Поклонение Франции

Самолично заснял. В 10 часов вечера проходил мимо французского посольства. Там очередь стоит в специальной книге расписаться. Народ подходит, кладёт цветочки… Свечки горят…

И у всех физиономии такие скорбные-скорбные. И почему-то одна молодёжь.

Ну, я дальше двинул, начал думать. Небось, сейчас по всему миру высокие здания под цвет французского флага подсветят. С такими же скорбными лицами. Нашу Останкинскую телебашню тоже.

Когда у нас были теракты, по всему миру здания подсвечивали в цвета российского флага? Толпы народу во Франции к нашему посольств шли? Горы цветов возлагали? В такой же очереди на подпись стояли? А если нет — то куда мы лезем?

И вот что сформулировал. Те, кто так сопереживают французам, как бы себя с ними уравнивают. Возвышают себя до уровня французов. «Я тоже француз».

Само по себе сочувствие жертвам тут вторично. Дело не в нём. Первично желание вообразить себя «цивилизованным человеком».

Это типичный «эффект пансионата», открытый в начале 20 века, кажется, Юнгом. Все девушки закрытого пансионата сопереживают одной, ухитрившейся завязать тайный роман. Когда парень её бросает — то истерика не только у неё, но и у всего пансионата. Потому что все тоже хотят иметь романы. Дело не в сопереживании, а в уподоблении. Они по виду лишь ревут, а на самом деле — хотят быть на её месте. «Чёрт с ним, с расставанием, но круто иметь роман!» Соучастие в истерике делает их ближе к этой девушке. Юнг так и написал: они настолько хотят иметь роман, что готовы даже принять огорчения в связи с его прекращением. Так что желание романа тут первично.

Те, кто тащат цветы и стоят в очереди на запись, воображают себя французами, хотят быть на их месте. Они не с нами, они с ними. Поэтому там одна молодёжь. Национальная аутентичность ещё не сложилась. «Граждане мира», типа. Сочувствие тут вторично. Хотя скорбящие полагают в точности наоборот.

Я в мои 20 был чудовищным германофилом. Музыка Баха, поэзия Гёте, ранняя готика… Произойди в Германии теракт, тоже небось, к посольству попёрся. Вот тут и открывается ларчик.

С философской точки зрения такое сочувствие чужим есть предательство своего. Разве не было предательством своего моё германофильство?

Всё это было бы логично и понятно, если бы французы точно так же нам сочувствовали. Тогда это было бы справедливо — мы были бы как бы на равных. Но если оно в одностороннем порядке — то, стало быть, в ущерб осознанию себя русскими. В ущерб своей русскости.

Вот в Северной Корее или Монголии произойдёт теракт — эта толпа будет стоять в очереди к посольству? Цветочки понесут? Телебашню в цвета монгольского или корейского флага подсветят? А вот хрен. Потому что дело не в сочувствии. Никто не хочет воображать себя монголами или корейцами. Потому что низкий сорт. А вот французами хотят. Потому что, типа, статусные фигуры. Европа-с! Культура-с! Живущий там блогер рассказывает, что во Франции принято замораживать новорожденных в морозилке…

И вот я смотрю, в ФБ у всех-всех-всех либералов — только и записи, что о теракте. Сплошные стоны: «Я не могу, просто не могу! Какой кошмар! Всё время об этом думаю!» Небось, не случайно. О наших терактах они так переживали? А вот хрен. Стало быть, Франция им ближе, чем матушка-Россия. Стало быть, они по духу не русские, а французы.

И ведь я бы ещё понял, если бы от такого уподобления была хоть какая-то польза. Для того самого развития. А ведь на самом деле, уподобляйся, не уподобляйся — никакого развития у нас и в помине нет. Так, кое-какой марафет в столице наводят. «Чтобы было как в Европе». Точно такое же поклонение Франции.

Блогер Игорь Лебедев (жж kot-begemott)

Поклонение Франции

Сейчас на главной