин поставил перед украинцами ровно ту же дилемму. Любые его заклинания про «русские своих не бросают» разбивались во-первых, о факт аннексии, а во-вторых, «бросают» и еще как. Уж если кто и бросил русских Украины, причем предельно цинично и нагло, так это как раз Путин. Но киевские путчисты использовали просчет и подарок Путина на все 100. И даже больше. Они получили несомненное право на объединение нации вокруг себя даже с учетом своей полной нелегитимности. Не до того сейчас, все на борьбу с врагом. И главное — украинская армия получила свою собственную мотивацию. В конце концов, армия и существует для защиты от внешнего врага, и если им решил стать сосед — ну что ж, значит, армия будет воевать с соседом.

Далее был вопрос техники. Факт агрессии и аннексии наличествовал. Поэтому перевести всех противников хунты в разряд пособников агрессии было вопросом времени, причем короткого. Собственно, после присоединения Крыма у Путина только и было, что это короткое время, чтобы решить проблему легитимации приобретения Крыма. Вне зависимости от отношения к такому сценарию, после Крыма у Кремля остался только один вариант — силовой. И с крайне коротким лагом по времени. Месяц от силы. Это не означает, что я, к примеру, поддерживаю силовое решение — здесь речь вообще не о поддержке или неприятии. Здесь речь о неумолимой логике развития событий. Как в шахматах: тронул — ходи. Если ты пошел по пути аннексии, то все остальные шаги неизбежно встраиваются в жесткую причинно-следственную цепочку. Которая не обязательно завершится победой, но обязательно закончится поражением, если ты будешь двигаться другим путем.

Путин и пошел по другому пути. Точнее, он прыснул в кусты. То есть, вообще ничего не стал делать. Что еще хуже в обстановке, когда даже не день, а час на каждом счету.

Присоединение Крыма должно было быть зафиксировано в любом международном документе. Хоть каком. Ссылки на внутреннее российское законодательство, регламентирующее порядок присоединения чужих территорий, здесь «прокатят» только для имбецилов. Международный акт, каковым было присоединение Крыма, требовал фиксации на международном уровне, и никак иначе. Это азы.

Есть два способа такой фиксации — международная конференция неких «сильных» держав, которые соглашаются с данным фактом в обмен на что-то, второй способ — двусторонний договор между двумя странами, которые и являются непосредственными участниками такого передела территории. То есть, России и Украины.

Понятно, что ни о какой международной конференции речи быть не могло, оставался последний шаг. И единственный: возвращать Януковича в Киев, получать от него временное разрешение на присоединение, проводить в декабре выборы, выигрывать их и фиксировать положение вещей окончательно. Трудно? Конечно. Возможно ли было это сделать с гарантированным в итоге результатом? Не факт. Но сделав один шаг и встав на рельсы, уже невозможно останавливаться — летящий поезд рано или поздно тебя снесет.

Был, конечно, и еще один сценарий, хотя степень его живодерства понятна с самого начала: развалить Украину на части с тем, чтобы присоединение Крыма на фоне распада государства было вполне естественным. Чтобы не с кем было обсуждать вопрос Крыма вообще, а встал бы вопрос о том, что делать с той территорией, которая раньше называлась Украиной. Почему  такой сценарий живодерский? Да потому что он вел к гражданской войне и необходимости ввода на территорию Украины огромного оккупационного контингента России, Европы и США — тут вариантов бы уже не оставалось ни у кого. Фактически мы получали Сирию, но уже напрямую у себя под боком.

В общем, негусто. И очень, прямо скажем, на грани. Любой сценарий был плох в принципе, но то, что было сделано в реальности, было просто кошмаром.

В итоге мы имеем. А) Непризнанное никем (включая и наших союзников, не считая разве какое-то Вануату и Южную Осетию) территориальное приобретение. Б) Санкции, причем гарантировано калечащие, так как мудрая политика того же Путина убила российскую экономику, ставшую окончательно несамодостаточной. В) Врага, причем врага экзистенциального, на месте бывшего не всегда дружелюбного и далеко не всегда вменяемого соседа. В пункте в) нужно упомянуть пока потенциальное (но в любой момент способное к реализации) приближение инфраструктуры наших стратегических противников к важнейшим промышленным и политическим центрам страны на расстояние, которое делает абсолютно бессмысленным любой вариант ответа в случае прямого нападения. Пока Путин раскочегарит свою ядерную ракету в ответ на нападение и подбросит дров в беспилотную подводную лодку, уже все закончится.

Есть еще огромный перечень последствий, о которых можно говорить долго и подробно о каждом — та же ситуация с Донбассом, к примеру, но в данном случае Пиманов снял фильм про Крым, долженствующий стать сияющим нимбом над головой Главного кандидата.

Является ли мероприятие по присоединению Крыма в том виде, которое произошло, этим самым нимбом? Нет. Нет потому, что к нему, к присоединению, и к Присоединителю есть много вопросов. От них можно уходить, их можно прикрыть нерассуждающим псевдопатриотическим психозом, от них можно отмахиваться. Какое-то время возможно. Но главный ответ уже есть: уровень принятия решений в России находится на столь низком уровне, что крымская история его лишь подсветила. Собственно, сам Путин в лизоблюдском фильме, фразу из которого сегодня распространили, фактически прямо говорит о том, что эти решения были вынужденными, что само по себе ставит вопрос об их качестве. Обсуждать последствия этих решений в путинской России не только не принято, но вроде бы даже уголовно наказуемо. Тем не менее, эти последствия существуют. Они не то что неоднозначны, а, скорее, весьма однозначны — в том виде, в котором они были приняты с самого начала, они в конечном итоге приведут к поражению. То есть — повторению, скажем, кувейтской истории Саддама Хуссейна. Россия, конечно, не Ирак, но и Путин — не Саддам. По сравнению даже с ним Путин — просто политический пигмей.

Это всё означает лишь то, что последствия этих событий встанут у России колом поперек нее — в будущем. И мы должны отчетливо это понимать, и пытаться исправлять допущенные просчеты уже сейчас. Как именно — вопрос сложный, однозначных решений в стиле «шашкой порубать» нужно будет избегать, так как теперь по факту Крым — российская территория. И можно обсуждать любые вопросы, исходя только из этого факта. Какие бы он ни создавал проблемы. И дело здесь даже не в принципе, а в обязательствах перед двумя миллионами людей. Которые фактически стали заложниками обстоятельств.

Естественно, что преодолевая то, что наворочал Путин вокруг Крыма, так или иначе, но придется решать и сопутствующие вопросы, которых набежало выше любой допустимой нормы.

Но главная проблема в том, что не Путин будет всё это решать. А те, кто придут после него. Закавыка в том, что неразрешенное противоречие создает с течением времени дополнительные и новые противоречия, которые тоже не могут быть разрешены. В итоге может сложиться ситуация, когда мирным путем их уже ни при каких обстоятельствах разрешить будет невозможно. И это тоже нужно понимать, закатывая от восторга глаза при просмотре пимановского фильма