Конопля вместо хлопка

В Узбекистане экспорт хлопка-сырца давал в середине нулевых до 30% валютных поступлений, играя ту же роль, которую в других странах играет нефть, но с одной особенностью: производство хлопка везде и всегда создавало экономику принудительного труда. Власти Узбекистана сгоняют сотни тысяч бюджетников, студентов и школьников на хлопковые поля, где они вручную собирают «белое богатство» страны, – почти так же, как это делали белые плантаторы Южных штатов со своими рабами. Кроме того, цементируя автократию и подневольный труд, хлопок буквально опустошает землю. Крупнейшая экологическая катастрофа в Азии – солончаковая пустыня на месте бывшего Аральского моря – стала итогом экстенсивного расширения хлопковых плантаций.

Реформы начались только после смерти бессменно правившего страной до 2016 г. президента Ислама Каримова. Отчасти они носили вынужденный характер: с 2011 г. идет международная кампания бойкота узбекского хлопка. Правительство попыталось ослабить давление, проведя приватизацию отрасли. По данным Всемирного банка, это привело к прогрессу в области искоренения детского труда, постепенной механизации, созданию перерабатывающих мощностей и привлечению в отрасль иностранных инвестиций. С 2019 г. Узбекистан добивается снятия бойкота.

Однако к этому времени хлопок уже уступил место главного экспортного товара. В 2018 г. республика больше заработала на вывозе золота (23,6%) и газа (23,3%), в то время как вывоз хлопка-сырца составил всего лишь 6,9%. Перспективы у хлопка тоже не радужные. Кризис тормозит рост рынка. Даже если он, как прогнозируют эксперты, восстановится до максимальных значений в $60 млрд к 2024 г., свободных ниш на нем не останется. Производители США, Китая, Индии контролируют 2/3 рынка и давно освоили узбекскую нишу.

А вот рынок конопли сегодня растет взрывными темпами благодаря странам ЕС и Северной Америки, где ее применяют в фармакологии и пищевой промышленности. К 2025 г., по прогнозу Arcview Group, он достигнет $42,7 млрд. Более оптимистично настроенные эксперты говорят о $60 млрд и больше.

Размеры площадей под легальную коноплю в мире пока скромные: 67 000 га в Китае, 40 000 в Канаде. В США в 3–4 раза меньше. Этого мало для удовлетворения растущего спроса. Несмотря на государственные дотации, развитые страны исторически не справляются с производством растительных волокон. В XVII–XIX вв. на рынке конопли полностью доминировала Россия. А сегодня за эту нишу могут побороться Узбекистан, а также Казахстан и Киргизия, на территориях которых располагается Чуйская долина – это сотни тысяч гектаров дикорастущей конопли.

Смена сырьевой парадигмы повлечет колоссальные социальные и экологические последствия. По расчетам голландских исследователей из Университета в Твенте, на каждый килограмм хлопка требуется 10 000 л воды. А для конопли – менее 3000 л. Экономия будет даже большей, ведь из-за устаревшей инфраструктуры до 50% объемов воды сейчас теряется, не доходя до потребителя. Сегодня дефицит воды приводит к засолению почв. А это обостряет проблему аграрного перенаселения и ставит под удар социальную стабильность. Споры относительно использования водных ресурсов генерируют постоянные конфликты между странами региона.

Смена монокультуры, вероятно, приведет к трансформации трудовых отношений и постепенной эмансипации среднеазиатских дехкан от «азиатского способа производства». Этот эффект может усилиться и благодаря наркотическим свойствам каннабиса, который деятели американской контркультуры вообще считали ключом к освобождению индивида от социального контроля.

Однако на смену суровым автократиям могут прийти не только хиппи. В условиях Средней Азии с ее коррупцией и теневой экономикой замена хлопка коноплей может привести к созданию настоящих наркополий наподобие Мексики или Колумбии. А сегодняшний мир Оруэлла с туркестанской спецификой может превратиться во вселенную Дикого Востока, где рынок регулируется только спросом, предложением и судом Линча.