БРОШЕННЫЕ ЗАВОДЫ УРАЛА. ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ СНАРЯДНОГО ЗАВОДА В ТАГИЛЕ

В начале второго десятилетия ХХ века в Российской Империи многим гражданам жилось туго. Особенно тем, кто в шинелях и с винтовками сидел в окопах под огнем крупповских пушек — на дворе стояла Первая мировая война, и наши части испытывали снарядный голод.

Дело в том, что масштабы боевых действий, развитие скорострельной артиллерии и, как результат, астрономический расход боеприпасов оказались для нашей военной промышленности суровым нежданчиком. Раньше так не воевали. И вообще, русская армия в канун Первой мировой активно закупала пушки в солнечной Франции и расчитывала в случае большого мордобоя получать снаряды оттуда же. Но когда все завертелось, потомкам Наполеона стало не до торговли боеприпасами — свои бы пушки прокормить. Да и бравые дойче зольдатен уже вовсю маршировали по Европе, нарушая довоенную логистику самым беспардонным образом.

Упомянутые выше гигантские масштабы сражений привели к тому, что все страны-участницы мирового побоища очень быстро расстреляли все запасенные до войны снаряды и лихорадочно налаживали новые производства осколочно-фугасных пряников, коими должны были угощать набегающих супостатов. Германия одна из первых преодолела снарядный голод,и в 1915 году ее орудия буквально засыпали российские окопы шквалом снарядов, в то время как наши пушки все еще сидели на диете и огрызались чуть ли не парой выстрелов в день.

Надо было что-то менять, и в будущем уральском Танкограде срочно стали строить завод, чьей главной задачей было производство артиллерийских боеприпасов. А принадлежало сие предприятие не кому-то, а князю Сан-Донато. Так звучал титул Павла Демидова, продолжателя тех самых Демидовых, что промышленность по всему Уралу развивали еще со времен Петра Первого.

Павел сам был не то чтобы сильно промышленник и делец, просто наследник демидовской империи, как и его дядя Анатолий — первый князь Сан-Донато. Жительствовать Анатолий предпочитал не на суровом Урале, а в теплых европейских странах. Там он и познакомился с носительницей другой известной фамилии — Бонапарт: Матильда Летиция Вильгельмина Бонапарт была племянницей самого Наполеона I и дочерью Жерома Бонапарта,младшего брата Наполеона и бывшего короля Вестфалии. Вот чтобы русский Демидов смог вступить в брак с представительницей столь звучной фамилии,тосканский великий герцог и выдал ему титул князя Сан-Донато (это по названию имения Демидовых в тех краях), который унаследовал его сын. В окрестностях Нижнего Тагила впоследствии появились станция Сан-Донато и одноименный поселок. А получи Павел каким-то образом фамилию матушки, могла бы быть в окрестностях Тагила деревня Бонапартовка,например…

Итак, Павел Демидов, он же князь Сан-Донато, отдает приказ о строительстве завода и получает государственный тендер на поставку в армию 200 000 фугасных бомб для гаубиц. По 64 рубля за штуку — то есть сумма контракта составляет 12 800 000 рулей. Это царские рубли — в современном исчислении 16,4 миллиарда рублей. Так что демидовский потомок в своем итальянском поместье готовился стать одним из тех, кому война — не война,а мать родна.

И заскрипели пилы — металлические, а не фигуральные. Значительная часть Высогорского механического завода поначалу была деревянной. Часть заводских зданий были сделаны из дерева, между ними вместо тротуаров лежал бревенчатый настил. Единения с природой заводчанам добавлял подходящий впритык к заводу лес и озерца, уютно расположившиеся прямо на территории предприятия — их забыли или просто не успели осушить при строительстве. Добавьте к этому известную жестокую демидовскую дисциплину, 12-часовой рабочий день, тяжелый, часто ручной труд со взрывчаткой и прочие серьезные лишения для пролетариев в военное время — не удивительно, что на этом заводе активно действовали и имели поддержку революционные подпольщики. Кроме того, вспомним, что приходится как раз по пути многим каторжникам, бегущим с холодных сибирских просторов поближе к центральным губерниям, и вспомним еще одну особенность демидовского менеджмента — на работу брали любого мужика, если он был крутым спецом. Не особо интересуясь прошлым. В итоге к 1917 году на заводе скопилось множество квалифицированных, но чрезвычайно революционных пролетариев.

В 1917 году власть на заводе перешла от собственника Демидова к совету директоров, свеженазначенных из числа пролетариата. Тренд тогда был такой: заводы — рабочим. Вот они и национализировали предприятие. Но многих трудовых подвигов при новом руководстве не случилось — производство встало. По официальной версии, из-за саботажа: буржуй Демидов и князь Сан-Донато в одном лице через доверенных людей на заводе подстроил пакости,чтобы собственность революционерам если и досталась, то в неисправном виде. А починить завод не успели — к Тагилу тогда подошли войска адмирала Колчака с намерением пересмотреть результаты национализации.

И вот здесь сказалась революционная закалка Тагильских рабочих — многие города в то время не особо сопротивлялись ни красным, ни белым, философски наблюдая за их баттлами и ожидая чья возьмет. Но тагильские пролетарии,в том числе многие труженики Высокогорского завода, с войсками Колчака сцепились крепко. За адмирала тогда стояло много опытных вояк — и суровые сибиряки, и бывалые, хоть и ушлые чешские легионеры. Советскую власть и пролетариев они из Тагила выперли. Последние жестокие бои шли за станцию Сан-Донато, названую в честь владельцев Тагильских заводов. И до июля 1919 года Нижний Тагил, а с ним и Высокогорский завод находились под контролем белых. Потом белых выгнали, гражданскую войну окончили,и началась в Тагиле, как и на всей Руси, индустриализация в советских масштабах.

В постколчаковское время Высокогорский завод перековал мечи на орала и вместо снарядов подрабатывал ремонтом вагонов и производством всякой железнодорожной всячины. Условия работы — не лучше, чем при царе. В стране гражданская война, нормы работы велики, а в довесок голод и тиф,сырья и топлива постоянно не хватает. А уж работка… Темное, часто деревянное помещение с низкими потолками. Зимой холодно, летом жарко. Вручную выковывай и шуруй железяками по 20-40 килограммов весом. От пара, пыли и газа дышится как будто в аду, да еще глаза ест. Механизация труда? Электрические станки? Конвеер? Не, не слышали — все руками.