Сумасшедшая погода российской истории. Живем по Пастернаку

Зима, сами видите какая, выдалась. Да и не зима вовсе, а так — одно название. Ни снега, ни мороза ни надежд, что все изменится-переменится. В Москве дамы заперли норковые шубы в шкафы, достали куртки. Мужчины давно щеголяют в них же. Дождь и плюс 7 в конце декабря — то ли смеяться, то ли плакать, не пойму.
Странными и неправдоподобными кажутся сообщения о лютых морозах в Сибири, когда в Тульской области пошли грибы. На границе Рязанской и Московской областей зацветают гиацинты, того и гляди запоют ошалелые соловьи и проклюнутся почки на яблонях. Природа определенно сошла с ума и мы вместе с нею. Пройдет еще десяток-другой лет, и народ, захмелев после Нового года, пойдет гурьбой купаться. Холодновато, конечно, но к марту вода определенно прогреется. Тогда и загорать сможем. А в июле ударят морозы…
«Лето сухо, жито посохло…»
Природа являла свой крутой нрав и прежде. Даже в стародавние времена, когда над ней люди не измывались так жестоко, как нынче. Сия грустная весть пришла к нам из 1370 года: «Того же лета бысть знамение в солнци, места черныя, аки гвозди, и мгла велика стояла по ряду с два месяца, и толь велика мгла была, яко за две сажени пред собою не видети было человека в лице, а птицы по воздуху не видяху летати, но падаху с воздуха на землю, и тако по земли пеши хожаху. Бяше же тогда жито дорого, и меженина в людех, и оскудение брашна, дороговь велика. Бяше же тогда лето сухо, жито посохло, а лесове и борове и дубравы и болота погараху, инде же и земля горяше».
А вот привет из ноября 1778 года. «…На прошедшей неделе в Московской столице и губернии состояло благополучно, кроме следующих приключений», — писал Екатерине Второй генерал-аншеф Петр Еропкин. — Приключения были такими: «…С 3-го на 4-е число в ночи был здесь столь жестокой ветер с сильным вихрем, что от оного в некоторых церквах, также в казенных и обывательских домах и лавках кровли и заборы повреждены и расставленные по улицам многие фонари разбиты, а притом на Спасской башне шпиц погнуло, а на Троицкой верхний конец шпица чрезвычайным упором ветра и совсем переломило, которые от действительного тайного советника Михайла Михайловича Измайлова и приказано исправить починкою». Далее господин Еропкин сообщал императрице, что в Москве было повреждено несколько мостов, однако, по счастию, «никому из людей никакого вреда не приключилось».
О погоде люди говорили всегда, во все времена: то с умилением, то с надеждой, или тревогой, глядя в небо, простирая руки к горизонту. О том, что приключилось с солнцем, облаками, выпал ли дождь, случилась ли засуха, писали в летописях, реляциях, приказах, указах, дневниках, любовных письмах, книгах.
Смешное зеркало
И снова об изменчивом характере матушки-природы. Призовем в свидетели Пушкина, Александр Сергеевич же солидный господин, не даст соврать: «В тот год осенняя погода / Стояла долго на дворе, / Зимы ждала, ждала природа. / Снег выпал только в январе».
Когда же такое случилось? Да неважно. Было и все. Значит, и нам надобно потерпеть. Снег выпадет обязательно, всенепременно. Верю, что и морозы грянут. Ну а пока живем почти по Пастернаку:
«Сухая, тихая погода. / На улице, шагах в пяти, / Стоит, стыдясь, зима у входа / И не решается войти…»
Рассуждать, говорить о погоде можно бесконечно долго. Но особенно любопытно, какова она была во времена, когда в России случались перемены: войны, перевороты и революции.
…В мартовскую ночь 1801 года, когда был задушен император Павел Первый было необычно тепло. Заговорщики в одних сюртуках ночью добрались до Михайловского дворца. Проникли в императорские покои и совершили свое черное дело
Накануне, после ужина увидев свое отражение, монарх заметил: «Посмотрите, какое смешное зеркало; я вижу себя в нем с шеей на сторону». Уходя к себе, Павел Петрович равнодушно бросил: «Чему быть, того не миновать». Ужели предвидел расправу?

…Что мы знаем о зиме 1812 года? Почти ничего, многое по фильмам — искаженным, наивным. В них слышим вой ветра, зрим наметенные сугробы, вязнущих в снегу, замерзающих французов и их союзников. Они проклинали судьбу, молили Бога, что тот вызволил их из этого ада.
На самом деле первый снег в Виленском крае и в Минской губернии, откуда улепетывали за границы Российской империи изнуренные солдаты Наполеона, выпал 15 ноября (по старому стилю) 1812 года. Морозило, но не отчаянно — ртуть в градуснике не падала ниже 8-10 градусов. Потом похолодало чуть поболее, но все равно не так сильно, чтобы окончательно считать, что в Отечественной войне Наполеона одолел не Кутузов, а генерал Мороз…
Глупые, нерадивые немцы
Советские историки уверяли, что зимой 1917 года из-за обильных снегопадов поезда с мукой не могли пробиться в Петроград. От того, мол, и вспыхнули волнения, которые привели к свержению самодержавия. Но накануне 28 февраля (8 марта — по новому стилю — В. Б.) в столице и ее окрестностях погода было пасмурной, промозглой и… беснежной.
Однако эшелоны с мукой и впрямь застряли на станциях. Однако не из-за непогоды, которой не было, а по некоему тайному приказу. Не напрасно же государь Николай Второй повторял исступленно, что кругом измена, измена…
Что же касается снега, то он в Петрограде повалил внезапно. Случилось это, представьте себе, 20 мая, уже во времена Временного правительства…
В тот день, когда в столице России свершилась Октябрьская революция, погода стояла преотвратная: моросил нудный дождь, которому на смену приходил мокрый снег. Температура воздуха колебалась от плюс двух до минус трех градусов. В Зимнем дворце, откуда сбежали истопники, стоял собачий холод, а потому вконец озябшие министры Временного правительства хотели поскорее сдаться большевикам…
Как известно, зимой 1941 года вторгшихся в Россию немцев застала врасплох зима. Уже в начале октября пошел снег, а через месяц ударили морозы. Генерал Гудериан, докладывал Гитлеру: чтобы завести танковый мотор, солдатам приходилось разводить под боевой машиной костер. Кроме того, полководец удрученно констатировал, что обмороженных солдат уже тьма-тьмущая. Не устаешь удивляться — до чего же немцы глупые да нерадивые! Неужели нельзя было, прежде чем идти на Россию, поинтересоваться, какая тут природа, да погода?!
Убийственное лето
Всего перечисленного выше не видел, не ощущал. А только об этом читал. А вот что помню. И многие из вас, господа читатели, наверное, не забыли…
Убийственное московское лето 1972 года. Каждый день солнце вставало и обдавало жаром литейного цеха. В полях пшеница и рожь осыпались, сгорали. Реки высыхали, пожары в лесах и на торфяниках бушевали. И так чуть ли не два месяца…
31 декабря 1978 года столбики термометров в Москве рухнули до отметки -38. Батареи в домах напрочь охладели к обитателям квартир, газовые язычки едва колыхались. Помню, слушал новогоднее поздравление Брежнева в зимней шапке с опущенными ушами и в перчатках. Водка падала в желудок ледяными кусками, как холодец. Во дворе бушевал огромный костер, вокруг которого водили хоровод и плясали люди, которые боялись не дожить до рассвета…
Приход Нового, 1983 года выдался дождливым. Народ, смеясь, ощетинивался зонтами, прыгал через гигантские лужи, как на майские праздники. Помню, гулял с девушкой под густыми струями, и мы едва держались на ногах под напором отчаянного, злого ветра. Подруга тоже, кстати, оказалась ветреной…
Несносная жара 2010 года сопровождалась смогами, пожарами, обмороками. Глава Росгидромета Фролов заявил, что такого страшного лета в России не было со времен Рюрика, то есть, более тысячелетия. По словам же другого главы — Гидрометцентра России — Романа Вильфанда, подобного бедствия, возможно, не случалось аж пять тысяч лет Откуда они это взяли, Бог весть. Но многие поверили и даже загордились. Живем при рекорде! Но как-то забыли, что при нем можно и ноги протянуть.
…За окном все так же сумрачно, сыро, тоскливо. Снег нужен! И мороза хочется. Чтобы по хрустящему насту пробежать, вдохнуть свежий воздух. И подумать о чем-нибудь хорошем, светлом. Ведь снег — не просто белое покрывало, а грядущие перемены. Как там у поэта?
Белым-бело!.. И в этом белом гимне Приходит к нам, болезненно остра, Необходимость тут же стать другими, Уже совсем не теми, что вчера… Сочинил эти строки Леонид Филатов. И продолжил: И кончились бои, и дрязги стихли, И тишина везде вошла в закон Как результат большой воскресной стирки Одежд, религий, судеб и знамен…

Рамблер

news.rambler.ru