Глобальные последствия распада СССР в социальном развитии человечества

То, что современный мир предельно поляризован, критически дифференцирован между страновыми полюсами богатства и бедности, общеизвестно. Данный раскол традиционно рассматривается в мировом гуманитарном дискурсе как один из наиболее острых глобальных вызовов современности. Но принципиально было бы понять, насколько современное мироустройство ориентировано на решение проблемы неравенства. Необходимо ответить на вопрос о направленности изменений обнаруживаемых диспаритетов. Разрыв между богатством и бедностью — он увеличивается или сокращается? Только получив ответ на этот вопрос, можно оценить саму систему мироустройства, достичь понимания, ведет ли она к реализации идеалов социального равенства человечества или, напротив, к его иерархическому распределению.

Соответственно, возникает задача статистической оцифровки изменчивости параметров социального равенства в мире при максимальной историко-временной развертке проводимых замеров.

Целевым ориентиром доклада является, таким образом, определение направленности изменений показателей равенства стран как производных от установленной модели мироустройства.

МОДЕЛЬ СОВРЕМЕННОГО МИРОУСТРОЙСТВА В СТАТИСТИЧЕСКОМ ВЫРАЖЕНИИ

Что представляет собой современная социальная модель мироустройства? Главная характеристика установившейся мир-системы — принципиальное неравенство стран и цивилизаций. Она наглядно раскрывается в следующем соотношении. С одной стороны, политически и экономически доминирующие в современной мир-системе страны «золотого миллиарда» представляют лишь около 15% численности населения Земли. При этом, с другой стороны, на них приходится более 75% мирового потребления. Налицо разительный диспаритет (рис. 1)[1]. За одну и ту же работу — по уровню квалификации и трудовым затратам — люди разных регионов мира получают заработную плату, отличающуюся в разы. Но может ли быть нечто принципиально иное?

Рис. 1. Соотношение численности населения и потребления по цивилизациям в современном мире

В ЧЕМ СОСТОЯЛА СУТЬ СОВЕТСКОЙ АЛЬТЕРНАТИВЫ

О возможности выдвижения альтернативной модели развития свидетельствует опыт Советского Союза. Самим фактом своего существования СССР демонстрировал, что иное возможно. Советский проект и реализовывался прежде всего как протестация против мира неравенства. Это был величайший замысел переустройства мира на началах социальной эгалитарности. Данная задача подразумевала преобразование всей системы жизнеустройства. Но выстроить эту систему было возможно, лишь создав особый тип человека, воспринимающего «другого» не сквозь призму отношений господства-подчинения, а через реализацию императива всеобщего равенства и братства. Во многих своих проявлениях данный замысел получил практическое воплощение.

Для иллюстрации принципиального отличия советского проекта от модели миростроительства метрополия-колония с ее современными модификациями достаточно рассчитать соотношение производства и потребления по республикам Советского Союза. Западные колониальные империи исторически выстраивались на основе эксплуатации метрополией подвластных территорий. Вне соответствующей эксплуатационной парадигмы не было практического смысла самого их существования. Пафос отношений центр — периферия выражался установкой превосходства сообщества метрополии. Это выражалось, в частности, в существенно более высоком их потреблении. И несмотря на номинированную деколонизацию мира, характер отношений мирового центра и мировой периферии принципиально не изменился. Диспаритеты потребления в нем, как будет показано ниже, даже усугубились.

На пространстве СССР отношения центр — периферия выстраивались принципиально иначе. Преференции, в диссонанс с логикой колониальных империй, предоставлялись окраинам. Советское объединение народов осуществлялось не ради эксплуатации центром окраин, а во имя реализации нематериальных мессианских замыслов. Из всех республик СССР только геополитически образующая РСФСР, да еще Белоруссия, производили больше, чем потребляли. У всех остальных вклад в производство был ниже доли в потреблении. Наименьшим такой разрыв имела Украина. И, таким образом, весь пафос обличений российско-советского империализма на пространстве ряда бывших республик СССР не соответствует действительности. Если же называть вещи своими именами, то налицо явная антисоветская и глубже — антирусская клевета (рис. 2)[2].

Рис. 2. Разность между производством ВВП на душу населения и потреблением по республикам СССР, тыс. долл. (1989 г.)

Другая сторона критики советского проекта велась с позиций квазинациональной платформы. Пафос ее раскрывался в формуле — «Хватит кормить окраины!». Отсюда проект: сбросить с России балласт национальных республик — прежде всего инерционной Средней Азии — и за счет этого сброса выйти на качественно высокий уровень европейского бытия. Данная рефлексия на уровне позднесоветской элиты оказалась на поверку стратегической ловушкой. «Балласт» был сброшен, но обретения материально комфортной европейской жизни не произошло. Напротив, отмечается катастрофическое падение качества жизни — как в России, так и во всех прочих бывших союзных республиках. Но главное, с переходом на «бухгалтерский», вместо семейного, принцип отношений «кто кому должен» произошла утрата мессианского проекта. Не в ту же ли самую ловушку подталкивается сегодня Российская Федерация? Призывы «Хватит кормить Кавказ!» буквально калькируют сущностно подобные призывы освоболиться от материального бремени Средней Азии, звучавшие в прошлом.

К концу существования СССР идейные основания советского проекта оказались в значительной степени выхолощены. Позднесоветская элита переродилась. Смысл обретения всеобщего в планетарном масштабе равенства уже не вдохновлял так, как это было прежде. Началась латентная эрозия системы социальной эгалитарности. За ширмой советского строя происходит процесс первоначального накопления капитала. Но все это было следствием. Причина же состояла в ценностно-мировоззренческом поражении элиты. Не последнюю роль в ее идейном перерождении сыграла и целенаправленная, идущая с Запада психологическая обработка через пропаганду материальных сторон западного образа жизни. Это было великое искушение. Метафора Христовых искушений получала как будто историческое воплощение. Искусительная интенция состояла в навязываемом предложении — станьте настоящей элитой, войдите в мировой элитаристский клуб. Но для этого откажитесь от архаической идеи равенства, сбросьте с себя балласт «иждивенцев» третьего мира. Ведь там, где есть элиты, должны априори быть и массы. Искушение было принято, но пропуск в элитаристский клуб Россия так и не получила.

Его никто и не собирался ей предоставлять. Советский Союз пал, но вызов относительно необходимости иметь в интересах человечества альтернативную модель развития сохраняет свою актуальность. Более того, потребность в нем за последние двадцать лет еще более усилилась.

ДИНАМИКА МИРОВОГО НЕРАВЕНСТВА

Рассуждения об угрозах безальтернативности модели развития мира, основанной на принятии парадигмы неравенства стран и цивилизаций, подтверждаются статистически. Проведение статистического расчета на длинных клиодинамических рядах носит применительно к проблеме мирового неравенства новационный характер. Оно позволяет не только ответить на вопрос о существовании диспаритетов, но и выявить направленность развития мира в рамках существующей миростроительской парадигмы. Главное было — уяснить тренд изменений разрыва между мировыми геополитическим полюсами богатства и бедности.

Был проведен расчет отношения в доходах ВВП на душу населения 10% наиболее богатых стран к 10% самых бедных стран мира. Эмпирические данные по исторической статистике брались по базе признанного специалиста в сфере ретроспективной оцифровки Ангуса Мэдисона (рис. 3)[3]. Что получилось в результате? Начиная с XVI в., разрыв между богатыми и бедными странами устойчиво возрастал. Процесс отрыва Запада от остального мира хронологически точно совпал с зарождением феномена капитализма. Капиталистическая экономика предполагала постоянное расширение масштабов мирового рынка сбыта и увеличения ресурсной базы. Отсюда, как следствие, — колониализм. Именно в XVI в. началась эпоха глобальной колониальной экспансии. Экономический отрыв одной части населения мира от другой четко соотносился с процессами колонизации. Страновое неравенство устанавливалось первоначально силовым принуждением, путем завоеваний.

Начало мирового дисбаланса стран и цивилизаций исторически фиксируемо. Следовательно, оно не имеет естественной природы исходного цивилизационного превосходства одних над другими.

Рис. 3. Отношение в доходах ВВП на душу населения 10% наиболее богатых стран к 10% наиболее бедных стран мира

Еще в начале XVIII в. наиболее богатые страны мира превосходили наиболее бедные в среднедушевом выражении доходов не более чем в два раза. Сегодня этот разрыв измеряется уже несколькими десятками раз. С момента вступления Запада в эпоху империализма динамика увеличения диспаритетов резко возрастает. С завершением колониального раздела мира темпы страновой дифференциации на богатых и бедных принципиально увеличиваются, что еще раз доказывает связь феномена странового неравенства с практикой колониализма во всех ее исторических модификациях.

За весь рассматриваемый пятисотлетний исторический интервал фиксируется только один период, когда, вопреки установившемуся тренду, разрыв между богатыми и бедными странами не только не возрастал, но, напротив, сокращался. Это период существования СССР и мировой социалистической системы. Само выдвижение альтернативной модели развития человечества оставило процесс усугубляющегося глобального социального раскола. В этом, прежде всего, и заключались великий смысл и миссия советского проекта. Рухнул СССР, и тренд возрастания мирового неравенства был восстановлен. Страновый разрыв между богатыми и бедными вновь стал характеризоваться стремительным ростом. Посмотрим далее, насколько обнаруживаемая тенденция будет подтверждаться при рассмотрении не всей десятипроцентной когорты преуспевающих стран, а только лидеров западного мира. Для анализа была, в частности, взята Великобритания как классический постоянный представитель «золотомиллиардного клуба». Рассчитывался отрыв ее по среднедушевым доходам ВВП в соотношении с соответствующими усредненными показателями различных региональных страновых групп, а также мира в целом.

С началом мировой колониальной экспансии Великобритания все более уходит вперед. Резкое возрастание этого отрыва приходится на XIX в., будучи соотнесено с завершением формирования планетарной Британской империи.

Но вот наступает XX столетие, озаренное выдвижением основанного на целевом ориентире глобального социального равенства человечества советского проекта. И, в противоречии с прежней траекторией мировой страновой дифференциации, разрыв между Великобританией и периферийными регионами мира либо сокращается, либо остается в статичном состоянии. Не стало Советского Союза, и прежняя, наблюдаемая применительно к XIX в. — времени колониального британского наступления — динамика усугубляющейся дифференциации в доходах была восстановлена (рис. 4)[4].

Рис. 4. Соотношение в доходах на душу населения между Великобританией и странами остального мира

Произошедший с крахом Советского Союза перелом более акцентированно наблюдается, если взять погодовой за последнюю треть столетия масштаб изменения отношения в доходах ВВП на душу населения 10% наиболее богатых стран мира к 10% наиболее бедных стран. До начала перестройки в СССР разрыв между двумя мировыми полюсами, при незначительных временных флуктуациях, определенно сокращался. Смена вектора на противоположный точно соотносится с перестроечным процессом и распадом социалистического лагеря, приходящимися на вторую половину 1980-х гг. После гибели СССР динамика отрыва экономики Запада от остального мира предстает в качестве необратимого процесса. Становится очевидным, кто выиграл и кто проиграл в результате демонтажа мировой социалистической системы. В выигрыше оказался Запад, в проигрыше — все остальное человечество (рис. 5)[5].

Рис. 5. Соотношение в доходах 10% наиболее богатых и 10% наиболее бедных стран мира

МИРОВАЯ ПЕРИФЕРИЯ ПОСЛЕ РАСПАДА СССР

В связи с улучшением материальной комфортности и развитием системы здравоохранения год от года увеличивается средняя продолжительность жизни населения. Это ли не есть основной показатель мирового социального прогресса? Не случайно он выступает одним из базовых индикаторов индекса развития человеческого потенциала. В отдельных странах «золотого миллиарда» средняя продолжительность жизни человека уже превысила порог восьмидесяти лет. Подробно описан в этой связи в литературе феномен «старения» западных наций. Изменить тренд увеличения срока жизни человека, казалось бы, невозможно. Для этого потребуется глобальная катастрофа. Но такая катастрофа — в виде распада мировой коммунистической системы — произошла.

Обратимся к фактически забытому на сегодня континенту — Африке. По многим африканским странам продолжительность жизни населения с начала 1990-х гг. снижается. Так, за период с 1990 г. по 2006 г. она сократилась: в Нигерии — на 11 лет, Мозамбике — на 13, Чаде — на 16, Малави — на 18 лет. Налицо факт демографической катастрофы. С чего бы это вдруг? Влияние краха двуполярной модели мира и переход к системе однополярности достаточно очевидно. Продолжительность жизни многих африканских народов сегодня в два раза короче продолжительности жизни, к примеру, шведа или японца (рис. 6)[6].

Рис. 6. Продолжительность жизни в ряде стран мировой периферии, лет

Посмотрим теперь на основные медико-демографические параметры социального прогресса в применении к странам мировой периферии (рис. 7).

Рис. 7. Медико-демографические параметры развития мировой периферии

Показатель удельного веса родов, прошедших в присутствии квалифицированного медперсонала, по многим из них снизился. В Судане это снижение по отношению к уровню 1990 г. составило 20%, в Эквадоре — 24%. В то время как на Западе фактически все роженицы получают соответствующую медицинскую помощь, в Эфиопии — только 6%.

Повысилась по ряду стран периферийного ареала удельная доля детей, имеющих недостаточный вес. Многие страны Африки балансируют на грани массового голода, в других голод — уже повседневная реальность. Универсальным вызовом является недоедание и, как следствие, — дистрофия. В Гвинеи недостаточный вес имеет каждый пятый ребенок в возрасте до пяти лет, на Мадагаскаре — каждый третий.

Следствием голода и разрушения медицинских потенциалов явился рост по странам периферии коэффициента смертности детского населения. Что еще может более индикативно отражать траекторию социального регресса? За пятнадцатилетний период после распада СССР число смертей на тысячу детей возросло: в Зимбабве — на 38,2%, Свазиленде — на 49,1, а в Ботсване — на 113,8%. Распад мировой системы социализма имел, таким образом, вполне физическое преломление [7].

Во многих странах мировой периферии и полуперефирии пошли вниз и показатели иммунизации детей от различных видов заболеваний. В частности, на графике ниже приводится иллюстрация снижения удельного веса детей, прошедших процедуру иммунизации от кори. Так, в Экваториальной Гвинеи доля иммунизированных понизилась на 38%, а в Центральной Африканской Республике — на 48% детей в возрасте от года до двух лет. Такого рода показатели позволяют с очевидностью диагностировать факт деградации системы медицинского обслуживания соответствующих стран. Вектор данной деградации опять-таки четко соотносится с устранением с геополитической арены Советского Союза. В современном обществоведческом дискурсе пользуются широкой популярностью концепты формирования нового креативного класса, перехода к экономике знаний, инновационного развития. Говорится о все возрастающей роли науки и образования. В совершенно иной феноменологической реальности существуют страны мировой периферии. Образовательные потенциалы населения во многих из них не только не идут вверх, но стали с начала 1990-х гг. заметно снижаться (рис. 8) [8]. По ряду стран понизился даже удельный вес лиц, получивших начальное образование.

О какой экономике знаний применительно к современной Африке можно вести речь, если, к примеру, в Руанде и Бурунди начальное образование получает только около трети населения, а в ЦАР — и вовсе лишь четверть жителей! В той же Руанде доля лиц, посещавших школу, сократилась после 1990 г. на 10%, а в Малави — на 11% (рис. 8).

Средним образованием охвачено сегодня лишь 31% совокупного африканского населения соответствующих возрастных групп. Падение данного показателя фиксируется как по ряду стран мировой периферии, так и полупереферийной зоны. Оно обнаруживается, в частности, по странам постсоветского пространства, включая Россию. Увеличивается таким образом доля населения, априори исключаемая из сфер «экономики знания». В Российской Федерации это почти каждый десятый будущий гражданин страны. Для них, при наличии тренда мирового научно-технического прогресса и универсализации рыночной конкуренции, такое отстранение означает принятие положения аутсайдера. Десять процентов изначально принимающих статус аутсайдера — это важный показатель степени социального распада [9].

Рис. 8. Образовательные параметры развития мировой периферии

По значительной части стран мировой периферии и полупереферии фиксируется процесс разрушения технологических инфраструктур. Это разрушение имеет прямые социальные последствия. Сократилась, в частности, по ряду стран доля лиц, имеющих доступ к улучшенным системам водоснабжения и канализации. Так, в Либерии — традиционном форпосте американского капитала на Африканском континенте — удельный вес населения по критерию обеспеченности канализационной системой снизился, по отношению к уровню 1990 г., на 30,8%. В Эфиопии доступ к улучшенному водоснабжению имеют в настоящее время менее четверти населения. Как следствие — череда уносящих тысячи жизней эпидемий. Среди стран, снизивших показатели доступа населения к соответствующим инфраструктурам, находятся и ряд бывших республик СССР. Инвестирование инфраструктурного развития мировой периферии в условиях однополярности потеряло для капитала практический смысл (рис. 9)[10].

Рис. 9. Инфраструктурные параметры развития мировой периферии

НАСТУПЛЕНИЕ МИРОВОГО КАПИТАЛА

После распада Советского Союза мировой капитал перешел к фронтальному наступлению. Устранение геоэкономической альтернативы в лице международной социалистической системы предоставило ему возможность диктовать свою волю. Иллюзии о сдерживающем факторе капиталистической конкуренции обнаружили свою несостоятельность. Основными акторами мировых экономических процессов стали распределившие между собой зоны влияния Транснациональные корпорации. Они существовали, естественно, и прежде. Но их возможности в определенной мере были ограничены фактом наличия в мире значимого пространства некапиталистической экономики.

Наглядным показателем наступления капитала стал рост цен на большинство наиболее значимых товаров в мире. Оперируя индексируемыми к уровню 1990 г. данными Всемирного банка, обнаруживается наличие на стадии существования СССР доминирующего вектора снижения цен. Гибель Советского Союза оказалась в этом отношении переломным моментом. Цены на основные группы товаров с определенной временной задержкой и флуктуациями пошли вверх. В 2000-е гг. фиксируется стремительное подорожание. Каких-либо действенных мировых механизмов, ограничителей роста цен не обнаруживается. Стоит ли в этой связи удивляться резкой активизации социально протестного движения в мире? Если еще в 1990-е гг. ценовое наступление ТНК не было столь очевидным, то в 2000-е его прямым образом ощущало уже большинство мирового населения (рис. 10)[11].

Рис. 10. Индексы цен Всемирного банка, 1990 г. = 100%

Другим индикатором происходящего наступления капитала являются показатели коэффициента Джини. С момента крушения социалистической альтернативы фиксируется тенденция разрыва в доходах между наиболее богатыми и бедными децильными группами. Причем речь не идет исключительно о странах мировой периферии. Соответствующий рост обнаруживается также и в группах полупереферии, и «золотого миллиарда». Внутри социумов, представляющих «золотомиллиардную когорту», имеется собственное «дно». На его существовании акцентировалась в свое время советская критика Запада. Классический пример — книга «Одноэтажная Америка» И.Ильфа и Е.Петрова.

Напротив, современная тенденция освещения американской жизни тяготеет к игнорированию существования «капиталистического дна». Между тем, само наличие его играет для данного типа социального устройства весьма важную функцию. Оно является важным факторным составляющим системы всеобщей индивидуумной конкуренции. При отказе конкурировать в борьбе за место под солнцем, неприятии установленных правил игры, можно оказаться в положении отверженного. Социальное дно есть в этом смысле постоянная угроза для включенного в систему распределения «золотомиллиардных» стран среднего класса. Элементарная потеря рабочего места — и человек с большой долей вероятности может оказаться на уровне социального дна.

Рис. 11. Индекс Джини по ряду стран мира (по оси ординат — индекс Джини)

Усугубляющееся социальное расслоение является актуальным вызовом и для демонстрирующих высокие темпы экономического роста стран мировой полупереферии. Много говорится сегодня об успехах экономики Китая. Звучат оценки относительно стратегически выверенной государственной политики руководства КНР. Но китайский экономический рост одновременно сопровождается столь же резким возрастанием социальных диспаритетов. Коэффициент Джини в Китае превышает сегодня даже крайне высокий российский показатель расслоения. Долларовые миллиардеры в России при крайней нищете значительной части населения — бесспорно, важный показатель состояния общественной аномии. Об этом говорят многие эксперты. Но не то же ли самое наблюдается сегодня в КНР? По числу долларовых миллиардеров Российская Федерация сегодня — третья в мире. Впереди нее США и номинально социалистическая Китайская Народная Республика.

Китай — это становится все более очевидным — пошел по западному пути развития через неравенство. Социальной альтернативы Западу, представляемой некогда советским проектом, он не выражает. Альтернативной модели развития, выстраиваемой на парадигме социального равенства, сегодня, после распада СССР, не существует. Как следствие безальтернативности мира — новая актуализация проблемы неравенства.

ЧТО ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ «ПОМОЩЬ» ЗАПАДА?

Могут возразить, отметив что Запад оказывает существенную помощь развивающимся странам. Следовательно, вопрос не в нежелании «золотого миллиарда» делиться, а в неусвоении поступающих ресурсов, оседании их на уровне бюрократических институтов, нерациональном использовании. Справедливо ли это возражение? Конечно же, расхищение адресованных нуждающимся финансовых средств в архаизированных странах имеет широкое распространение. Но насколько велик сам объем выделяемых средств? «Золотой миллиард» действительно делится своими доходами. Размер его помощи составляет сегодня 0,34% валового внутреннего продукта «золотомиллиардных» стран. Вот тот самый объем, которым готов сегодня поделиться «золотой миллиард» с остальным миром! Слово «подачка», несмотря на свою неакадемичность, вероятно, наиболее точно может охарактеризовать сущность западной помощи (рис. 12).

Рис. 12. Размер помощи по регионам от ВВП стран «золотого миллиарда»

Причем в процентном измерении эта помощь после распада СССР заметна снизилось. Данное снижение прослеживается по всем без исключения регионам мира (рис. 13)[12]. Существенной величины в региональных ВВП внешняя помощь нигде не представляет.

По многим странам мировой периферии и полупереферии западная помощь снизилась не только в относительном расчете к ВВП, но и в абсолютном выражении. Во многих случаях это снижение никак не соотносится с динамикой развития получателей соответствующей помощи. За 15 лет, прошедших после распада СССР, объем поступаемых средств в абсолютных цифрах сократился, в частности, в Лесото — на 48,2%, Ботсване — на 55,2%, а в Габоне — на 76,3% [13].

Рис. 13. Динамика размеров помощи стран «золотого миллиарда» странам остального мира

Действительно, зачем — с точки зрения мирового капитала — помогать, к примеру, Африке? Каких-либо дивидендов из этой помощи не извлечешь. В период наличия советской альтернативы реальный смысл предоставления такой помощи существовал. Шла мировая геополитическая и геоэкономическая борьба систем. Не будучи поддержанным в рамках одной из систем, любое государство третьего мира имело перед собой альтернативу. Теперь же привязка к ставшему единственным мировому центру не требует с его стороны дополнительных расходов, а осуществляется автоматически — через включение в универсальное финансовое и политическое пространство мира.

МОДЕЛЬ «МНОГОЭТАЖНОГО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА»

Основные процессные характеристики современной эпохи чаще всего выражаются понятием «глобализация». Под этим, как правило, подразумевается формирование единого, во многом унифицированного в планетарном масштабе поля человеческого бытия. Но отражает ли такая характеристика существо происходящих мировых процессов? Анализ концепта глобализации показывает наличие в нем искусственно деформирующих реальные процессные стороны развития мира положений. И прежде всего затемняется проблема усугубляющегося социального неравенства. Безусловно, ввиду развития новых информационных технологий, коммуникации между странами и народами стремительно расширяются. Но одновременно происходит принципиально иное — распад человечества по сущностно различаемым уровням социального бытия. Никакого глобального унифицированного единства в действительности нет. Есть принципиально иное — резкий раскол по типам существования. Утверждается-де-факто модель «многоэтажного человечества».

Для раскрытия существа происходящих глобализационных процессов уместна следующая аналогия. Прежде народы мира существовали каждый в своем национальном жилище. Эти жилища могли существенно различаться по типу комфортности. Но их можно было перестроить, достигнув более комфортного, нежели у соседа, уровня. В этой перестройке и состояла в значительной мере сущность проектов национальных модернизаций. Однако далее, ввиду глобализационных изменений, народы были переселены из своих локальных жилищ в единое здание, выстроенное по типу небоскреба. С одной стороны, здание едино. Это создает иллюзию сближения человечества. Но с другой стороны — в нем существуют различные этажи. Комфортность жизни на них принципиальна различна. Перестроить дом по желанию одного народа теперь уже невозможно. Соответственно, возникает приговоренность жизни к определенному, заданному изначальным проектом этажному распределению. Единственная возможность изменить свой статус — попытаться переехать с этажа на этаж. Но квартиры на верхних этажах все распределены. Значит, остается только путь захвата чужой квартиры. Но этого никто не позволит.

Во избежание такого рода попыток между этажами устанавливаются дополнительные разграничительные перегородки. Валлерстайновская модель описывает именно эту систему, но взятую не в вертикальном, а горизонтальном разрезе центр-периферия. Мерой наказания за попытки изменения системы этажного распределения может стать перевод соответствующего народа в «подвальное помещение».

Таким образом, за внешними признаками глобализации мира скрывается обратный процесс социальной дифференциации уровней жизни человечества.

МИРОВОЙ ЗАПРОС НА ВОЗВРАЩЕНИЕ РОССИИ

Кто из мировых геополитических субъектов потенциально способен изменить существующую модель мироустройства? По-видимому, на эту роль, как и прежде, способна только Россия. Только она обладает должными ресурсными, военными, индустриальными и социально-квалификационными возможностями для выдвижения мирового альтернативного проекта. Взоры человечества по-прежнему обращены к России. От нее ждут нового слова миру. Конечно, современный облик Российской Федерации малопривлекателен. Имиджевые характеристики России ухудшаются. Однако существует принципиально различное отношение к ней, варьирующееся по месту соответствующих стран в современной модели миростроительства. Это различие четко фиксируется при расчете разности позитивных и негативных ответов респондентов об их отношении к России. В странах «золотого миллиарда» доминирует резко негативное восприятие. И это понятно.

Россия исторически выступала главным препятствием реализации западного проекта. Напротив, в странах мировой периферии имидж России преимущественно позитивный. Этот позитив реминисцентный. Он основывается прежде всего на воспоминании о той роли, которую играл Советский Союз для преодоления отсталости стран третьего мира. Особенно остро диссонанс в восприятии России обнаруживается при сопоставлении отношения к ней в странах Африки и Западной Европы. Наличие советского альтернативного проекта давало африканским народам надежду на преодоление неравенства, на ликвидацию системы фактического социального превосходства бывших белых колонизаторов. Напротив, для представителей западной элиты его выдвижение подразумевало угрозу утраты особого преференционного статуса в мире. Здесь и следует, очевидно, искать основания полярных оценок России (рис. 14, 15)[14].

Рис. 14. Различия в восприятии образа России в регионах современного мира

Рис. 15. Различия в восприятии образа России в странах Европы и Африки

Проведенное исследование позволяет констатировать, что неравенство стран и цивилизаций при современной модели мироустройства выражается трендом роста. Начиная со складывания феномена капитализма, был только один период, когда направленность изменения данного показателя выражалась вектором снижения разрыва. Это период существования мировой социалистической альтернативы. Неравенство при современной модели миростроительста не может быть изменено, поскольку именно оно и составляет его сущностное основание. Одна меньшая часть человечества установила исторически систему, закрепляющую свое превосходство над большинством. Возникает угроза распада человеческого видового единства. Следовательно, необходимо в интересах человечества сформулировать новые интеграционные принципы миростроительства. Принципиально важно в качестве первого шага в этом направлении — выдвижение альтернативной модели мирового развития.

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Мир в цифрах — 2011. М., 2011.

[2] Независимая газета. 21 октября 2002 г.

[3] http://www.ggdc.net/MADDISON/oriindex.htm

[4] Там же.

[5] Там же.

[6] Страны и регионы 2008. Статистический справочник Всемирного банка. М.: Издательство «Весь мир». 2009.

[7] Там же.

[8] Там же.

[9] Там же.

[10] Там же.

[11] World Development indicators. Washington: The World Bank. 2008. P. 334; Кузык Б.Н., Яковец Ю. В. Становлении е интегрального экономического строя — глобальная трансформация XXI века. М.: Институт экономических стратегий. 2008. С. 44.

[12] Страны и регионы 2008. Статистический справочник Всемирного банка. М.: Издательство «Весь мир». 2009.

[13] Там же.

[14] Стрелков А. А. Россия, Европа и США сквозь призму общественного мнения.

Автор Вардан Эрнестович Багдасарян — д.и.н., профессор.