Еще раз о потреблении. Впрочем, не только о нем… Часть первая.

В последнее время, разбирая суть коммунизма – т.е., общества, которое должно прийти на смену существующему, многие встают перед определенной дилеммой. А именно – никак не могут решить, как в данном обществе быть с потреблением. Действительно ли для коммунизма необходимо удовлетворять все имеющиеся потребности. Или следует вести курс на т.н. «рациональное потребление», т.е., потребление, ограниченное теми или иными условиями. Конечно, для современного мира подобный вопрос может показаться неважным: в самом деле, какая разница, как будут «потреблять» где-то в гипотетически возможном (или невозможном) обществе? Однако на самом деле это не так – данная тема становится актуальной именно в текущем мире, как бы удивительно это не казалось. Более того – чем дальше, тем важнее она становится …

Дело в том, что сама тема «потребления при коммунизме» очень тесно связана с темой потребления вообще (и представляется собой, по сути, вопрос об оптимальном типе потребления для человеческого общества). А значит, затрагивает не только «будущие», но и вполне существующие типы общественного устройства. Впрочем, об этом будет сказано чуть ниже, а пока стоит отметить, что даже исходная, «отвлеченная» тема весьма и весьма непроста. Ведь очевидно, что, с одной стороны,  при пресловутом «неограниченном потреблении» могут быть достаточно неприятные последствия. И дело даже не в том, что даже в крайне развитом обществе огромного числа ресурсов банально не хватит (Скажем, массово обеспечить всех пресловутыми «золотыми унитазами» невозможно: золота человечеством добыто за всю историю всего 182800 тонн, что явно недостаточно для 7 млрд. человек.) Этот пример достаточно анекдотичен, однако показывает, насколько дефицитными могут быть некоторые ресурсы. При этом их число значительно выше, нежели число тех же полезных ископаемых – дефицитными являются, к примеру, места с оптимальными для человека геоклиматическими условиями. Скажем, «среднеземноморским климатом». Да что там климат – вообще, любая более-менее комфортная для человека экосистема, как правило, имеет ограничение на число проживающих в ней людей (иначе неизбежна ее деградация).

Впрочем, есть и не менее важная, и принципиально не разрешаемая проблема. А именно – для удовлетворения потребностей одних людей требуется неудовлетворение или даже страдание других. Крайний случай – садизм во всех его проявлениях, когда для получения удовлетворения одного требуется страдание другого. Но разумеется, не только это. К примеру, огромное количество предметов покупается именно потому, что «у других их нет» — а став доступными, они теряют свою цену. Именно это произошло с джинсами на постсоветском пространстве. (И не только – во всем мире в момент своего появления эти штаны значили нонконформизм, а после 1970 годов стали просто штанами.) Впрочем, этот процесс происходит вообще со всеми «лейблами». Сейчас уже никого не удивишь не «фордом», ни «sony» — поэтому в ход идут все новые и новые «идентификаторы некаквсешности». 

Поэтому надеяться на то, что подобная форма потребления способна будет когда-нибудь привести к полному удовлетворению, смешно. (Правда, тут есть один нюанс, меняющий все дело, но о нем будет ниже.) Впрочем, и у «оппонентов»  идеи «максимального потребления» ситуация не намного лучше. На самом деле, т.н. «разумное потребление» — вещь хорошая, если только понять, в чем оно состоит. Т.е., что считать разумным и кто должен это считать. А то очень многие из современных сторонников данной концепции часто сводят его к ограничению всего и вся, противопоставляя некоего «аскета будущего» современным «потребителям». В самом крайнем случае это ограничение принимает внешний характер, практически по антисоветскому романчику «Москва-2042», где потребности устанавливаются некими «пятиугольниками». Разумеется, подобном развитии событий явно мало кто говорит (хотя мысль о том, что должны быть «авторитеты» высказывается), однако неявно он подразумевается достаточно часто.

Но даже если внешнего принуждения к аскетизму не подразумевается ни в какой форме, а все предполагается делать исключительно на «добровольной основе», то все равно, остаются некоторые неприятные моменты, значительно снижающие привлекательность данной модели. Ведь самоограничение, само по себе, требует немалой психической энергии – не даром, «классические» аскеты-отшельники, как правило, ничем, кроме него, не занимаются. Если же человек одновременно ведет активную работу на общее благо, и старается ограничить – сознательно – свое потребление, то не приведет ли это к банальной перегрузке его сознания? Подобные примеры мы можем видеть в разнообразных сторонниках пресловутого ЗОЖ – при абсолютной благости его для индивидуума, данное явление приводит к несколько одностороннему взгляду на жизнь, заставляя каждую минуту думать, правильно ли была сделана та или иная банальнейшая вещь? Поэтому, конечно, подсчет калорий в завтраке, обеде и ужине – очень хорошо, но имеет ли смысл тратить жизнь именно на это? А уж «крайние» случаи – наподобие тех же веганов – показывают, что аскетизм способен «пожрать» всю жизнь человека, превратив его в существо, настроенное только на одно: как бы не съесть что-то «некошерное». Более того, при этом все, кто ведет себя не так, как кажется «аскету», становятся его врагами, на борьбу с которыми уходят все силы. (Это касается не только веганов…)

Поэтому существует реальная опасность, что указанное (само)ограничение может сыграть не столько положительную, сколько отрицательную роль, вызывая такое же зацикливание на данном процессе, что и в случае с теорией «неограниченного потребления». Только если в первом случае этот «цикл» замыкается на идее «потреблять», то во втором – «не потреблять». Поэтому может показаться, что оптимальным будет некий «срединный путь» — т.е., такой, при котором человек потребляет все, что ему нужно, однако не замыкается на данном процессе. Однако на самом деле это простая констатация варианта «за все хорошее против всего плохого», в том смысле, что действительно, именно подобное положение является наилучшим – однако как этого добиться, неизвестно. Поскольку понятно, что дотошный подсчет того, что нужно, и что не нужно человеку в каждом конкретном случае, выступает разновидностью упомянутого выше «второго варианта».

Получается, что указанная задача – обеспечить оптимальное потребление, при этом не особо «замыкаясь» не данном процессе – не имеет решения? Однако стоит задуматься – а нужно ли оно (решение) нам вообще? Точнее, нужно ли нам вообще оптимизировать процесс потребления? Данный вопрос может показаться неожиданным, но задумаемся – действительно ли для человека необходимы все эти предметы и услуги, которые он потребляет? Собственно, ответ очевиден – нет. Людям нужны не «шашечки, а ехать», т.е., им нужны те функции, которые осуществляются в процессе потребления, а вовсе не инструменты их осуществления. Нужна возможность приготовления пищи, а не плита или микроволновая печь, нужна возможность очистки белья, а не стиральная машина, нужна функция передвижения – а не автомобиль. Смешно – но нужна, к примеру, возможность выхода в Интернет или запуска очередной «игрушки», а не компьютер. (Последняя замена, как не странно, самая очевидная – с появлением всевозможных «гаджетов» популярность классического ПК сильно упала – оказалось, что данное изделие мало кому интересно само по себе.)

Правда, многие могут возразить, что очень часто нужно именно «изделие», причем определенного «бренда» — ведь те же iPhone покупают вовсе не из-за осуществляемых ими функций.  Да и «майбах» по своей функциональности не намного превосходит если не «жигули», то какую-нибудь «тойоту». Однако и это есть не что иное, как игра нашего воображения. На самом деле, «статусные вещи» приобретаются именно из-за конкретной функции, реализуемой ими. А именно – из-за повышения пресловутого статуса – истинного или мнимого, не столь важно. Иначе говоря, человек, покупающий «айфон» сейчас, поступает аналогично человеку, покупающему джинсы в советское время: он приобретает не телефон, так же как раньше приобретал не штаны, а знак отличия его от  окружающих. Это знак может меняться, в зависимости от времени или места – в одной компании успех означает «айфон», в другой – «Бентли» — но свою суть от этого он не теряет.

Собственно, то же самое можно сказать и про иные свойства потребляемых сущностей. Важно одно – в любом случае процесс потребления сводится к получению тех или иных функций, а не самих несущих их предметов. Даже в случае продуктов питания реальным предметом потребления являются не сами продукты, а находящиеся в них пищевые и вкусовые «качества» Это очень хорошо видно по той же колбасе – современный продукт, изготовленный из т.н. «заменителей» мяса не может рассматриваться, как эквивалент тому, что принято было называть так лет тридцать назад. Поскольку не имеет ни должного вкуса, ни должной пищевой ценности. А значит, потребление ее не дает человеку удовлетворения его потребности в пище (реально, наесться современной «массовой» колбасой или сосисками тяжело), и не может рассматриваться, как потребление пищевого продукта, как такового. Правда, можно сказать, что современные «заменители вкуса» способны полностью восстановить те вкусовые качества, которые имелись в колбасе когда-то (на самом  деле это не так, но подобное возможно представить), однако пищевую ценность ее они дать не способны. А значит, мы имеем место не с удовлетворением потребности, а с имитацией этого процесса.

Впрочем, все вообще можно свести к возникновению нервных импульсов в человеческом мозге – т.е., к «чистой» симуляции. Но подобная модель, как не удивительно, обладает целым рядом недостатков. Разумеется, можно представить мир, в котором, как в пресловутой «Матрице», все потребляемые блага подаются в указанной форме прямо в мозг. Но, во-первых, такой возможности технически сейчас нет, и на уровне имеющихся технологий она не реализуема. (А говорить о возможности какого-либо кардинального развития технологий в настоящее время следует очень осторожно – а вернее, вообще нет смысла об этом говорить.) А, во-вторых, она не позволяет учесть некоторые важные особенности, о которых будет сказано позднее. Пока же следует просто сказать, что крайним случаем подобных вариантов будет прямая симуляция центров удовольствий – те самые «проводки в мозг», что говорит о вырожденности подобного случая. (Впрочем, того же самого можно достичь и  без привлечения нейрофизиологии – путем массовой наркотизации населения.)

Поэтому ситуацию с «прямой доставкой благ в мозг» пока следует оставить, и ограничиться моделью, при которой люди все-таки удовлетворяют свои потребности за счет потребительских функций. Подобный вариант в любом случае позволяет разобраться в особенности данного процесса, разрешив указанный вначале вопрос – а именно, где лежит пресловутый «срединный путь» между «потребительством» и «аскетизмом». Ведь в данном случае ответ оказывается достаточно очевидным – оптимальным потреблением является то, в котором происходит реализация указанных функций. Такое определение может показаться тавтологией, однако на самом деле оно приводит к интересным результатам. Как с той же колбасой – формально продукт может быть один и тот же – «докторская» она и есть «докторская». А реально – в одном случае наличествует натуральная свинина и говядина (о языках промолчим), и человек получает количество белков и жиров, аналогичное сытному обеду. А в другом случае – соя и мясная эмульсия из кожи и костей, приправленная усилителями вкуса и не дающая ничего, кроме иллюзии получения благ – дескать, сегодня я могу реально покупать «лакшери»-продукт.

Правда, можно сказать, что этим реализуется потребность в «статусе» — но на самом деле, и это не так: «качество» т.н. современных «колбас» (все в кавычках) давно уже не секрет, так что убедить окружающих в том, что  их потребление есть некое «элитное благо» давно уже не удается. Собственно, это одна из важнейших особенностей, мешающих существованию «имитационной цивилизации» — «инфляция ценностей». А именно – их массовая подделка неизбежно приводит к снижению статуса, т.е. к тому, ради чего, собственно, все и затевается. Самое интересное тут то,  что единственным вариантом существования подобных подделок является массовый их «выброс» на рынок с целью получить прибыль до того, как указанная «инфляция» произойдет – в итоге создается иллюзия «бурного прогресса». На самом же деле общество лишь бездумно растрачивает ресурсы: бесконечные перестройки производств отнимают средств и сил больше, нежели выпуск «полноценного» продукта. (Так, та же «нормальная» колбаса по мере развития рынка просто исчезает не только в «нижней» и «средней» ценовой категории, но и там, где ее стоимость кажется достаточной для производства высококачественного продукта. Поэтому сейчас даже беря «каталку» по цене 1000 рублей за килограмм, не получаешь гарантии отсутствия пресловутой «эмульсии». Причем, та же ситуация и на других рынках – к примеру, в автомобилестроении,  где превращению в «пластмассовое говно» подвергаются не только дешевые модели, но и многие более солидные «бренды».Впрочем, рассматривать эту тему стоит отдельно. 

Пока же стоит лишь сказать о том, что подобное общество сложно именовать «потребительским» — хотя именно это и делается повсеместно – так как именно в данной ситуации основные потребности граждан удовлетворяются все хуже и хуже. В итоге по мере развертывания указанной «инфляции» товаров все очевиднее становится не «перепотребление» современных людей (как это традиционно считается) – а их «недопотребление». Причем, чем дальше, тем слабее становится возможным скрывать подобный процесс под указанным массовым «выбрасыванием» на рынок новых классов подделок. А равным образом – тем яснее становится понимание, что сохранить в данном случае полноценных «лакшери-класс» «настоящих вещей» (для элиты) является невозможным. (Это проистекает из базисных особенностей современной производственной системы.) В итоге процесс деградации «потребительского рынка» постепенно ускоряется – и ставит вопрос о реальном, а не мнимом удовлетворении потребностей.

Правда, даже теперь указанное изменение еще не является «общественно-значимым», поскольку, во-первых, «общественный базис», созданный нашими предками, еще не исчерпан: к примеру, в транспорте, энергетике, науке, образовании или, скажем, медицине, еще используется «старая» инфраструктура, построенная в 1950-1980 годах или даже ранее. А, во-вторых, инерционность общественного мышления крайне велика, поэтому современные люди предпочитают решать вопросы, поставленные еще в 1970-1980 годах, не замечая текущих изменений. К примеру, основные «угрозы будущему», отражающиеся в массовой литературе, остаются все те же – такие, как ядерная война, экологическая катастрофа или некая «опасная технология», а реальная массовая деградация всего и вся в современном конкурентно-иерархическом обществе не принимается во внимание. Поэтому даже «радикальный ислам» старательно «запихивается» в привычные категории некоего «международного заговора» — дескать, это «проет ЦРУ». Или, неких таинственных сил – «саудитов», «масонов» и т.д. Вплоть до пресловутых «корпораций». Впрочем, этот процесс так же следует рассматривать отдельно.

Пока же стоит отметить тот факт, что и первая, и вторая «инерционность», разумеется, не бесконечны. И по мере их исчерпания, когда факт «недопотребления» современным человеком станет очевидным, актуальность указанной темы резко повысится. И вот тогда поднятая тема перестанет казаться лишенной практического смысла – поскольку альтернативой «коммунистическому потреблению» станет – для большей части человечества – не нынешний «потребительский рай» (издевку данного определения в свете вышесказанного мало кто понимает), а реальный мир нищеты и страдания. То самое «абсолютное обнищание рабочего класса», над которые некоторые до сих пор продолжают смеяться – но которое ждет практически всех в том случае, если нынешние тенденции будут продолжаться и дальше.

Но обо всем этом будет в следующей части…