Очередной миф о благополучии России

Рынок труда дичает на глазах / © Иллюстрация ИА «Росбалт»

Вопреки официальной статистике и заверениям президента, безработным сегодня можно назвать каждого шестого взрослого жителя страны.

Новое достижение! Путин заявил, что безработица в России снизилась до «исторического» минимума. Люди, живущие в реальном, а не выдуманном чиновниками мире, в недоумении.

Для начала интересно, конечно, понять, что называют сегодня историческим минимумом. Официальный уровень безработицы в России составляет 4,6%. Во всем мире считается, что это нормально. Вот когда больше 7% — тогда стоит насторожиться и начать разбираться, что же такого нехорошего происходит в экономике и отражается на рынке труда.

Но нынешние российские 4,6% (кстати, в августе было еще меньше — 4,3%, но президент, видимо, этот момент упустил) вызывают большие сомнения. Все дело в том, как у нас в стране рассчитывается показатель безработицы.

Основной способ получения информации — это выборочные соцопросы среди людей в возрасте от 15-ти до 72-х лет. Странный охват, и пространство для манипуляций с цифрами просто огромное. В общих чертах понятно, что признания пенсионеров и школьников, скорее всего, украшают статистику.

Вторая статистическая группа — это граждане, состоящие на учете в центрах занятости. Их не более 0,8% от экономически активного населения. Откуда такие рекордно низкие показатели, ни для кого не секрет. Народ в эти службы просто не идет — пособие по безработице копеечное, а поискам работы там скорее мешают, чем помогают.

Серьезно. Я как-то хотела написать репортаж в духе «Испытано на себе». Было это, кажется, в первый санкционный год, когда многие люди оказались на улице из-за банкротства мелких компаний. Чиновники тогда вовсю пиарили полезность центров занятости: дескать, примут, пожалеют, денег на бедность подкинут, переучат и новую работу подыщут.

Вот я и захотела проверить, как это все устроено. Кандидатом я была идеальным. В смысле — проблемным. Журналист, несколько лет просидела дома с детьми, которых у меня на тот момент было уже трое. Попробуйте найти работу при таких вводных через бюрократическую государственную структуру.

Первое, что выяснилось — никакого пособия мне не положено, поскольку с последнего увольнения прошло слишком много времени. Потом оказалось, что я должна каждые две недели ездить на собеседования в какие-то мутные конторы, которым требуются менеджеры или курьеры. Отказаться от трудоустройства можно было только дважды, после третьего раза снимали с учета. В ответ на робкое «а я слышала, у вас тут есть курсы» мне с энтузиазмом предложили поучиться три месяца на… пользователя ПК.

В общем, не стала я тогда вставать на учет, решив, что такие репортажи мне не по карману. А уж обычный безработный подобное развлечение себе тем более позволить не может. Он, как это ни парадоксально, вообще зачастую выпадает из официальной статистики. Некогда ему там светиться — между поисками нормальной работы он крутится на халтурах.

Поэтому большинство безработных фигурируют в другой статистике: скрытой безработицы и самозанятости.

Скрытая безработица — это когда трудовая книжка еще пристроена, а зарплаты уже нет. Такие знакомые есть у каждого: таксисты «в запасе», ожидающие вызова по три дня, шиномонтажники на вечном перекуре, менеджеры без заказов. Все эти люди понимают, что работу надо менять, но пока не на что, а уходить в никуда страшно. В одах, когда уровень официальной безработицы превышал 5%, доля неформальных безработных оценивалась в 18-20%. Более свежей статистики нет.

Самозанятость — еще одна язва российского рынка труда. Это отчаяние человека, бросившего искать работу. Разумеется, в этом мало кто признается. Маникюрша на дому Лена или переустановщик «Винды» по вызову Петя до последнего будут говорить о том, что сделали осознанный выбор в пользу свободы и моря возможностей. Но правда такова, что 90% процентов самозанятых — люди, в жизни которых все очень зыбко, неспокойно и грустно. И выбирать им пришлось между просиживанием штанов в копировальном центре или в подвальном салоне красоты «Прелесть» и частной деятельностью, которая не приносит сколько-нибудь ощутимого дохода. Свои услуги эти мастера нередко оказывают или вовсе бесплатно (в рекламных целях), или в обмен на услуги других незадачливых частников. Получается возврат к какому-то первобытному бартеру.

Самозанятых в России около 12 миллионов человек, или более 15% трудоспособного населения. И мало кто хочет пополнять их ряды.

Реальных безработных в нашей стране раза в три-четыре больше, чем по официальной статистике. И это по самым осторожным оценкам. Без работы сидит каждый шестой взрослый человек. Причем количество таких людей все время растет, и их положение становится все более безнадежным.

Не стоит, однако, думать, что те, кто не входит в эти злосчастные 15-20%, — счастливчики. Увы. Многие из работающих и получающих зарплату оценивают свое положение как очень нестабильное и боятся оказаться не у дел. А страх — плохой спутник в чем бы то ни было. Он заставляет терпеть и жуткие условия труда, и неоплачиваемые переработки, и незаконные отказы в больничных, и хамство начальства. Наш рынок труда не просто далек от цивилизованного — он дичает на глазах.