Митинги и голодовки. Почему россияне стали чаще протестовать против работодателей

Протестовать стали чаще

В течение 2019 года российские работники вышли как минимум на 427 протестных акций. Это почти на треть больше, чем годом ранее, подсчитали в Центре мониторинга и анализа «Трудовые конфликты» Санкт-Петербургского гуманитарного университета профсоюзов (СПбГУП).

Из данных не следует, что протестующих становится больше. Все эти акции провели участники 171 трудового конфликта — примерно столько же в России их насчитывалось и год назад, и два. Это позволяет предположить, что одни и те же люди стали выходить на протесты чаще.

Но точно подсчитать трудовые конфликты сложно — большая часть из них находятся в скрытой форме, говорит сотрудник Социологического института РАН Пётр Бизюков.

«До стадии протеста доходит не всякий конфликт, это только вершина айсберга, — объясняет он. — Но чем больше мы видим публичных протестов, чем больше скрытая часть напряжённости».

Бизюков тоже мониторит трудовые конфликты, и в своём отчёте за 2019 год он также отмечает «взрывной» рост протестов после двух лет снижения.

Протестовать стали заметнее

Всё больше трудовых конфликтов выходят в публичное пространство:

• 2017 год — 85%;
• 2018 год — 89%;
• 2019 год — 92%.

Работники всё чаще пишут открытые письма в СМИ и коллективные обращения в инстанции, записывают видеообращения и используют другие способы публично выразить свою позицию. Не растёт только число забастовок и несанкционированных акций.

Пётр Бизюков ведёт мониторинг на основании публикаций СМИ и уверен, что пресса «собирает практически все мало-мальски публичные акции протеста».

«Информационная поддержка важна, — говорит председатель межрегионального профсоюза «Новопроф» Иван Милых. — Если уличная акция проходит и не освещается, считайте, что её нет».

Самые громкие акции протеста работников в 2019 году по версии «Секрета фирмы»:

• В июле около 20 машинистов башенных кранов не вышли на работу в Казани. Они потребовали от застройщиков соблюдать трудовое законодательство и обеспечить технику безопасности, а также повысить зарплату втрое. Своего они частично добились: некоторые работодатели подняли зарплату (правда, не существенно) и стали доплачивать за сверхурочный труд.

• Около 40 сотрудников службы доставки сервиса Ozon в Санкт-Петербурге объявили 5 октября забастовку, отказавшись развозить заказы. По словам курьеров, из-за новой системы начисления зарплат они недополучали от 5000 до 15 000 рублей в месяц. Руководство Ozon пообещало решить проблему. Позже компания сократила сотни курьеров.

• Летом в Москве и Санкт-Петербурге прошли пикеты у штаб-квартиры «Nestlé Россия» и связанных с компанией магазинов. Так сотрудники протестовали против сокращения 300 человек в корпоративном отделе продаж и навязывания невыгодных условий увольнения. Итогом стали прокурорские проверки, которые подтвердили нарушения.

• В ноябре по регионам прокатилась волна массовых забастовок таксистов. Водители протестовали против ценовой политики ряда крупных агрегаторов, в частности «Яндекс.Такси». Добиться лучших для себя условий им не удалось.

• В апреле рабочие закрывшегося завода Ford во Всеволожске дважды выходили на митинги. Они требовали выплатить каждому сотруднику оклады за 24 месяца, но в итоге получили от 5,5 до 12 окладов в зависимости от стажа.

Флагманом протеста стали медики

В 2019 году здравоохранение вышло на первое место по числу трудовых конфликтов за всё время наблюдений с 2012 года, сообщили в СПбГУП. Медики спровоцировали более четверти от общего числа противостояний с работодателями.

Все споры происходили в медучреждениях государственной формы собственности. Яркий пример — протесты против увольнения сразу 100 медиков из московской онкологической больницы №1 (бывшая гинекологическая больница №11).

Борьба отдельных медработников может расшириться до масштабных кампаний, считает первый вице-президент общественного объединения «Опора России» Павел Сигал.

Чаще протестуют не против, а за

Количество конфликтов по интересам (требования увеличить зарплату, улучшить условия труда) в 2019 году превысило число споров из-за нарушений трудового законодательства. Это произошло впервые за семь лет, отметили в СПбГУП.

«В некоторых сферах (IT, частная медицина, банки) компании разбаловали сотрудников, а когда решили ухудшить условия их труда, получили возмущение», — считает соучредительница консалтингового агентства «Новое качество» Ирина Григорьева.

Но чаще всего борются за свои интересы работники тех сфер, где условия труда традиционно оставляют желать лучшего: обрабатывающей промышленности, транспорта и т. д.

Яркий пример — ситуация во время закрытие завода Ford во Всеволожске Ленинградской области. Профсоюз добился того, что при закрытии производства менеджмент предложил сотрудникам компенсации — от 5,5 до 12 окладов в зависимости от стажа. Иван Милых считает, что если бы не профсоюз, заводчане не получили бы этих денег.

Пётр Бизюков с ним не согласен. Он называет такой результат поражением профсоюза, который из-за раскола не смог добиться большего. В других странах, где Ford также закрывал производства, рабочим обещали выплаты двух годовых окладов, на что изначально рассчитывали и во Всеволожске.

Кому нужны профсоюзы в 2020 году

В публичных протестах, по данным мониторинга, чаще и больше принимали участие работники предприятий, где нет профсоюзов: в забастовках — в 4,3 раза чаще, в голодовках — в десять раз, в пикетах и митингах — в 1,5 раза. По версии исследователей из СПбГУП, это свидетельствует о конструктивной позиции профсоюзов: они стараются урегулировать конфликты через переговоры и «механизмы социального партнёрства».

Успех профсоюза в защите прав работников зависит от того, готовы ли сами работники объединяться и что-то делать, подчёркивает Милых. «Профсоюз — не крыша, — говорит он. — Одна из его функций — координировать разрозненные подразделения. Но инициатива должна идти от самих работников».

В России нет сильных профсоюзов, которые могли бы реально защитить работников, отстаивать их права, считает главред журнала «Кадровое дело» Александр Попов: «Я не говорю про отдельных профсоюзных активистов или профсоюзы в отдельных регионах — это скорее исключение из правила. Всё потому, что у профсоюзов нет реальных рычагов воздействия на работодателей. Более того, часто компании сами выступают за создание профсоюзов с тем расчётом, чтобы такие профсоюзы были благосклонны к администрации компании».

Постепенно профсоюзы меняют свою «природу», говорит историк, публицист и политический активист Алексей Сахнин. «Традиционная профсоюзная форма работы становится невозможной, в том числе и из-за деградации рынка труда, когда число организованных рабочих продолжает уменьшаться, а трудовые ресурсы вымываются в мелкий бизнес и самозанятость. Нужны новые формы, — считает он. — Профсоюзы превращаются в активистские группы и включаются в любой социальный конфликт. Условно, это становится не отраслевой профсоюз, а профсоюз классовой взаимопомощи».

Работодатели традиционно считают профсоюз головной болью. «Я вижу профсоюз всё чаще как один из перекосов в сторону сотрудников, когда мы говорим о балансе интересов работников и работодателей», — говорит управляющий партнёр юридической фирмы BLS Елена Кожемякина (отстаивает интересы работодателей).

«Работодатели часто говорят, что профсоюзы мешают, тормозят, — подтверждает Бизюков. — Но тут есть хорошая ассоциация. Можно ли представить автомобиль, у которого нет педали тормоза? Нужно набирать скорость, нужна педаль газа. Но и нужна педаль тормоза, чтобы в сложных ситуациях избежать аварии. И профсоюз — это та самая педаль. Если на неё жать всё время, то, конечно, никто никуда не поедет. Но нужно ею пользоваться грамотно и умело».

Почему не получается договориться с работодателями

Большинство работодателей на предложение сесть за стол переговоров реагируют хамством и отказываются вести диалог, утверждает Иван Милых.

Бизюков отмечает, что переход конфликта в публичное пространство — это свидетельство серьёзного сбоя в системе трудовых отношений. Большое количество однотипных акций говорит о том, что закон не работает, нет стандартов, по которым решаются трудовые конфликты.

Почему идут протестовать, а не жаловаться

Работодатели не боятся трудовой инспекции, объясняет Иван Милых. «Трудинспекция чаще всего бездействует, пользы работникам она не приносит, — говорит председатель профсоюза «Новопроф». — Если она и находит мелкие нарушения, то всё заканчивается копеечными штрафами. Обычно получаешь отписку. Например, ты им пишешь про чёрную зарплату, а они тебе отвечают, что размер оплаты труда — это юрисдикция суда, идите судитесь».

Судебные разбирательства для рядового работника — достаточно сложная процедура: необходимо найти юриста, составить иск и т. д. Но готовых взяться за такие дела юристов стало больше, отмечает представительница компании «Сбер Решения» Вероника Тихонравова. «Они очень активно, порой даже агрессивно рекламируют свои услуги в интернете», — говорит она.

При этом и сами работники становятся всё более юридически подкованными. «В последние несколько лет в России резко увеличилось число ресурсов, посвящённых соблюдению прав сотрудников. Одновременно стали доступнее инструменты для жалоб и обращений со стороны недовольных сотрудников», — отмечает менеджер по контролю и соблюдению трудовых отношений Coca-Cola HBC Russia Светлана Студенникова.

Трудовых споров в суде становится меньше, но выигрывать их работники стали чаще, поделился с «Секретом» своими наблюдениями за статистикой Судебного департамента при Верховном суде РФ главный редактор журнала «Кадровое дело» Александр Попов.

Если же споры не связаны с нарушением закона, как в случае с остановкой предприятия, банкротства, сокращениями, апелляции к органам власти неэффективны.

Почему конфликтов не станет меньше

Опрошенные «Секретом» эксперты считают, что трудовые конфликты будут возникать всё чаще. Среди причин называют автоматизацию и цифровизацию, которые освободят часть рабочих мест. Потерявшим работу нужно будет переучиваться, но не все достаточно гибки, чтобы адаптироваться к изменениям на рынке труда.

Не добавляет оптимизма и экономическая ситуация.

Ещё одна причина — распространение нестандартных форм занятости. Работодатели стали оформлять сотрудников не в штат, а в качестве самозанятых или ИП. Это, по мнению экспертов, разрушает трудовые отношения — ослабляет контроль за рынком труда, сокращает социальные гарантии и повышает напряжённость.

В 2019 году самыми заметными были протесты представителей именно такой формы занятости — курьеров и таксистов. Их выступления прошли мирно. Но условия работы в этих сферах не улучшились, а по некоторым данным, даже стали хуже. Поэтому в 2020 году подобные протесты могут проходить радикальнее. При пессимистичном раскладе возможен и «французский» сценарий — с перекрытиями улиц, сожжёнными покрышками и столкновениями с полицией.