Диктатура либерализма

Принято считать, что либерализм — это отрицание всяческой диктатуры, насилия и принуждения, торжество свободы и прав человека, разнообразие выбора и возможность жить как кому захочется.

Однако на практике не все так однозначно.

На практике либерализм диктует массу своих правил и условий, которые в конечном итоге снова загоняют человека в определенные рамки и не дают избавиться от них.

Получается опять же диктатура, только другая.

Концепция либерализма диктует экономический либерализм, который всегда существует в паре с политическим. А экономический либерализм предусматривает свободное движение капитала, минимальное регулирование рынка со стороны государства и частную собственность понад усё.

В результате, при либеральной модели большая часть ресурсов страны сосредотачивается у небольшого числа собственников и формируется крупный капитал, который начинает диктовать всем свои условия сугубо экономическими методами.

Крупный капитал занимает все наиболее прибыльные сферы экономики, поглощает мелких конкурентов и оставляет малому бизнесу наименее рентабельные сектора.

Крупный капитал начинает лоббировать свои интересы, проталкивает свои законы и в конечном итоге формирует власть.

Власть, сформированная крупным капиталом, действует в его интересах, принимает нужные законы, формирует налоговую и таможенную политику в интересах крупного капитала и тем самым помогает ему стать еще крупнее.

И складывается ситуация, когда выбор вроде бы есть, но на самом деле его практически нет.

Продукты становятся идентичны, потому что выпускаются идентичными корпорациями, которые руководствуются идентичными принципами.

Реальный выбор гораздо меньше, чем кажется. Если заглянуть внутрь товаров, то обнаруживается, что вместо десяти заявленных марок существует две или три разных, а остальные отличаются только этикетками.

Рено и Ниссан — давно уже не два автопроизводителя, а один. Лада Иксрэй — суть Рено Сандеро. ЖК-панели производит всего два или три завода, а многообразие моделей телевизоров и мониторов — это иллюзия, просто разные надписи на корпусах и разный дизайн кнопок. И разная премия за бренд в зависимости от его раскрученности.

И если вы захотите сделать что-то новое, свое, оригинальное — ничего у вас не выйдет, потому что войти на занятый корпорациями рынок крайне сложно, раскрутить новый продукт еще сложнее, а главное — при попытке сделать продукт лучше он получится дороже, значит покупать его будут меньше, объем продаж окажется небольшим, себестоимость единицы при малом выпуске получится высокая и вам останется только премиум-сегмент, из которого вас тоже скорее всего вытеснят корпорации, которые поставят рядом с вашим эксклюзивным продуктом свой, созданный на базе ширпотреба, но с другой формой кнопок.

При либеральной экономической модели крупный капитал доминирует, корпорации диктуют свои условия, занимают все более-менее прибыльные сектора экономики и наполняют рынок продуктами, дешевле которых сделать уже нельзя, а качественнее делать невыгодно.

Так возникает «выбор без выбора», когда полки ломятся от товаров, но выбора по большому счету нет, потому что все товары идентичны по содержанию и характеристикам.

И возможность создать свой бизнес, которая постулируется либеральной концепцией, оказывается крайне ограниченной, потому что все ниши плотно заняты. Приходится либо толкаться с многочисленными конкурентами, понижая друг другу доход и загоняя друг друга в убыток, либо заниматься чем-то незначительным, никому особенно не нужным, просто из любви к искусству.

Чтобы создать нечто серьезное — нужны ресурсы, кредиты, инвестиции, а за ними опять же нужно идти к банкам и корпорациям, чтобы потом пытаться конкурировать с другими корпорациями, влезая на занятый рынок.

Нащупаешь выгодное дело — по твоим следам пойдут корпорации и затопчут, вытеснят с рынка или банально купят. Займешься невыгодным делом — окажешься в долгах.

Получается, что возможность свободно заниматься бизнесом, которая постулируется либеральной моделью, очень ограниченная. Она ограничена корпорациями, крупным капиталом, который захватил все, что мог и диктует свои условия по ценам, качеству, рентабельности, форматам и стандартам.

Дело доходит до того, что элементарно поставить свой товар на полку магазина — и то нельзя, места на полках куплены крупными поставщиками. И открыть свой магазин нельзя, потому что невозможно конкурировать с сетевыми супермаркетами на равных.

Либеральная экономическая модель приводит к тому, что число производителей неуклонно сокращается, потому что ничто не препятствует крупнопу капиталу укрупняться, скупать мелких конкурентов, объединять производственные мощности и собирать их в одно место, потому что так получается выгоднее.

Но это еще не самое страшное.

Либеральная модель приводит к тому, что управление экономикой переходит от государства к корпорациям, которые сами становятся государствами и начинают выходить за границы государств, становятся наднациональными и транснациональными. И влиять на работу транснациональных корпораций становится еще сложнее, чем на государство, потому что они в силу своего транснационального характера перестают подчиняться даже государствам.

И корпорации начинают диктовать всем свои условия, формируют стандарты и цены, опускают качество в погоне за прибылью, занимают рынок и вытесняют конкурентов. Лоббируют свои интересы и даже формируют власть.

Либеральная концепция избавила нас от диктатуры со стороны государства, но принесла диктатуру со стороны корпораций.

Уходили от одной диктатуры — пришли к другой.

Уходили от одного рабства — пришли к другому.

Возникло такое явление как кредитное рабство, которое тоже является порождением либеральной модели.

Корпорации, заинтересованные в увеличении продаж, навязывают обществу потребительское поведение, диктуют потребительское отношение к жизни, рекламируют свои товары и услуги, создают ложные ценности. Банки рекламируют кредиты как свои продукты и тоже преследуют цель увеличения продаж. И государство не вмешивается в этот процесс, потому что либеральная модель не велит лишний раз регулировать рынок.

Либеральная концепция приучает общество к мысли о широких возможностях, свободе, выборе — и люди, проникаясь этими идеями, берут кредиты, чтобы воспользоваться предложенными им возможностями. И оказываются в кредитном рабстве, сталкиваются с необходимостью платить больше, чем они заработали, брать новые кредиты, чтобы рассчитаться по старым, устраиваться на дополнительную работу.

Получилось, что хотели больше свободы, а пришли к тому, что свободного времени нет, потому что надо работать на двух работах, чтобы рассчитаться по старым кредитам и взять новые, чтобы купить рекламируемые товары и не отстать от других «свободных людей» в гонке потребления, диктуемой корпорациями.

Заявленной свободы больше — свободного времени меньше.

Заявленный выбор больше — реальный выбор меньше.

Государственная диктатура сменилась корпоративной.

Классическое рабство сменилось кредитным.

Все это диктуется либеральной моделью, при которой государство устраняется от регулирования экономики и передает свои функции корпорациям, которые становятся еще более жесткими и неконтролируемыми диктаторами, чем государство.

Либеральное государство передает корпорациям функции образования, здравоохранения, безопасности и многие другие. Роль полиции начинают выполнять частные охранные предприятия и частные детективы. Для защиты прав в суде становятся нужны платные адвокаты. Даже предприятия оборонного комплекса и снабжение войск передается частному бизнесу.

Во всех сферах, из которых уходит государство — из сферы образования, здравоохранения, охраны и других — начинают диктовать свои условия корпорации, крупный капитал.

При этом крупному капиталу, корпорациям — не нужны люди, им нужны потребители, поэтому корпорации превращают людей в потребителей.

И конкуренты корпорациям тоже не нужны, поэтому мелкие компании либо скупаются, либо уничтожаются, либо ставятся в зависимость от корпораций. И лишние ограничения, правила, стандарты корпорациям тоже не нужны, поэтому они формируют власть и лоббируют свои интересы. И лишние производства не нужны, поэтому они уничтожаются, чтобы собрать все производственные мощности воедино, в одну большую фабрику.

При этом укрупнение производств и сборка их в одно место влечет сокращение рабочих мест, уменьшает выбор профессий, уменьшает свободу выбора и возможности людей по обеспечению своей жизни. Сокращается покупательная способность, а значит люди лишаются прав и свобод, поскольку все они при либеральной модели оказываются платными.

В результате получается, что либеральная модель обещала больше прав и свобод, но привела наоборот к их практическому сокращению для подавляющего большинства.

Корпорации, которым государство передало функции управления экономикой, образованием, здравоохранением, охраной и другими сферами жизни — диктуют свои условия, принципы, интересы, устанавливают свои правила, укрупняют производства и избавляются от всего, что считают лишним.

В конечном итоге для корпораций становится лишним сам народ.

Уровень автоматизации растет, а оставшиеся без работы люди становятся иждивенцами и перестают интересовать корпорации.

Необеспеченный работой народ становится для корпораций не нужен, а обеспечение работой понижается ввиду постоянного укрупнения и автоматизации производств.

Все это диктуется либеральной моделью.

И еще либеральная модель диктует необходимость порабощения одного народа другим или одной части народа другой.

Это необходимо, потому что государству все равно нужны ресурсы, а либеральная модель не велит отбирать ресурсы у свободных людей, поэтому нужно отобрать их у кого-то другого, у каких-то несвободных людей.

Кто будет строить в государстве дороги и другую инфраструктуру? Заставить свободных людей строить все это нельзя, потому что они свободные. Значит нужно найти несвободных людей, отобрать их ресурс и направить его на государственные нужды. И либеральное государство находит несвободных людей, порабощает их и отбирает ресурс.

США ведут политику неоколониализма, паразитируют на половине мира, осуществляют экспорт инфляции — увеличивают долларовую массу, в результате чего большая часть инфляции возникает за пределами США, фактически берут налог за пользование долларом и не позволяют никому отказаться от этого.

Россия не имеет колоний и не может пользоваться чужими ресурсами, поэтому российская власть нашла другой ресурс — это нефть и газ, экспорт которых превратился в государственную политику и привел к тому, что власть оказалась узурпирована сырьевыми корпорациями. Это опять же обратная сторона принятой в 90-е годы либеральной модели, обернувшейся диктатурой сырьевых корпораций.

Либеральная модель неизбежно ведет к диктатуре корпораций, просто в России это сырьевые корпорации, в США — банковский картель (ФРС), установивший долларовую диктатуру в мировом масштабе, в других странах — другие корпорации, установившие свою скрытую диктатуру.

Везде либеральная модель привела к диктатуре корпораций, диктату потребительских ценностей, кредитному рабству, выбору без выбора и выборам без выбора.

Постулируется множество прав и свобод, полки магазинов поражают ассортиментом, но реально выбор невелик и разнообразие весьма обманчиво, а права и свободы замкнуты на деньги, которых катастрофически не хватает, поэтому приходится брать кредиты и залезать в кредитное рабство.

Хотели больше свободы — получили меньше свободного времени.

Хотели больше товаров — получили больше этикеток.

Хотели больше прав — получили больше обязательств.

Приняли 12 июня 1990 года декларацию о независимости — оказались в зависимости от западных товаров, кредитов, цен на нефть, курса доллара, попали в зависимость от Брюсселя и Вашингтона.

Вот такой он, этот либерализм.

Либерализм диктует свои правила точно так же, как и другие политико-экономические модели, при этом результатом продиктованных либерализмом правил и условий становится диктатура корпораций и крупного капитала — скрытая форма диктатуры, которая оказывается неподконтрольна ни государству, ни народу, потому что современные корпорации являются транснациональными и не подчиняются уже никому.

При этом корпорациям, которые при либеральной модели диктуют свои правила и условия, со временем становятся не нужны ни государства, ни народы. Поэтому на следующем историческом этапе диктатура либерализма, приведшая к диктатуре корпораций, может трансформироваться в обыкновенный фашизм.

Владимир Русин