Подвиг героев

Моё предисловие: Только что наткнулся на позорный факт. В Бундестаге перед его депутатами выступил школьник из Нового Уренгоя Николай Десятниченко. Мальчик в своём выступлении покаялся за действия России перед Германией, заявив, что солдаты вермахта, погибшие в котле под Сталинградом, «невинные жертвы» и они «не хотели убивать».

Надо отметить, что Коленька не один рассказал германским парламентариям о «кровавых преступлениях русских швайне». Перед ними выступила целая делегация школьников из Новоурегойской гимназии № 1 и все дети унтерменшей каялись перед германским народом за «преступления» своих прадедов, зверски убивших «невинных zольдат-путешественников» в Руссланде. Но восторг германских парламентариев помешал расслышать их самоуничижительные выступления.

Наше общество постепенно приходит в себя после окаянных дней 91-го года и случившееся вызвало в нём скандал. Некоторые граждане уже начали обращаться в Прокуратуру и ФСБ, требуя наказать Колю. Ещё меньше граждан обращают внимание на тот факт, что за группой детей стоят взрослые и отмечают, что учительница пытается защищать мальчика, а администрация гимназии № 1 упорно молчит.

Согласен, это важный вопрос, но есть и более важные. Поездку с актом самоуничижения в Бундестаге организовало «Германское общество по уходу за военными захоронениями за границей». Очень интересная организация, деятельность которой на территориях стран, ставших жертвами фашистской агрессии далеко выходит за грань ухода за могилами. В своё время воздвигнутые этим «обществом» грандиозные памятники вызвали возмущение в Польше, а потом и в РФ. Они больше напоминали монументы победителям над «недочеловеками», чем просто кладбища убитых солдат-агрессоров и убийц.

Тогда, в середине 90-х общественность пошумела недолго и либералы-ельциноиды заткнули рты недовольным. Однако сейчас многое изменилось и публичный акт самоуничижения вызвал скандал. Оказывается, что «Общество по уходу захоронениями немецких солдат» занимается не только монументальными циклопическими сооружениями, но и прямой пропагандой фашизма. А потому надо рассмотреть деятельность этого «общества». Ну, и конечно же администрации гимназии № 1. Так, чтоб другим гимназиям неповадно было.

Что делать с Колей и другими гимназёрами, которых взрослые дяди и тёти отравили пропагандой фашизма? При всё отвратительности произошедшего детей жалко. У них три варианта.

Первый, самый страшный: Коля в вышиванке встречает zольдат-освободителей Бундесвера с хлебом-солью. Они выкидывают ковригу в грязь, дают ему пистолет, другой приставляют к его голове и приказывают расстрелять человека в яме. Это называется «окрестить».

Есть второй вариант. Добрые герры из «Общества могильщиков» спасут Колю от травли в Руссланде и обеспечат ему политическое убежище в Фатерлянде. В концлагере Дахау в бараках с «птенцами тёти Меркель». Там Коля станет чьей-то «женой» и примет «правиЛный вЭра». В этих двух случаях его жизнь будет очень бурной, но не долгой и вернуться назад будет нельзя.

Есть правда и другой путь. Неприятный поначалу. Но он может закончится Дома. Я имею ввиду не здание, а нечто большее. Правда это очень тяжёлый путь. Нужно за короткое время напомнить молодому человеку, что ему уготовили «zольдаты-путешественники». В цветах и красках. Для лучшей усвояемости.

Ну, например так, как описал какой-то злобный блоггер летом 2011 года. Материал довольно старый, но по прежнему актуальный. Читайте и получайте «эстетицкое» и «физицкое» удовольствие друзья… И Коля пусть читает. Ведь из 28 панфиловцев трое остались живы.

…«7 июля 2011 года в «Комсомольской правде» под общим заголовком «Тайны государственного архива» было опубликовано интервью с директором этого архива доктором исторических наук Сергеем Мироненко, который, отвечая на вопросы корреспондента, память защитников столицы бессовестно осмеял, назвав подвиг двадцати восьми героев-панфиловцев мифом, утверждая, «что не было никаких героически павших героев-панфиловцев», ссылаясь на то, что после войны «один за одним начали появляться люди, которые должны были лежать в могиле».

Историк Мироненко ощутил пинок в зад и рухнул на мерзлое дно траншеи. Всё ещё не веря в происходящее, он поднялся и глянул вверх. На краю траншеи полукругом стояли бойцы Красной Армии.

– Это последний? – уточнил один из военных, видимо, командир.

– Так точно, товарищ политрук! – отрапортовал боец, чей пинок направил директора Госархива в траншею.

– Простите, что происходит? – пролепетал историк.

– Как что происходит? – ухмыльнулся политрук. – Происходит установление исторической справедливости. Сейчас ты, Мироненко, спасёшь Москву от немецко-фашистских оккупантов.

Политрук указал на поле, на котором в ожидании застыли несколько десятков немецких танков. Танкисты вылезли на башни и, ёжась от холода, с интересом наблюдали за происходящим на русских позициях.

– Я? Почему я? – потрясённо спросил Мироненко. – Какое отношение я к этому имею?–- Самое прямое, — ответил политрук. – Все вы тут имеете самое прямое к этому отношение!

Командир указал Мироненко на траншею и историк увидел, что она полна уважаемых людей: тут уже находились академик Пивоваров и его племянник-журналист, у пулемёта с выпученными глазами расположился Сванидзе, рядом с ним дрожал то ли от холода, то ли от ужаса главный десталинизатор Федотов, дальше были ещё знакомые лица, но перепуганный архивист начисто забыл их фамилии.

– А что мы все здесь делаем? – спросил Мироненко. – Это же не наша эпоха.

Бойцы дружно захохотали. Хохотали не только русские, но и немцы, и даже убитый недавно немецкий танкист, пытаясь сохранять приличия и делая вид, что ничего не слышит, тем не менее, подрагивал от смеха.

– Да? – удивился политрук. – Но вы же все так подробно рассказываете, как это было на самом деле! Вы же с пеной у рта объясняете, что мы Гитлера трупами закидали. Это же вы кричите, что народ войну выиграл, а не командиры, и тем более не Сталин. Это же вы всем объясняете, что советские герои – это миф! Ты же сам, Мироненко, рассказывал, что мы – миф!

– Простите, вы политрук Клочков? – спросил Мироненко.

— Именно, – ответил командир. – А это мои бойцы, которым суждено сложить головы в этом бою у разъезда Дубосеково! Но ты же, Мироненко, уверял, что всё было не так, что все эти герои – пропагандистский миф! И знаешь, что мы решили? Мы решили и вправду побыть мифом. А Москву оборонять доверить проверенным и надёжным людям. В частности, тебе!

– А вы? – тихо спросил историк.

– А мы в тыл, – ответил один из бойцов. – Мы тут с ребятами думали насмерть стоять за Родину, за Сталина, но раз мы миф, то чего зря под пули подставляться! Воюйте сами!

– Эй, русские, вы долго ещё? – прокричал продрогший немецкий танкист.

– Сейчас, Ганс, сейчас – махнул ему политрук. – Видишь, Мироненко, время не терпит. Пора уже Родину вам защищать.

Тут из окопа выскочил академик Пивоваров и с поднятыми руками резво бросился к немцам. В руках он держал белые кальсоны, которыми активно махал.

– Срам-то какой, – произнёс один из бойцов.

м Не переживай, – хмыкнул Клочков. – Это уже не наш срам!

Двое немецких танкистов отловили Пивоварова и за руки дотащили его до траншеи, сбросив вниз.

– Швайне, – выругался немец, разглядывая комбинезон. – Этот ваш герой мне со страху штанину обоссал!

Второй танкист стрельнул у панфиловцев закурить и, затянувшись, сказал:

– Да, камрады, не повезло вам! И за этих вот вы тут умирали! Неужто в нашем фатерлянде такие же выросли?

– Да нет, камрад, – ответил ему один из панфиловцев. – У вас теперь и таких нет. Только геи да турки.

– А кто такие геи? – уточнил немец.

Боец Красной Армии прошептал ответ агрессору на ухо. Лицо немца залила краска стыда.

Махнув рукой, он пошёл к танку.

– Давайте побыстрее, кончайте с нами, — сказал он. – От таких дел снова умереть хочется.

Из траншеи к политруку кинулся Сванидзе.

– Товарищ командир, вы меня неправильно поняли, я ничего такого не говорил! И потом, мне нельзя, у меня «белый билет», у меня зрение плохое и язва!

Политрук доверительно наклонился к Сванидзе:

– А ты думаешь, тирана Сталина это волновало? Он же пушечным мясом врага заваливал! И тем более, я тебе не командир. У вас свой есть – опытный и проверенный! Вот он как раз идёт!

Из глубины траншеи к месту разговора подходил Никита Михалков, держа в руках черенок от лопаты.

— Товарищ политрук, как с этим можно воевать против танков? – взмолился режиссёр.

– Тебе виднее, – ответил командир. – Ты же это уже проделывал. Да, там у тебя, кстати, кровати сложены. Можешь из них быстренько противотанковую оборону наладить! Ну, или помолись, что ли. Авось поможет!

Тут политрук скомандовал построение своих бойцов.

– Куда вы? – с тоской в голосе спросил Михалков.

– Как куда? – усмехнулся политрук. – Занимать позицию у вас в тылу! Заградотряда НКВД под рукой нет, так что мы сами его заменим! И если какая-то сволочь из вашего штрафбата рванёт с позиции, расстреляем на месте за трусость и измену Родине!

– Так ведь штрафбатов ещё нет!

-–Один создали. Специально для вас!

Немецкие танки взревели моторами. В траншее послышались отчаянные крики и ругань – новые защитники Москвы выясняли, кто первым начал разоблачать мифы и втравил их в эту историю. Всем скопом били Федотова, после чего его с бутылкой выкинули из траншеи под немецкий танк. Кто-то крикнул ему на прощание:

– Ну, за Родину, за Сталина!

Михалков вцепился в уходящего политрука:

– Товарищ, у меня отец воевал, я всегда был патриотом и защитником героев, помогите мне!

– Только из уважения к тебе, — ответил политрук. – Даю отличное средство для сражения с врагом! Лучше не бывает!

И командир протянул режиссёру бадминтонную ракетку и три воланчика.

– Прощай, Родина тебя не забудет, – похлопал политрук Михалкова на прощание и устремился вслед своим уходящим бойцам…

Павел Лыткин