Бог и эволюция: эволюционная теория в дискурсе цивилизационных проектов

Надо четко определить, в каких дихотомических полях находится категория эволюции. А таких полей два. С одной стороны, категория эволюции как развитие противостоит концепту неразвития. Но я сосредоточу внимание на второй категориальной дихотомии: эволюция противополагается революции.

Показателен вопрос об ароморфозе. И здесь возникает развилка в трактовке: либо развитие есть монотонный процесс, либо развитие осуществляется скачкообразно.

О чем говорят современные достижения науки? Что сейчас предъявляется в качестве мэйнстрима?

О том, что видообразование могло быть только сальтационно, говорят и современная генетика, и палеоархеология. В частности, сегодня доказано, что прямохождение не могло возникнуть путем длительного накопления позитивных признаков, как утверждала дарвиновская теория, а только сразу. Если бы такой длительный переход имел место, то на определенном этапе предки человека перемещались бы «смешанной» походкой, переходя от четырехконечного к двухконечному передвижению. Но, как показал в своих исследованиях английский палеоантрополог Р.Кремптон, такой «смешанный» тип невозможен. Живые существа могут перемещаться либо одним, либо другим способом. «Смешанный» вариант принципиально повышает затраты энергии, а это противоречит характерному для живой природы стремлению к биологической оптимизации. Значит получается, что человек возник «мгновенно», в том числе как прямоходящее существо и, вероятно, как разумное.

Палеоархеология констатирует сегодня, что нет переходных форм от одного вида к другому. Ч.Дарвин в свое время видел слабость своей теории в отсутствии подтверждающих эволюционный процесс останков. Однако он надеялся, что такие переходные формы будут со временем обнаружены. Но прошло полтора столетия, а принципиального нового в этом направлении так и не найдено. Наука располагает лишь несколькими экземплярами останков, используемыми для иллюстрации дарвиновской версии. Да и то в отношении фактически всех предъявляемых останков высказываются серьезные сомнения в их достоверности.

От выбора версий развития между эволюцией и революцией производны многие значимые посылы. Этот выбор определяет, в частности, различие политических платформ. Сообразно с выбором в пользу эволюции, существующий мир выстраивается путем накопления позитивных качеств. Рост в этой версии тождественен развитию. Выбор революции подразумевает, что в целях развития, достижения нового качественного состояния существующий мир надо преобразовывать парадигмально. Отсюда политическая развилка: на одной стороне — либералы и социал-демократы, на другой — большевики.

Из эволюционной теории Ч.Дарвина вышло много направлений. Одним из видных дарвинистов был Г. Спенсер. Он, как известно, был и либералом, и теоретиком социал-дарвинизма. Что подразумевало принятие спенсеровского направления эволюционной теории? Из идеи монотонного, нереволюционного процесса следует, что между биологической и социальной жизнью принципиальной инверсии в развитии нет. Социальное напрямую вытекает из биологического. А отсюда идет принятие модели человека как особого вида животного (политического животного или животного, производящего орудия труда). Именно эта антропологическая модель была взята за основу в реализации западного проекта. Если человек — это один из типов животного, то биологическая борьба («борьба за существование») имманентна его природе. Совершенно другая проекция на социальную сферу следовала из принятия сальтационной (революционной) версии развития. Упоминаемый в дискуссии П.А.Кропоткин был, как известно, не только эволюционист, но и сторонник революции.

С его именем связано развитие анархистского направления в революционном движении. Но революционное учение П.А.Кропоткина и его разработки в сфере биологии были тесно связаны между собой. Согласно сальтационному подходу, при переходе от биологического уровня жизни к социальному происходит некая инверсия. Социальная жизнь выстраивается иначе, чем биологическая. Человек в рамках этого подхода уже не является животным.

При принятии сальтационной версии развития возникает вопрос об определении механизмов качественных переходов в развитии. Еще с гегелевских времен говорили, что в качестве такого механизма действует закон о переходе количества в качество. Но возникает генетика, и традиционная объяснительная модель дает сбой. Выясняется, что от количества хромосом не зависит сложность биологического вида. У человека 46 хромосом, а у креветки — 92.

Далее: не возникает ли противоречия второму началу термодинамики о возрастании энтропии в замкнутых системах? Развитие природы в сторону усложнения, если система замкнутая, невозможно; значит система незамкнутая, материальный мир.

Еще одно противоречие традиционного эволюционистского подхода возникает при соотнесении его с основными законами термодинамики. Концепция породившего эволюционный процесс «большого взрыва» противоречит второму закону термодинамики. Энтропия должна была бы увеличиваться, а потому ни о какой самопроизвольной упорядочивающей эволюции не может идти речи. Такое же противоречие имеет место и в отношении версии о вечном существовании Вселенной. Согласно второму закону термодинамики, материальный мир деградировал бы до состояния хаоса, и появление в результате эволюции высокоорганизованных структур не представляется возможным. Следовательно, без некоего несистемного (или внешнего) с позиции упомянутого закона по отношению к Вселенной движителя эволюционного процесса (в религии его роль принадлежит Богу), сама идея эволюции оказывается уязвимой.

О том, что второй закон термодинамики свидетельствует в пользу правильности религиозного взгляда, говорится уже довольно давно. Сторонники материалистического объяснения пытаются возразить в том плане, что закон роста энтропии применим только для изолированных (консервативных) систем, тогда как в отношении открытых (диссипативных), каковым является материальный мир в целом, он не действует. Но что значит диссипативность материального мира? Если мы говорим, что материальный мир не есть изолированная система, то следовательно, вне его существует еще какая-то феноменологическая реальность. А признание феноменологической реальности за пределами материального мира это и есть не что иное, как констатация некоей внесистемной реальности, о которой ничего не известно, кроме того, что она существует. На уровне такой неопределенности знания о ней это тождественно религиозной номинации Бога.

Сложность мироустройства традиционно использовалась как аргумент в пользу религиозного объяснения происхождения мира. В противовес креационистской аргументации, секулярная наука утверждает возможность достижения соответствующей сложности мира естественным эволюционным путем. Однако появление по ходу развития научного познания новых количественных данных о различных физических и химических процессах подтверждает версию о наличии целенаправленного разумного начала в происхождении мира. Количество возможных вариантов природогенеза оказывается столь велико, что возникновение жизни путем случайного выбора правильного из них не представляется вероятным. Так, только в одной молекуле ДНК заложен такой объем информации, что для ее случайного возникновения не хватило бы времени, в миллиарды миллиардов раз превышающего максимальную продолжительность существования Вселенной. Следовательно, оптимальный вариант выбирался целевым образом.

Как из «неживого» произошло «живое»? Все попытки лабораторным путем получить из неорганического вещества органическое пока оказались безуспешными. Как произошла клетка? Во времена Ч.Дарвина доминировал концепт «случайного» образования клетки. Однако тогда адекватных представлений о степени сложности строения клетки еще не имелось. Последующее же ее изучение привело к заключению о недоказанности версии проявленного природой случая.

В математике, как известно, принимается, что вероятность 1/10⁵⁰ есть «нулевая» вероятность. Между тем, вероятность создания только одной молекулы белка, содержащей 500 аминокислот, составляет 1/10⁹⁵⁰. А для создания одной бактерии — 1/10⁴⁰⁰⁰⁰. Таких «случайностей» и их перекрестных сверток должно было произойти бессчетное количество. Следствием развития микробиологии стала, таким образом, констатация затруднительности выдвижения иного «научного» объяснения происхождения живого, чем признание действия внешнего начала.

Таким образом, современный уровень развития науки позволяет принять по отношению к выстраиванию объяснительных моделей мегавременного развития две принципиальные констатации: во-первых, система материального мира открытая, и он взаимодействует с некими акторами, находящимися вне его пределов; и во-вторых, внешнее воздействие на материальный мир осуществля ется целевым образом. Признание обоих положений выводит на идею существования Бога. А отсюда, как вывод, эволюционизм оказывается невозможным без провиденциализма, без вмешательства внешних сил в материальное развитие мира. Сальтационные качественные переходы непротиворечиво объясняются этим вмешательством.

Что эти выводы дают для социальной практики? Попытаемся в этом разобраться через анализ социальных проекций дарвиновской теории эволюции.

В дискуссии прозвучал тезис о целевой раскрутке теории Ч.Дарвина. У нас на этот счет имеются статистические расчеты. В нашем распоряжении имелся архив газеты «Таймс» за всю длительную историю существования издания. По этому архиву велся расчет частотности употребления различных понятий на предмет проверки гипотезы об использовании СМИ как инструмента информационных манипуляций массовым сознанием. Так вот, кривая использования понятия «борьба за существование» пошла вверх еще до появления в 1859 г. знаменитой дарвиновской книги «Происхождение видов».

Для объяснения того проектного замысла, который связывался с дарвинизмом, важна реконструкция исторического контекста его происхождения. Многое поясняют слова самого Ч.Дарвина, помещенные в шестой главе книги «Происхождение человека и половой отбор». Отталкиваясь от открытого им эволюционного закона, автор давал такой прогноз: «В недалеком будущем, возможно, уже через несколько сотен лет, цивилизованные расы целиком вытеснят или уничтожат все варварские расы в мире».

В чем состоял исторической контекст дарвиновских публикаций? К этому времени окончательно устанавливается модель мировой колониальной системы. Она зафиксировала глобальную гегемонию Запада. Колониальной державой № 1 выступала, как известно, Британская империя. Характерно, что именно в год выхода «Происхождения видов» англичане подавили сипайское восстание, устанавливая окончательно свое господство над Индией. Волна шовинизма и расизма захлестывает Великобританию. Ультрарасистские высказывания позволяет себе даже Чарльз Диккенс. Новая мировая система требовала научного обоснования. И тут, как нельзя кстати, появляется теория Ч.Дарвина. Господствующее положение в мире западного человека объяснялось его видовыми преимуществами над другими расами и народами в борьбе за существование.

Для второй по известности и значимости книги Ч.Дарвина «Происхождение человека и половой отбор» вполне подходило бы определение как ультрарасизм. Деление на высшие и низшие, цивилизованные и нецивилизованные расы составляет один из главных содержательных мотивов этого сочинения. Остается удивляться неоднократному переизданию данной книги в Советском Союзе.

Между тем, Ч.Дарвин утверждал, что разные расы есть разные биологические виды. В пользу своего утверждения он приводит, в частности, довод о различиях вшей, не переносимых будто бы от одной расы к другой. Более развитое обоняние у неевропейских народов, по сравнению с европейцами, есть, по Ч.Дарвину, прямое свидетельство их большей близости к животным. Отмечается как признак расовой иерархии различие в строении черепов (короткоголовые, длинноголовые). Обезьяньими проявлениями у низших рас считал создатель теории естественного отбора распространенный среди них феномен несовпадения цвета волос на бороде и голове индивидуума. Такое явление, указывал Дарвин, достаточно распространено у азиатов и обезьян, но среди европейцев встречается в исключительных случаях. Но, как известно, скрещивание разных видов не может давать потомства. Между тем, уже во времена Дарвина межрасовая брачность была явлением достаточно массовым. Пытаясь снять это противоречие, автор «Происхождения человека» выдвигает невесть откуда взявшееся утверждение, будто бы плодовитость метисов и мулатов значительно ниже, чем у несмешанных рас.

Он пишет об их сравнительно низкой жизнеустойчивости. Отсюда дарвиновский прогноз в отношении метисизированной Южной Америки и о ее депопуляции. Эта гипотеза полностью опровергнута. Сегодня репродуктивность южноамериканских метисов значительно выше, чем, например, европейцев. Наследственным путем, согласно Дарвину, передаются даже нравственные качества народов. Отсюда якобы низшие расы менее нравственны, чем европейцы. И итог — низшие расы должны объективно вымереть, как вымерли в свое время человекообразные обезьяны.

Работы Дарвина не были инцидентны для интеллектуального пространства западной цивилизации. Идея борьбы за существование корреспондируется еще с гоббсовской версией мироустройства как глобального поля борьбы. Сам Ч.Дарвин апеллировал к Т.Мальтусу с его концепцией о заданности борьбы за ресурсы. Дарвинизм в этом отношении четко соотносился с единым фарватером западного проекта.

Принципиально иное предлагал русский — российский — советский проект. С ним соотносились и взгляды П.А.Кропоткина. Главное в этом проекте — идея солидаризации. Русский проект пытался выстроить мир не на парадигме борьбы, а на иных — солидаризационных основаниях.

Но почему советский проект в свое время провалился? Отвечая на этот вопрос, мы выходим вновь на проблему определения движущих сил развития. Сказав «А» — что развитие идет посредством скачкообразных переходов, большевики не сказали «Б» — что эти переходы осуществляются через вмешательство высших идеальных сил. Оставшись на сугубо материалистическом фундаменте, советский солидаризм при организации дискуссии с Западом на уровне измерения материальных благ проиграл. На определенном этапе развертки советского проекта была минимизирована метафизика. Вместо идеи преображения человека (новый сальтационный переход), которая имела истоки в религиозной традиции, осуществился переход к решению задач сугубо материального свойства. С выдвижением императива «обогащайтесь» советский проект фактически закончился.

Новый российский проект, если таковой состоится, должен учитывать прежние ошибки. Его формирование видится в соединении солидаризационного начала, которое было воплощено, в частности, в советском проекте с христианской религиозной трансценденцией. За сим и победим.

Вардан Багдасарян

Автор Вардан Эрнестович Багдасарян — д.и.н., проф., зам. главы Центра научной политической мысли и идеологии (Центр Сулакшина).