Бревно в глазу. Почему Россия может остаться без лесов и что с этим делать

Немаловажный для значительной части человечества вопрос — что происходит и будет происходить в ближайшие годы на ¼ площади мирового лесного покрова. Ровно столько на планете занимают леса России. Государственная политика по отношению к этому стратегическому ресурсу и бесценному национальному богатству определяется в Стратегии развития лесного комплекса РФ, которая утверждается правительством РФ на каждое десятилетие.

Ныне действующая «Стратегия… до 2030 года» утверждена правительством не так давно — в сентябре 2018 года, но по итогам совещания 3 марта текущего года у зампреда правительства РФ В. Абрамченко ее отправили на доработку в связи с низкой эффективностью результатов деятельности лесного комплекса. Минприроды России совместно с Рослесхозом документ доработали и через Совет Федерации 23 июня отправили его в региональные парламенты для обсуждений. Времени отвели для этого по минимуму — уже до 20 июля необходимо направить в Совфед свои предложения. О причинах спешки можно догадываться, но об этом позже.

Как ответственный депутат, тем более парламента Карелии, в экономике которой лесопромышленный комплекс играет существенную роль, внимательно посмотрела проект. Да и стратегическим документам всегда уделяю особое внимание, помня завет мудрого Сенеки, что «кораблю, который не знает куда плыть, никогда не бывает попутного ветра». Посмотрела и поняла, что Путин 20 лет не занимался не только мусором, но и лесным комплексом. Думаю, вы помните тот блистательный в своей циничной непосредственности ответ президента на вопрос челябинской журналистки о причинах проблем с мусором в стране: «Мы никогда этим не занимались».

Вырубленная территория под строительство индустриального парка у поселка Поварово в Московской области. Фото: РИА Новости

Лесной комплекс включает две составляющих: лесное хозяйство и лесную промышленность. В обеих сферах проблемы таковы, что в документе черным по белому так и записано: «В настоящее время наблюдается стагнация системы лесной отрасли». Сразу вспоминается экс-министр Улюкаев с его определениями: «кризис — это ситуация, в которую входишь и из которой выходишь. А стагнация — это ситуация с трудно предсказуемыми последствиями».

И действительно последствия предсказать трудно, если: объемы лесовосстановления за 20 лет сократились почти в два раза, баланс восстановления лесов и их выбытия отрицателен; накопленная площадь невосстановленных вырубок составила около 0,5 млн га, не считая сгоревших и погибших по иным причинам; доходы лесного хозяйства существенно уступают многолесным, как их называют, странам; из-за плохой агротехники и ухода высока гибель выращиваемых лесных культур; растут потери лесов от пожаров и прочих негативных факторов; кризисное состояние лесопожарной авиации; финансирование охраны лесов от пожаров в два раза меньше необходимого; низкая степень использования лесного сырья и собираемости макулатуры; большой износ парка машин и оборудования; высокая доля ручного труда и низкая производительность; проблема с кадрами, четверть которых не имеет профильного образования; разрушена система опытных предприятий и испытательных станций; финансирование лесных НИОКР не превышает 0,1% ВВП, создаваемого в лесном комплексе…

И список можно продолжать и продолжать! И это не наветы оппозиции, а данные из официального государственного документа. Впечатление, что читаешь сводки через год-два после окончания войны, проходившей на территории государства. При этом разработчики документа еще и обошли молчанием самые убойные для лесного комплекса России проблемы.

Известно, что в лесном секторе высокий уровень криминализации. Путин сам говорил, что эта сфера остается «чрезвычайно коррумпированной», очень «криминализирована», а государство работает неэффективно, в ходе заседания Совета по правам человека в декабре 2018 года. Про незаконные вырубки вообще как отрезал: «У нас скоро лесов не останется». Ну и что!

А в сопроводительном письме Минприроды РФ к проекту Стратегии лишь штрихом отмечено, что проект направлен на «обеспечение „прозрачности“ заготовки и оборота (включая экспорт) древесины и ликвидации „серых схем“ в лесном хозяйстве».

В то же время в SWOT-анализе эти проблемы не отмечены, связанные с этим риски не формулируются, ну и, следовательно, артикулированного комплекса мер по преодолению коррупции и криминала в проекте документа не предлагается.

Вырубка леса в Калужской области. Фото: РИА Новости

Еще один примечательный момент — среди проблем, сдерживающих развитие лесного комплекса, также штрихом в проекте упомянуто отсутствие достоверных актуальных сведений об имеющихся лесных ресурсах. Проблему некачественной статистики или ее отсутствия по ряду направлений лесного комплекса отмечает экспертное сообщество. При этом в SWOT-анализе проекта стратегии эти проблемы отсутствуют, не отмечается риск принятия неверных управленческих решений в связи с отсутствием достоверной информации. Соответственно, и среди формулируемых задач и действий нет тех, которые были бы направлены на закрытие этих дефицитов и совершенствование системы учета и статистики.

По недосмотру или умышленно, потому что в темном лесу легче делать темные дела?

В проекте стратегии в целях по развитию лесного комплекса выделена чрезвычайно важная цель «в социальной сфере — рост уровня жизни граждан, связанных с лесом, и устойчивое социально-экономическое развитие лесных территорий». Цель записали, но в перечне направлений развития лесного комплекса такого направления не выделено, необходимых для этого действий и планируемых результатов не представлено, риски, связанные с депрессивным характером развития таких территорий, не сформулированы. В особо тяжелом положении находятся моногорода, жители которых становятся заложниками нестабильно работающих предприятий лесного комплекса. Так, в Республике Карелия из 11 моногородов у девяти монопрофильность связана с лесным комплексом. Недавняя остановка производства на АО «Карелия ДСП» — градообразующем предприятии поселка Пиндуши Медвежьегорского района, волею судеб оказавшемся в собственности у граждан далекого Азербайджана — является очередной иллюстрацией такой проблемы. Более 300 жителей поселка, оставшихся без работы, стали заложниками той стагнации в лесной отрасли, о которой говорится в проекте государственного документа. В общем списке моногородов России доля таких монопоселений также велика, но о них и не вспомнили.

Закономерным и неудивительным образом все «забытое» в проекте документа попадает в круг опор «государства Путина» — это бедность, ложь и коррупция. Именно они обеспечивают самосохранение нынешней власти.

В ценностных приоритетах разработчиков ожидаемо не оказалось и экологических проблем, связанных с хищническим лесопользованием, устаревшей лесопереработкой и пренебрежением к природосберегающим технологиям. При том, что и разрушительные паводки в Забайкалье связывают с массовыми вырубками лесов, напоминая, что один кедр удерживает тонну воды, и в карельском городе Сегежа с крупнейшим ЦБК прошедшей зимой на желтый снег с неба падали мертвые птицы, и много других примеров на слуху, и их даже искать не надо. Одной из самых серьезных является проблема сброса отходов целлюлозно-бумажного производства, в том числе в водоемы, имеющие мировое стратегическое значение: Байкал, Ладожское и Онежское озера. В проекте стратегии, имеющем специальный подраздел «Целлюлозно-бумажное производство», ничего не предлагается для решения этой проблемы, кроме короткой общей формулировки, что производство «не должно ставить под угрозу усилия по сохранению и поддержанию окружающей экологической и рекреационной обстановки».

Всё! Модернизация физически и морально изношенного оборудования лесопромышленных предприятий осталась вне поле зрения разработчиков проекта.

Не нужно быть специалистом в сфере лесного комплекса, чтобы понимать главные причины такого положения дел. Политическая архаика, воцарившаяся в государстве, не может не производить архаику во всем, в лесопользовании и лесной промышленности — в том числе. У нас еще только предлагается «переход к интенсивной модели ведения лесного хозяйства и использования лесов», тогда как у других идет переход к плантационному выращиванию лесов и оно превращается фактически в отрасль сельского хозяйства, собираемость макулатуры составляет не 20–30%, а 65–75%, уровень дохода с 1 га эксплуатируемых лесов в 10–15 раз выше, спрос на биотопливо имеет 13-процентный среднегодовой прирост, а у нас сам составляет около 0%, протяженность лесных дорог на тысячу гектаров лесного фонда в 30–50 раз выше, чем у России и мы понимаем, что эти страны не будут стоять на месте.

Качество стратегических документов в «государстве Путина» вопиюще низкое. Показательным примером этому будет то, что в присланном во второй половине 2020 года проекте «ожидается, что экономика России начнет свое восстановление в 2018 году с прогнозируемым ростом реального валового внутреннего продукта 1,4% в год. С 2019 года ожидается выход на траекторию устойчивого роста в 1,5–2% в год». Хотя 3 марта 2020 года, когда на совещании у вице-премьера В. Абрамченко ставилась задача доработки стратегии, было очевидно, что экономика страны выходит совсем на другую траекторию в связи пандемией коронавируса. Но, видимо, задачу актуализировать документ в связи с данными обстоятельствами поставят годика через два.

Виктория Абрамченко. Фото: РИА Новости

Возможно, неслучайно документ прислали на обсуждение в региональные парламенты, когда они уже уходили на каникулы, — чтобы меньше внимания привлекать и лишь соблюсти видимость обсуждения. В профильном комитете карельского парламента обсуждение проекта стратегии успели провести. Предложения поступили только от фракции «Яблоко». Считаем важным:

1. выделить в проекте самостоятельный раздел «Социально-экономическое развитие лесных территорий» с подразделом «Развитие монопрофильных поселений лесопромышленного комплекса», предусмотрев необходимый комплекс мер по обеспечению их социально-экономического развития;

2. в раздел «Обеспечение реализации стратегии» включить подразделы: «Правовое обеспечение», предусмотрев в нем задачи и меры совершенствования правовой базы использования и воспроизводства лесных ресурсов в целях повышения их эффективности, решения экологических проблем, снижения коррупциогенных рисков и усиления природосбережения, расширения возможностей общественного и экспертного контроля в лесном комплексе; а также подраздел «Статистическое обеспечение», направленный на решение проблемы дефицита достоверной информации и совершенствование системы учета и статистики в отраслях лесного комплекса;

3. поставить очень четкие задачи по неотложной модернизации существующего производства и строительству новых ЦБК только на основе самых современных и эффективных экологосберегающих технологий;

4. до окончательного утверждения стратегии правительством РФ считаем важным обстоятельное обсуждение проекта на различных экспертных площадках, а также на парламентских слушаниях в Совете Федерации.

В нашем разговоре с одним из ведущих российских экспертов о развитии российского лесного комплекса в качестве одной из главных проблем он назвал несформированность запроса общества к власти на современную лесную политику. Решила поучаствовать в формировании такого запроса и написала эту статью. Пора доставать бревно из глаза!

Эмилия Слабунова

Источник

Автор Эмилия Эдгардовна Слабунова — политик, партия «Яблоко», депутат ЗакС Карелии.

Фото: Терминал отгрузки леса / РИА Новости