Дождь может смыть многое, если ему позволить

Дождь может смыть многое, если ему позволить.

Не задумываться о смысле, просто дать ему волю.

Будет же легче жить, если часть памяти уничтожить.

Не выделяться, как и все, не жить, а играть роли.

И не нужно больше кровавых закатов, рассветов.

Незачем смотреть, кого бы закрыть собою.

Всё по полочкам, если иной, и не давал обетов,

Значит, не вписываешься, слишком любишь волю.

И не счесть желающих высказать мнение.

Очень много, с умным видом качающих головами.

Есть же Ванга, Нострадамус и Откровение…

Расписали нам будущее, кто не верит — в опале…

А где-то прямо сейчас убивают невинных, детей…

И кто-то идёт на смерть, их защищая и всё понимая…

Слышал тысячи, кажется, пафосных всяких речей.

Только те, кто толкает их, сами-то где вы бывали?

Может, я ошибаюсь, и раньше, по локти в крови,

Вы сквозь горе и ужас войны прошагали к победе?

Может, вы голодали, делились последним, чтоб выжить смогли

Те, кому не хватало на жизнь, у кого тоже дети?

Я ответа не жду, всё понятно по рожам, толстым и сытым.

И по бегающим, как крысята, вроде бы невинным глазкам.

Кто вам верит — тех не спасти, заявляю открыто.

Есть такое понятие — лохи, им страшно без сказки.

А реальность увидеть — немалая сила нужна.

Тут же надо сражаться за жизнь, за детей воевать.

Понимать, что без битвы победа фальшива, смешна.

Маскируется проигрыш, маски бы эти сорвать…

И везде только золото, деньги, высотки на фоне трущоб.

А отбросишь наружнее — видишь лишь тлен, мишуру.

Жизнь впустую, не помог никому и не спас, дальше — гроб.

Миллиарды не видят огромную чёрную эту дыру.

Единицы, рискуя собой, задерживают, казалось бы, неизбежность.

Вот вам факты, которые не обойти, не объехать, да всем и плевать.

Есть герои — пусть действуют, идеалам доказывают верность.

Каждому своё, не всем же детей спасать…

В том-то и беда, и дождь смывать ничего не хочет.

Я ему благодарен за это, пусть видят, бывает и круче.

Если чью-то семью не успеют спасти пасмурной ночью,

Как детям своим объяснят, что, не сражаясь, хотели, как лучше?

А у меня мысли, сны, реальность, воспоминания, и неотложное дело.

Некогда слушать ложь и бред, и некогда верить в чудо.

Меня спросили как-то: «Тебе воевать, помогать, быть странным, не надоело?»

Ответил, что не могу по-другому, и изменять себе я не буду…

Станислав Толчаницын