Дружеская поездка

На днях руководство Роснефти посетило Каракас, где имело удовольствие общаться с одним из последних союзников России — венесуэльским руководством. Встреча, судя по всему, была не самой теплой — Роснефть начала задаваться вопросом — где наши деньги и где, в конце концов, наша нефть, ихо де пута?

Вопрос непраздный, так как Венесуэла получила от России по разным каналам под 17 миллиардов долларов, платежи по которым давно и безнадежно просрочены. Ни обслуживать долг, ни выполнять обязательства по контрактам Венесуэла уже не в состоянии. Формально есть все основания для дефолта, но Кремль к партнерам всегда относится с пониманием — это не российские пенсионеры, в конце концов, поэтому Венесуэла имеет рассрочку по просрочке, которую тоже, скорее всего, просрочит. Тем не менее, 17 миллиардов — это 17 миллиардов. И их нет. Венесуэла должна поставлять в адрес Роснефти свою нефть, но срывает эти поставки, предпочитая выполнять обязательства перед китайцами, а российских друзей пуская по остаточному принципу.

Венесуэльским друзьям представители Роснефти предъявили графики поставок, из которых ясно видно, что Венесуэла ведет себя не по понятиям. Пацаны так не поступают. Но Мадуро вынужден решать систему уравнений с кучей переменных, и здраво рассуждает, что с России он вытянул уже больше, чем мог рассчитывать, теперь нужно дружить с Китаем, а российских друзей — динамить как только можно. Отнеситесь с пониманием, в общем.

Проблема взаимоотношений Венесуэлы и Роснефти заключается в том, что в Венесуэле — рукотворная катастрофа, а Роснефтью руководит, скажем так, филолог. Впрочем, последнее — это как раз норма. Газпромом руководит человек без базового образования и опыта, страной руководит человек, получивший диплом юриста за спортивные достижения, половина Госдумы — бывшие спорстмены, умеющие хорошо бросок через бедро или слева в челюсть, но на этом их умения заканчиваются, так почему для главной нефтяной компании страны нужно делать исключение?

В итоге Роснефть накупила в Венесуэле кучу активов, но попала, скажем так, в неприятную историю. У Венесуэлы нефти много. Ну очень много. Но она специфическая — это тяжелые и сверхтяжелые сорта пояса Ориноко, которые непросто добывать и не так много мест, куда продавать.

Исторически так сложилось, что именно США и добывали, и потребляли венесуэльскую нефть, благо всё очень даже рядом. Но революционные матросы, придя к власти в Венесуэле, национализировали отрасль для дела боливарианской революции (ну, и немножно для себя, конечно), а потому очень быстро технологически отрасль просела. Венесуэльские руководители продвигали дело революции по всему континенту, но построить в соседних странах заводы по переработке своей специфической нефти не догадались (ну откуда, если они тоже в некотором смысле филологи, они умеют хорошо и зажигательно говорить на митингах, барыжить колумбийским кокаином, но вот в профессиональных вопросах — увы, хронически некомпетентны), а потому единственным (точнее, главным) потребителем ее так и остались империалисты США, с которыми и у революционеров, и российских чекистов отношения, мягко говоря, не очень.

В итоге можно констатировать, что Роснефть попала в засаду (а заодно и Россия, так как путинский режим — это режим чисто империалистический, да еще и отягощенный личными отношениями между путинскими друзьями, а значит — что хорошо для Роснефти или там Газпрома — хорошо для России, но не наоборот).

Венесуэла рада бы отгружать нефть российским друзьям, но ее добывается все меньше из-за очевидных катастрофических процессов — и политических, и технологических. Денег, чтобы вернуть кредиты, у Венесуэлы тоже нет. Да, безусловно, она может хоть сегодня отдать своими боливарами — напечатает и отдаст. Хотите — вагонами, хотите — морскими контейнерами. Только валюта эта котируется ниже всех мусорных рейтингов, а потому никто не спешит начинать вести переговоры о торговле в национальных денежных знаках. Только презренные доллары, но их у Венесуэлы нет. И не будет — по крайней мере при нынешних. А любые другие, придя к власти, ни секунды не сомневаясь, поступят с ними, как Украина с 3 миллиардами Януковича — объявят их несуществующими для новой демократической Венесуэлы.

В общем, намечается небольшой такой тупик. Что с этим делать — неясно. Роснефть, осознав, что нефтяные активы Венесуэлы скорее отягощают карму, решила спасать ситуацию за счет того, чтобы войти в газовый бизнес в той же самой Венесуэле. Уже приобретены 40% доли газодобывающего СП PetroMonagas в дополнение к долям в нефтянке: 40% в СП Petrovictoria –, 80% в “Национальном нефтяном консорциуме”, который в свою очередь владеет 40% долей в СП Petromiranda, 40% в СП Petroperija, а в СП Bokeron “Роснефти” и австрийской OMV принадлежит 26,67% и 13,33% соответственно. Суммарные запасы всех проектов с участием “Роснефти” превышают 20,5 млрд тонн. Цифры красивые, но пока вся эта красота выглядит очень недоступной в плане результативности.

Всегда есть, конечно, запасной вариант: высаживать очередную ЧВК для борьбы с какими-нибудь колумбийскими террористами, а заодно взять под контроль президентский дворец и бдительно следить, чтобы эта крашеная обезьяна аккуратно и в срок слала платежки и танкеры по известному адресу. Правда, латиносы — ребята сложные, на них залезть непросто, а где залезешь — там и придется слазить, а потому и этот вариант может оказаться не слишком рабочим. Скорее всего, шанс вернуть нефть или миллиарды становится все более призрачным, хотя пытаться, конечно, будут. В конце концов, если в интересах Газпрома Путин ведет две полноценные войны, то почему бы не впрячься еще в парочку в интересах Роснефти?

Анатолий Несмиян, Союз Народной Журналистики