Идея Новороссии оказалась столь грандиозна, что к ней многие оказались не готовы

Русская весна вернула нас самих себе. Фото: Юлия АНДРИЕНКО

Седьмой годовщине Русской весны посвящается

Когда-то у одного китайского лидера спросили, как он относится к французской революции, и он ответил, что рано судить, прошло всего каких-то 200 лет. Что говорить нам? К тому же у нас война вообще еще не окончилась, что, впрочем, не помешало различным деятелям наваять тома мемуаров, надеясь войти в историю. А то, как знать, сколько еще та война идти будет, а слава – вещь нужная.

А я, вместе с земляками, привыкала писать: «Пошел третий год войны», «Пошел пятый год…», «Пошел седьмой…» и к осознанию того, что стоит за этими словами: новые жертвы, очередные минские, подлые флешмобы, разруха и запустение, очередные знакомые, принявшие решение уехать из Донбасса. И краткие искры надежды, за которые все мы, с отчаянием безнадежного больного, хватались: рублевая зона, признание Россией наших документов, выдача российских паспорт.

Апрель, 2014 года. Война еще не началась. Фото: Юлия АНДРИЕНКО

За это время мы вообще привыкли ко многому. Лично я не привыкла только к одному. Слышать, что мы не так встали. Что вот в Крыму, мол, единство было, берите пример. И стоят окровавленные дончане, покачиваясь, прижимая к телу детей своих убитых, на земле, опустошенной и выжженной, внимают этому «не так встали». И столько в этом подлости, что даже язык присыхает к небу и нет сил говорить что-то про «вежливых человечков», под прикрытием которых и был проведен Референдум в Крыму и про циничную политическую сообразность, благодаря которой одни встали так, а другие, как бы не становились, все не так будет. А ложь полилась, не дожидаясь окончания войны: «В Донбассе не все хотели в Россию, если бы хотели, не образовывали бы отдельные Республики».

Возле здания ОГА. Апрель, 2014 года. Фото: Юлия АНДРИЕНКО

И откуда-то, из небытия, как спасение, всплывает забытое слово «Новороссия». Тогда, в 2014 году, идея объединения исконно русских земель, окрыляла надеждой. И это слово звучало повсюду. Казалось, еще немного и все получится, состоится Новороссия. Чего в этом было больше? Желания вырваться из обезумевшей Украины, стремительно превращающейся в колонию? Или ностальгии по Советскому Союзу, где «Пролетарии всех стран, объединяйтесь!» и справедливость, память о которой еще была жива в нашем поколении?

Идея Новороссии оказалась столь прекрасна и велика, что к ней оказался почти никто не готов. Политические элиты не способны были вместить эту грандиозную масштабность в сегодняшний день, подчиненный обывательским законам капитализма и диктатуре бабла. Она пугала их. Как не готовы бывают молодые люди, покувыркавшись в постели, к тому, что от этого бывают дети. Это означает брать на себя ответственность и менять привычный образ жизни. А это бывает больно. Но зачатие произошло, плод завязался, когда же стало понятно, что рождение его более чем возможно, решили, не дожидаясь пока он созреет, процесс родоразрешения ускорить. А самого недоношенного сдать в детдом. А там можно ему уже объявить, что рылом не вышел, сам, брат, виноват, звыняй!

Именно это произошло в 2014 году, когда вместо большой Новороссии появились две маленькие Республики. Многие в надежде думали, что и они не выживут, да не на тех нарвались.

Весь Донбасс стал настоящей Брестской крепостью, отсчитывая все новые и новые года войны. Фото: Юлия АНДРИЕНКО

Мне вспоминается, как в апреле возле Донецкой обладминистрации ликовал народ, опьяненный надеждой. А внутри здания царили совсем другие настроения. Этот контраст меня потряс, когда каким-то чудом мне удалось попасть в ОГА.

Тогда еще приехал в Донецк бывший регионал Олег Царев, пытавшийся возглавить Русскую весну. Я с изумлением слушала, как хрипатые донецкие деятели кричали в рупор о недопустимости Референдума, о необходимости федерализации Украины. И уже тогда стало ясно, что происходит нечто преступное, недопустимое, о чем еще не догадываются тысячи людей на улице. То страшное, что происходило потом со Славянском, Мариуполем, Авдеевкой и другими нашими городами и поселками Донбасса. К чему нас всех заставили привыкнуть. А само понятие «Новороссия» исчезло из обихода. Как говорят, ушло с повестки дня. Пыталось булькнуть пузырьком агонии, когда заезжие политтехнологи объявили вдруг Малороссию, да и кануло в лету. Видать, не доросли мы до нее – прекрасной и великой.

А сам Донбасс стал настоящей Брестской крепостью, оцепенев в своем великом стоянии, стреноженный цепями минских сговоров, сцепивший зубы на очередных похоронах убитых земляков и выслушивающий, что вот-вот начнется большая война и уж тогда-то Россия впишется. Нужно только Олимпийские игры переждать, а затем Новый год, а затем юбилей Победы и т.д. Одни только «пророческие» басни о Пасхах чего стоят! Но верить во что-то надо, чтобы окончательно не тронуться умом. Верить в то, что, прежде всего, мы вспомним самих себя и то, за что все мы вместе встали в 2014 году. А уж как мы встали и с той ли ноги, пусть оценивают диванные эксперты, им всегда виднее.