Афганский анклав

Англоязычный RT опубликовал материал об усилении ИГИЛ в Афганистане. Согласно материалу, сегодня ИГИЛ(запрещен в РФ) насчитывает уже более 10 тысяч человек в этой стране, в том числе и за счет прибывающих из Сирии и Ирака.

В реальности, конечно, доля боевиков, вышедших с Сирии и Ирака, в Афганистане невелика, да и они в основном представлены эндемичными афганскими народами: узбеками и таджиками в первую очередь. Собственно, поэтому и идет накопление сил ИГИЛ как раз в северных провинциях Афганистана, населенными этими народами.

Правда, нужно учесть, что под ИГИЛ в Афганистане понимают разные явления. Во-первых, это «настоящий» ИГИЛ под брендом «вилайет Хорасан». Это как раз структуры ИГ, формировавшиеся на протяжении 15-17 годов после того, как руководство ИГ, оценив перспективы военного поражения и утраты территорий в Сирии и Ираке, занялось строительством «филиальной сети» в ряде стран — Ливии, Афганистане, Нигерии, Сомали, частично в Йемене. Основная задача «вилайетов» — ресурсное обеспечение своей деятельности и перехват местных нелегальных потоков контрабанды. В Афганистане ИГИЛ занят именно этим: через север страны по границе зон проживания таджикских и пуштунских племен проходит значительная часть контрабанды маковой соломки.

Вопреки распространенному мнению, Афганистан не производит афганский героин — он «экспортирует» маковую соломку, переправляя ее караванными путями в пакистанскую провинцию Читраль, в которой массово и почти бесконтрольно со стороны властей функционируют многочисленные подпольные лаборатории по очистке и производству героина. Расплачиваются с поставщиками соломки не деньгами, а именно героином (такая своеобразная толлинговая схема, работающая на давальческом сырье). Вот этот героин и является предметом сегодняшней ожесточенной борьбы между Талибаном и «вилайетом Хорасан» ИГИЛ. Контроль над потоками соломки и героина дает финансовую независимость: то, с чего ИГИЛ всегда начинает строить свои структуры.

Во-вторых, под ИГИЛ «косят» разнообразные криминальные группировки, не социализированные в афганском обществе. Бандиты-изгои, сбивающиеся в стаи и банды, а потому кровно заинтересованные либо в «крыше», либо в ее имитации. Учитывая, что ИГИЛ строит свою политику и экономику методами, мало отличающимися от классических криминальных, а также то, что в Афганистане ИГ — относительно новое явление, местные бандиты пока довольно успешно имитируют и мимикрируют под ИГ. При этом «настоящий» ИГИЛ не слишком обеспокоен «авторскими правами», так как бандиты во многом выполняют полезную с точки зрения ИГ работу: воюют с талибами и правительством, что на руку «вилайету». При этом «вилайет» старается наладить и укрепить связи с местным криминальным подпольем и даже субсидирует его деятельность, правда, взамен требуя лояльность и долю в криминальной прибыли.

Есть случаи и проектных группировок, маскирующихся под ИГ, которые создаются спецслужбами. В основном эти группировки создаются для борьбы с талибами там, где властям невыгодно афишировать свои операции против Талибана. Классический «ложный флаг», ничего нового.

Тем не менее, ситуация в Афганистане, конечно, существенно деградирует. Пока темпы деградации не слишком быстрые, но это пока.

По всему, стратегия на медийную «победу» над ИГИЛ в Сирии и Ираке уже приносит свои плоды. Уничтожить это освободительное движение нового времени военным путем в принципе невозможно, как невозожно было уничтожить силой национально-освободительные движения времен антиколониальной борьбы 50-70 годов 20 века. Но вот «расплескать» его по огромному региону удалось. Теперь вместо одного, пусть и мощного, анклава освободительной борьбы нового времени неоколониалисты получили порядка десятка пока слабых, но вполне жизнеспособных анклавов по всей исламской дуге от Филиппин до западной Африки. Сейчас идет становление этих анклавов, и даже если какую-то часть удастся подавить, всех уничтожить уже точно не удастся.

Кретинская идея невежд и дебилов (в медицинском смысле этого слова) под названием «борьба на дальних подступах» даёт свои плоды, и с этим уже ничего не поделать.

Для России это, безусловно, плохая новость, так как в отличие от Талибана ИГИЛ не ограничивает себя границами национальных государств. Стратегическая цель талибов — восстановление Исламского эмирата Афганистан в границах нынешнего Афганистана (с небольшими пограничными конфликтами за территоррии с соседними странами — в первую очередь Таджикистаном и Пакистаном). У ИГИЛ таких ограничений нет, он рассматривает весь исламский мир, как зону своих интересов и категорически не приемлет политический национализм, приравнивая его к ширку (безбожию) и считая его одним из тягчайших преступлений.

В этом смысле героическая «победа» в Сирии неизбежно в ближайшие годы обернется возникновением потенциальной катастрофы в Средней Азии, которая сейчас стремительно исламизируется и держится лишь на чрезвычайно жестких диктаторских режимах в бывших советских республиках.

Проблема в том, что Кремль не может использовать опыт Донбасса, народное восстание на котором в 14 году было явлением того же порядка и является частью глобальной антинеоколониальной борьбы. В 14 году восстание было подавлено с двух сторон: со стороны Киева, а в августе на Донбасс вошли 11 батальонно-тактических групп людей, занимающихся военными вопросами, в задачу которых входило в том числе и подавление самого восстания и замену его на послушный инструмент межолигархических войн. Сегодня очевидно, что эта задача выполнена, лидеры восстания частично выброшены за пределы Донбасса, частично истреблены олигархическими частными карательными командами. Восстание теперь выродилось в обычный криминальный анклав под управлением социально близких «кураторов» из той же среды.

Однако для проведения аналогичных мероприятий в Средней Азии у Кремля вообще нет инструментария, поэтому для него актуальным становится наведение мостов с Талибаном для того, чтобы поддержать его в борьбе с более опасным противником — Исламским государством. При этом Талибан — это тоже часть антинеоколониального глобального проекта, однако его национальный оттенок придает ему определенную системность, и с ним возможны хоть какие-то переговоры.

Правда, входя в тактический союз с Талибаном, Кремль, у которого и без того крайне напряженные отношения с Западом, рискует получить полноценное обвинение в пособничестве международному терроризму с возможными очень серьезными последствиями. Но тут работает принцип: «сгорел сарай — гори и хата», деваться все равно некуда, делать ставку на среднеазиатских диктаторов почти бессмысленно: они с трудом контролируют обстановку у себя в странах, опираться на них в борьбе с ИГ практически бесполезно