Баллада о книжных детях. Часть первая

Фритцморген в ЖЖ в очередной раз поднял  тему про «книжный дефицит» в СССР. Разумеется, с известной целью : показать, что в нем не могли напечатать нужного количества книг. И даже привел в качестве доказательства какой-то выпуск «Фитиля». Впрочем, он мог бы не приводить. Поскольку всем, кто застал советское время, этот самый «книжный дефицит» был очень хорошо знаком. Так что спорить с Фритцем на данную тему нет смысла.

Другое дело — то, с чем этот дефицит был связан? Антисоветчики уверяют, что с тем, что книг печаталось недостаточно? В принципе, можно сказать, что да. Но только в принципе, поскольку есть одна тонкость, которая полностью все меняет. И состоит она в том, что – если брать ту же РСФСР – то общий тираж книжной продукции, выпускаемой в том же 1989 году составлял 1700 млн. экземпляров. (По данным статсборника за 1989 год.) Для сравнения можно привести данные по «новой России»: скажем, в 2003 году было напечатано. 702 млн. экземпляров. (По данным Книжной палаты) А, скажем, 2016 – 213 миллионов экземпляров книг. То есть, даже в «сверхблагополучных» для российских книжных издательств 2000 годах книг печаталось более, чем в 2 раза меньше, нежели в советское время. А в конце 2010 – меньше в 8 (!) раз.

Получается, что когда книг печатали много – они были в дефиците, а когда стали печатать меньше, то дефицит исчез? На самом деле этот вывод абсолютно верен, несмотря на свою абсурдность – но об этом будет сказано позднее. (Во второй части.) Пока же можно только заметить, что пресловутые электронные книги тут мало что меняют. Поскольку, во-первых, в том же 2003 году их не было. (Просто потому, что и «читалки», и планшеты со смартфонами отсутствовали, а с экранов компьютеров мало кто читал.) Во-вторых, даже в 2019 году количество продаваемых «электронных копий» не превышало 30 млн. экземпляров. (Что же касается торрентов, то их популярность в последние пять лет неуклонно снижается, да и скачивают там, в основном, фильмы.) Ну, а в третьих, говоря о советском времени, стоит брать во внимание еще и «литературные журналы», кои в то время имели немаленькие тиражи. Например, тот же «Роман-газета» в 1989 году выходил более, чем в трех миллионах экземпляров! А все журналы, вместе взятые, имели фантастический тираж в 3781 миллион экземпляров. И это только для РСФСР. (Газеты еще давали более 4700 млн. экземпляров, но их тут можно опустить.)

Впрочем, в первом приближении можно, сказать, что исчезновение «книжного дефицита» в рыночное время связано с тем же, с чем связано исчезновение и других «дефицитов» советского времени. (Но именно в первом приближении.) А именно: с резким уменьшением потребления. Именно поэтому уже в 1993-1994 годах прилавки магазинов «Новой России» начали наполняться товарами – хотя их производство все это время падало. И к книгам это относится в самой полной мере. Другое дело, что причины снижение этого самого «книжного спроса» лежат не только в очевидной области повышения цен на данные товары – как это можно сказать про те же продукты или иные предметы домашнего потребления. Проблема тут оказалась много глубже: население нашей страны просто перестало читать.

Да, вначале это еще можно было объяснять дороговизной литературы, которая стала недоступной обычному человеку. (Хотя, как не странно, но многие тогда покупали: экономили деньги на еде и тратили на книги.) Но уже в конце 1990-начале 2000 эта ситуация изменилась: книги стали стоить относительно дешево. Тем не менее, к существенному изменению ситуации это не привело – скорее, наоборот. В том смысле, что в начале десятилетия на книжном рынке действительно происходил рост – общий тираж выпускаемой литературы поднялся с 470 млн. экземпляров в 1995 году до уже указанных 702 млн. экземпляров в 2003. Но происходило это за счет увеличения т.н. «мусорных» изданий, доля которых стремительно росла. Иначе говоря, еще в 1990 годах люди покупали, в основном, русскую и зарубежную классику, качественную фантастику и разного рода специальную (историческую, техническую) литературу. (Хотя уже тогда «нарождалась» масса низкосортных детективов и т.п. вещей.) В 2000 же годах эта самая «масса» массированно поперла наверх, как квашня на дрожжах.

Например, именно тогда сложился и стал популярным пресловутый жанр «попаданцев». (Который сейчас выступает синонимом «плохой фантастики».) А так же жанр «иронического», «боевого» и «женского» фэнтази – по сути выступающего переложением «Властелина Колец», «Конана варвара» и «Хроник Амбера» плохим языком со вставкой отсылок к современной реальности. Ну, и разумеется, «иронического детектива», «дамского романа», а так же – разного рода псевдоисторической и псевдопсихологической «нонфикшн» мути.

Собственно, именно наличие спроса на подобные вещи и вызвало пресловутый «издательский бум», завершившийся в 2008 году выпуском 760 млн. экземпляров. Что тогда трактовалось, как «успех» — хотя, понятно, что до советских 1700 млн. этой цифре было далеко. Однако даже не последнее было самым неприятным, а то, что эта «мусорная литература» выступила, фактически, могильщиком феномена «массового чтения», еще сохранявшегося с советских времен. В том смысле, что высокая доля энтропии в подобной «литературе» не могла не обесценить указанное умение. В результате чего люди, «подолбившись» какое-то время во все эти «иронические детективы» и «любовные романы», с облегчением забросили их в дальний ящик. Перейдя на смотрение телевизора и сидение в соцсетях.

Что же касается молодежи, то для нее ситуация оказалась еще более неприятной. В том смысле, что отсутствие качественной литературы – то есть, она была, но фактически, оказывалась скрытой под валом указанного «мусора» (иначе говоря, придя в книжный магазин качественную книгу нужно было еще найти) – привело для этой категории граждан к нивелированию самой способности к чтению. Которая, естественно, заменялась «просмотром видео» и игрой в компьютерные игры. Да что там книги: даже небольшие статьи на сайтах или в ЖЖ стали теперь трактоваться как «лонгриды». Для «потребления» коих необходимо достаточное время и достаточные силы. (А поэтому – незачем их читать.)

В результате чего даже «бестселлеры» современной литературы – вроде того же «Гарри Поттера» — оказались в современном мире предметами «элитарного потребления». И потому, что печатаются они достаточно малым количеством: скажем, весь русскоязычный тираж книги «Гарри Поттер и философский камень» составляет 692 тысяч экземпляров. В то время, как один только двухтомник Пушкина: еще раз, не Дюма или Пикуля, а «нашего всего», изданный в 1979 году, имеет тираж в 1 млн. экземпляров. (Да что там Дюма: роман Ивана Антоновича Ефремова «Лезвие бритвы» был напечатан с 1984 по 1991 год общим тиражом в 4,2 млн. экземпляров.) И потому, что людей, прочитавших это произведение, среди молодежи немного, и они считаются «интеллектуалами».

Кстати, тут сразу же скажу, что это не означает какое-то «отупение» молодежи: нет, речь идет просто об утере ей технологии взаимодействия с длинными текстами. Однако при этом надо понимать, что именно она (технология) в действительности выступает вершиной всех имеющихся типов «информационного взаимодействия» между отдельными индивидами. (В том смысле, что на «единицу объема» именно чтение, и именно чтение «длинных текстов» позволяет передать максимум мыслей, чувств, образов. Да еще и наиболее простым и дешевым способом.) Поэтому возможности современных молодых людей к информационному взаимодействию от этого падают очень сильно. (Еще раз: никакое видео – а уж тем более, видео «домашнее» — не позволит передать тот поток информации, что «ужимается» в книжный текст.)

Впрочем, это касается и не молодежи тоже. Такова плата за нынешнее «книжное изобилие». (И, шире, изобилие информационное.) Которое, фактически так же, как и изобилие товарное, представляет собой чистейшую имитацию, связанную с тем, что всю эту массу практически невозможно потреблять без ущерба для своего здоровья – в данном случае, психического. (Нет, конечно, можно и из данного информационного шума извлекать что-то ценное – так же, как среди разного рода «мусорной еды» вполне возможно найти чего-то вполне съедобное и даже полезное. Вот только делать это можно с большими затратами.)

Собственно, вот тут-то мы и подходим к основанию советского «книжного дефицита». То есть, к получению объяснения того, почему же – при более, чем значительных тиражах советской книжной продукции – найти ее на прилавках магазинов было крайне проблематично. И никакие шаги по увеличению тиража – а он, например, с 1980 по 1989 год вырос очень значительно, с 1300 млн. экземпляров до практически 1800 млн. экземпляров – этот самый дефицит не снижался. А, точнее, наоборот – все время возрастал, приводя к буквальному опустошению прилавков соответствующих магазинов. Но об этом будет сказано уже в следующем посте…