Суть нижеприведенного текста, как я его понял, в том, что, как ни крути, а всю политику в Донбассе определяет «система». Но мы то знаем, что система эта называется «государсто Российская Федерация». Мы, коммунисты, обычно еще прибавляем «буржуазное государство». Это не ругательство или обозначение какого-то отношения, а просто объективный социальный факт. И конечно, если бы это государство не предприняло бы определенных шагов, Донбасс оторвали бы от нас «наши партнеры». Выдрали бы с корнем, с мясом, с кровью, как и всю остальную Украину. И это тоже объективный факт. И тут Ходаковский совершенно прав.
Правда, с другой стороны, если бы это государство РФ не сделало бы других шагов, то и Украину бы никто не выдрал. Не смогли бы просто. Значит, оно хотело, чтобы выдрали…
Конечно, нельзя становиться Иванами не помнящими родства, и тут опять прав Александр Сергеевич. Нельзя требовать от Донбасса предать, нет не РФ, не Москву, а самого себя и отказаться от того что лежит на севере и на востоке. Это ваша земля до самой Камчатки и вы имеете на нее полное право.
Я ответил собеседнику, что только тот план хорош, который при корректировке его пунктов все-таки приводит вас к цели. Сумничал, обтекаемо ушел от ответа. Но, впрочем, нет, не ушел — я действительно так думаю. Снова повторюсь, что многие детали до сих пор под грифом секретности, но принципиальную схему конструкции я попробую для вас набросать. Как вы понимаете, в начале событий бал правили те, у кого в руках был военный ресурс. Политическая прослойка была хоть и многочисленна, но абсолютно инфантильна, и занималась преимущественно вопросами создания бурной деятельности. Свернули проект «Новороссия» и распустили ее парламент — мы — военные — занимаемся своим делом и даже никак не реагируем в оперативном смысле; разогнали первый парламент ДНР и заменили его вторым — нас это тоже не коснулось. Из плеяды первых политиков до нынешнего времени в активном состоянии добрели только единицы — вот роль и значение политической когорты, славных, в общем-то парней, но ни на что не влиявших, да простят они мне такое принижение, и ничего в своих руках не державших — ни финансов, ни рычагов власти, ни ресурсов иного рода, — ничего. Только микрофоны и ручки. У них была своя задача — они олицетворяли. Структуру государства, наверное. А мы, военные, в зонах своей ответственности, и не только, полностью контролировали как военную, так и гражданскую власть.
Оговорюсь сразу: бесспорным и абсолютно непреложным является тот факт, что крупные военные подразделения формировались на исключительно добровольной основе, и состояли из людей, движимых пассионарными мотивами. И вот тут начинается часть повествования, когда в основу изложения ляжет эзопов язык, но да «чтущий да разумеет». Как бы не распределялись роли на театре военно-политических действий, но уже скоро стало понятно, что постепенно над головами начинает наползать туча — назовем ее «система». Задачи у системы были двойственные: с одной стороны — дать нам закончить грязную работу, которую система нам не поручала, но в которой могла усмотреть для себя некоторые бонусы; а с другой стороны — наш растущий ресурс нуждался в контроле, который нужно было над ним установить, чтобы разросшись, он не стал представлять угрозы самой системе. Мало ли, куда они повернут — думала система. И вот, решая эти задачи, система постепенно заменила собой и военную, и политическую составляющие, вобрав в себя их основные элементы. И когда я деликатно говорил, что в рамках нашего с системой военно-политического союза мы выполняем обязательства, находясь в позиции с низу, я на самом деле имел ввиду, что никакой позиции мы уже не имеем. Ну, может, за некоторым исключением, которое чаще только подтверждает правило, как известно.Основным узлом сложностей были деньги и ресурсы. Первое время мы жили на подножном корму, выгребая старые брошенные, или не совсем запасы, но вскоре этого стало не хватать, и проблему закрыла система. Сохранить прямой контроль над частью военных ресурсов смог поначалу только Захарченко, имеющий прямой доступ в бюджету и посадивший на него некоторые свои подразделения: тех на минтранс, этих на МЧС, а иных оставил на прямом финансировании. Тех же, кто маневрировал, как «Троя», — разоружили. Но последнее не было проблемой, поскольку мелкие структуры влияния на ситуацию не имели и не представляли для системы интереса.
Так вот, установив полный контроль над войной и политикой, система получила в свои руки все рычаги управления не территорией, но ситуацией в глобальном смысле. И куда ее несет, туда устремляются и наши республики. Скажите мне, друзья мои, чего стоит в описанных мною условиях любые заявления и бравады? Ответ очевиден. Но система тоже уязвима — человеческий фактор. Именно люди — ее слабое звено, что стало вскоре понятно. И когда люди, как фактор влияния системы на военную компоненту вгрызлись в поставленную задачу, как их учили — они начали претерпевать трудности, потому что применили к пассионарным ополченцам привычный дисциплинарный подход. А проблемы порождали проблемы, заставляя добровольцев-ополченцев жаться друг к другу и к своим альма-матер, сохраняя взаимосвязи, которые единственно представляют для них ценность. На этом система споткнулась. Споткнулась она и на политической ниве, возложив политические же задачи на не совсем подходящих к среде технологов, что тоже принесло много сложностей. Но описанные мной напряженности — это внутренний фактор, во внешнем же — направление развития действительности определяет система. Отсюда и вывод: любые намерения, провозглашаемые цели и векторы движения рождаются системой, и нею же реализуются. Другое дело, что система не представляет из себя простой амебоподобный организм — она сложноустроена, и имеет иногда разнообразные внутренние установки, что может сыграть позитивную роль при определении нашей судьбы. Например, взятие под внешнее управление. Система, решая тактические задачи, в данном случае может заложить основу стратегического направления на углубленную интеграцию с Россией, что для нас сейчас во всех смыслах сыграет позитивную роль.
Нужно ли нам отказываться от прежней риторики и закукливаться в рамках тактических задач? Нет, нет, и еще раз нет! Просто нужно понимать теперь, что любая риторика — это просто обозначение нашей персональной позиции, или наших пожеланий, а не конкретный план действий. Теперь наша судьба — быть синхронизированными с системой в вопросах внешней политики, и зависеть от ее понимания стратегических перспектив. Но и другое верно: решая тактические задачи — в данном случае по максимальному сближению с Россией, — мы приуготавливаем себя к состоянию, при котором мы будем способны и на другую роль. Если система созреет. А если не созреет — то мы, по крайней мере, устроим судьбу подконтрольных нам территорий, сделав полушаг навстречу России. Достаточно в моих словах правды и понимания? Были относительно самостоятельными — перестали ими быть. Вот простая истина, с которой нужно считаться. В этом есть и отрицательные моменты, есть и положительные. Но положительных больше, потому что к России мы стремились изначально. Но и то нужно сказать, что система имеет полное право на такую свою позицию, потому как если бы не она — поверьте мне, военному человеку, — вообще бы никаких территорий не было, а на наших с Россией границах висел бы украинский флаг. И плюньте мне в лицо те, кто со мной не согласен. Только успейте увернуться от кулака в ответ. Я борюсь с системой, как могу, видя ее недостатки и откровенные изъяны, но я не буду превращаться в Ивана, родства непомнящего, закрывая глаза на объективные вещи. В конце концов, я перестану себя уважать, если потеряю даже те огрызки правды, про которые говорит мой собеседник, и которые иногда проскакивают в моих словах.
P.S. А действительно, трудно не согласиться. Донбасс оказался заложником двух родственных систем, которые имеют общее происхождение и тесно связаны между собой: это украинская олигархия, уже откровенно нацистская, осуществляющая геноцид народа Донбасса (да и народа бывшей Вукраины, который, впрочем, похоже, ещё этого не осознал), и олигархия российская, которая и не отдаёт остаток Донбасса на прямую зачистку бандеровцам, но и не мешает медленно, но верно терроризировать и уничтожать население, инфраструктуру и армию юных Республик. Вот такая у них игра, у олигархов. И игра эта, разумеется, им нужна. Что до понятий о Родине, людях, ответственности за миллионы человеческих жизней, совести, чести, самоуважении, патриотизме, так на то они и олигархи, чтобы не иметь таких понятий. Что же делать крошечным расстрелянным республикам, которые в данный момент не способны на отрыв от курирующей их системы? Как обрести самостоятельность и принимать решения, выгодные народу Донбасса, а не группе правящих классов РФ и Вукраины? Вопрос повисает в воздухе, но ответ на него есть. Пусть каждый гражданин попытается этот ответ для себя найти. Он заложен в необходимости смены олигархической системы на патриотическую. Пути для этого существуют. И не надо немедленно подразумевать какой-нибудь майдан. А пока Донбассу приходится жаться к меньшему злу и утешать себя тем, что Россия, даже такая, какая она сейчас есть, ближе ему и дороже, чем незалежная Вукраина. Ведь Донбасс вышел на площади, стремясь присоединиться к России, своей исторической Родине. А тем, кому нужна вся Вукраина, причем денацифицированная и адекватная, придется повременить.
