Коронавирусный кризис: правильно ли лечат российскую экономику

Можно и нужно на цифрах показывать то, как власти преодолевают экономический кризис. Это же экономика, а показатели, которые, как известно, в цифрах, — язык экономики. Они лучше всего демонстрируют как успехи, так и неудачи в экономическом развитии. И все-таки сейчас — не о показателях, не о цифрах. Более того, я постараюсь сделать свой анализ вообще без цифр, но надеюсь, что он от этого станет не менее наглядным.

Мы уже услышали позицию властей: экономика постепенно восстанавливается. Уверены? Все делалось правильно, если уже восстанавливается? Итак, давайте посмотрим, как надо действовать в кризис и как действовали мы.

Первое. Когда кризис еще только подступает, требуется реально представлять себе возможные экономические последствия. Вспомните: все отечественные официальные прогнозы в феврале — начале марта 2020 года исходили из того, что экономический рост в России продолжится. Уже Китай вовсю полыхал из-за коронавируса, уже в Европе начиналось то же самое, а у нас все по-прежнему представлялось «в шоколаде». Потом-то, конечно, дружно начали все прогнозы корректировать — когда и прогнозистом не надо быть, чтобы сказать, что экономика упадет.

Второе. Вырабатывая тактику и стратегию борьбы с кризисом, надо исходить из его отличительных особенностей. Какая отличительная черта нынешнего кризиса? Он характеризуется очень высокой степенью неопределенности экономической ситуации из-за его первотолчка — коронавируса. Инфекция новая, вакцины нет, будет ли и когда — все очень неопределенно. Придет ли вторая волна пандемии — тоже непонятно.

Как должны действовать власти в условиях такой высокой неопределенности? По возможности, постараться ее снизить. В России получилось скорее наоборот. Было как минимум три пакета экономических мер, направленных на борьбу с последствиями коронавирусного кризиса. Причем власти действовали так: что-то решают, выделяют какие-то деньги, потом оценивают, достаточно ли этого, потом еще что-то решают — и если снова сочтут недостаточным, то еще принимают какие-нибудь решения. Тактика: все сразу не давать, помогать постепенно.

К примеру, в первом пакете экономических мер, объявленном президентом еще в конце марта, компаниям малого и среднего бизнеса наиболее пострадавших отраслей экономики была предоставлена отсрочка по всем налогам, за исключением НДС, на ближайшие шесть месяцев.

Потом сообразили, да и бизнес начал роптать, что не с чего будет платить налоги и через полгода. Тогда предоставили возможность расплачиваться в течение года по задолженностям. Прошло какое-то время, и снова стало ясно, что помощь недостаточна. Ну, тогда, наконец, решили предоставить малым и средним предприятиям наиболее пострадавших отраслей безвозмездную финансовую помощь на выплату двухмесячной зарплаты работников — в размере 12 130 рублей в месяц на человека. Потом были еще некоторые послабления.

Кто-то скажет: ну и правильно, постепенно и понемногу надо помогать. А я скажу: нет, категорически неправильно. Потому что при таком подходе правительство не снижает неопределенность, а напротив, своими действиями повышает ее. Просто бизнесу и населению в такой ситуации непонятно, на что можно рассчитывать со стороны государства, до чего оно может дойти в своей скупой, дозированной помощи.

Другое дело, если бы власти не жадничали и сразу же объявили о широкомасштабной поддержке и бизнеса, и населения: деньги-то для этого были и есть. Тогда бы люди знали, что будет предоставлена весомая поддержка, что государство их защитит в столь сложный момент.

Третье. Если у властей есть ресурсы, не надо жадничать — требуется финансировать антикризисные мероприятия в достаточном объеме. В относительных цифрах (в процентах к ВВП) стоимостный объем средств, выделяемых для поддержки экономики в период этого коронавирусного кризиса, был существенно меньше, чем в развитых странах. У нас — 3–3,5% от ВВП, там — примерно в два раза больше. Повторюсь: это не в абсолютных цифрах, а в процентах к ВВП (эх, все-таки не обошлось без цифр).

Повторюсь: деньги для поддержки экономики в такой период у властей были и есть — тот же Фонд национального благосостояния. Но у нас интересную аргументацию от властей можно слышать, когда речь идет о тратах из фонда. В благополучные времена мы его копим «на черный день», а в плохие времена мы его стараемся не тратить, потому что «вдруг еще хуже будет». И зачем тогда он вообще нужен? Нет, такой фонд нам не нужен. В нем скопились триллионы рублей, но тратить их власти даже в такой кризис не хотят.

Четвертое. Успех в противостоянии кризису заключается и в том, чтобы не только понимать его отличительные особенности, но и использовать их для скорейшего выхода из кризиса и успешного посткризисного развития.

Продемонстрировали ли российские власти что-либо подобное? Я что-то не заметил. Поясню, о чем идет речь. Думаю, немногие будут спорить, что экономика после этого коронавирусного кризиса будет другой. Может, и в правительстве мало кто будет против этого возражать. Но мало просто соглашаться — необходимо учитывать это в нынешней и будущей экономической политике.

Речь идет о серьезной структурной перестройке экономики России. Наша экономика — нефтяная, точнее, сырьевая. Ну да, мы вроде как долгие годы говорили о необходимости слезть с нефтяной иглы. Но из этого, как известно, ничего не получилось. Более того, сырьевой характер экономики только усиливается.

Теперь вот этот коронавирусный кризис случился, который совпал с резким падением мировых цен на нефть и снижением объемов российского сырьевого сектора. Нам бы в такой ситуации определить наконец, на какие отрасли и производства мы станем опираться в будущем, если сырьевой сектор сжимается. Но мы слышим другое. Нам говорят о том, что мировой спрос на нефть восстановится уж если не к концу нынешнего года, то к середине следующего точно. Но этого не будет, потому что посткоронавирусная экономика будет структурно другой.

Ей, экономике, больше не понадобится столько углеводородного сырья, мировой спрос на нефть не восстановится до прежних уровней в обозримой перспективе. Все это — следствие даже не столько общего экономического спада, сколько развития удаленных форматов работы, интернет-технологий, сервисов доставки товаров, борьбы за экологию и т. п.

Значит, импульс для развития получат отрасли и виды производств, спрос на товары и услуги которых оказывается востребованным в таких условиях: интернет-технологии (причем далеко не только связанные с доставкой товаров), курьерская служба, пищевая промышленность и, соответственно, сельскохозяйственное производство, фармацевтическая промышленность и т. д.

Но если так, то в кризисный период государство должно всячески стимулировать развитие этих «точек роста». Причем делать это необходимо не только ради самих этих видов деятельности. А еще и потому, что со стороны этих «точек роста» будет генерироваться спрос на новых работников, которые могут прийти из пострадавших отраслей.

Что у нас делается в этом плане сегодня? Да ничего такого не делается. Кто в хорошей ситуации — тому, типа, и помогать нечего. Кто в плохой — тому поможем, дадим денег «на поддержание штанов», только чтобы никого не увольняли. Ярчайшее доказательство такой политики — на каких условиях у нас дают зарплатные кредиты малым и средним предприятиям наиболее пострадавших отраслей. Если ты через год, получив сегодня такой кредит, сохранил 90% штатной численности персонала, то можешь его вообще не возвращать.

Я не говорю, что пострадавшим не надо помогать. Я говорю о другом: помогать можно по-разному. У нас государство сегодня оказывает скупую помощь с условием, что все сохранится как есть. А можно поощрять развитие быстрорастущих секторов, стимулируя таким образом структурную перестройку экономики. И это было бы самой эффективной помощью. Однако нет у нас ничего подобного, а потому можно выставить властям и здесь незачет по экономической политике.

Вот такая получилась попытка оценить эффективность проводимой экономической политики. Без цифр, без показателей промежуточных итогов (кризис-то далеко не закончился) ясно, что власти не очень хорошо справляются с кризисом. Ну, сами-то они никогда это, понятное дело, не признают. А нам их признания и не нужны. И так все понятно. А если все-таки непонятно, тогда в следующий раз покажем это на цифрах.

Игорь Николаев

Источник

Автор Игорь Алексеевич Николаев — доктор экономических наук, профессор Высшей школы экономики, директор Института стратегического анализа.