@#$%^&(!

Я сейчас пишу, а у меня под окном, в жиденьких кустах тусуются детишки, которые бегают туда покурить тайком от родителей. Дети общаются между собой сплошным матом, но нецензурные слова, произносимые писклявыми голосами, вызывают только смех и досаду по поводу деградации нового поколения. Сами себе дети, наверное, кажутся при этом брутальными мачо — курят по-взрослому и разговаривают как взрослые, но на деле это всего лишь тощие пацанята, которым до чего-то пристойного еще расти и расти. Правда, уже с загаженными легкими.

Вообще когда-то мат был действительно признаком огромного и страшного мужика. Любой мат — это попытка вызвать у собеседника автоматическую реакцию, заставить его почувствовать нечто против своей воли в обход сознания, а за такое можно и огрести. Поэтому ругаться матом могли только действительные амбалы, готовые в любой момент пустить в ход кулаки.

Разумеется, такой несложно воспроизводимый признак был очень удобным для мимикрии. Чтобы иметь огромные бицепсы, их надо реально накачать, а чтобы колебать воздух в определенном порядке, нужен всего лишь язык, который и так у каждого есть. Поэтому сначала матом стали ругаться хилые интеллигенты — это, наверное, произошло в восьмидесятых. Потом женщины — это уже девяностые. А теперь и дети.

В результате, мужественность исчезла совершенно и остались всего лишь грязные непристойные слова. Какая уж там мужественность у малолеток-пятиклассников? Да и с автоматической реакцией уже совсем никак. Все вызывает привыкание, и мат — не исключение. Когда он везде, он превращается просто в бессмысленный шум.

А уж когда матерятся в виртуальной среде, то это вообще выглядит дурацки. Попытка изобразить мачо там, где никаких мачо не бывает, — в сфере чистого духа и бестелесных аватар. Ругающиеся, наверное, кажутся себе большими и ужасными, но на деле выглядят всего лишь как недоумки, которые не в состоянии связать вместе двух слов, и пытаются интеллектуальное воздействие заменить эмоциональным. Только это не получается — никто их не боится, потому что ничего физического через провода они все равно сделать не могут; и никого этот мат уже не цепляет — потому что его слишком уж много везде.

То же самое можно было бы написать и про тюремный жаргон, где все аналогично, и про приписывание собеседнику всяких сексуальных извращений погаже.

«Он пугает, а мне не страшно», как говорил Лев Толстой по несколько другому поводу.