ЕГЭ уничтожает желание учиться?

9 июля в рамках образовательного форума «Территория смыслов на Клязьме» — образовательной площадки, объединяющей молодых деятелей системы образования страны, состоялась встреча с министром просвещения Ольгой Васильевой

В числе прочего Ольга Васильева затронула вопрос о трудностях перехода из младшей школы в среднюю и о том, почему высокие поначалу мотивация, интерес и желание учиться практически пропадают к 9 классу. Этот вопрос министр адресовала аудитории.

Вариантов было озвучено четыре:

1. Влияние экзаменов, в том числе страх перед ними
2. Однообразие форм обучения, усталость от однообразия
3. Отсутствие обратной связи, дети не участвуют в процессе организации обучения, не учитываются их пожелания (отвечавший сослался на опыт финской школы), у детей нет собственного представления, как учиться
4. Человеческий фактор. Случается, что человек работает не на своем месте и способен убить интерес к предмету в любом классе

В целом согласившись, О. Васильева выразила недоумение по поводу первого пункта, связанного с экзаменами: казалось бы, экзаменов сдается существенно меньше, чем в советское время (когда их число достигало 11: 7 школьных и 4 вступительных), а страх и вообще влияние экзаменов существенно сильнее.

А это возвращает нас к горячо любимой всеми участниками образовательного процесса теме — единому государственному экзамену — почему столкновение с ним оказывается губительно для мотивации?

Первое. Один экзамен оказывается результатом 9 или даже 11 лет школьной жизни, он формализованный и формальный, никаких движений души ребенка и его личных особенностей не учитывает. Историю обучения не затрагивает. Но к нему надо серьезно готовиться. Кроме того, он максимально обезличен. То есть если на устном экзамене перед комиссией стоит конкретный Вася и говорит Васиными словами и голосом, есть возможность диалога с ним, то на ЕГЭ — это бланки с номерами. Для анализа знаний по конкретному предмету это более или менее нормально, но для черты, подводящей итог практически всей сознательной жизни …

С другой стороны, и ученик видит не живых людей и непосредственную реакцию аудитории, а бланк и номер. Ведь и присутствующим учителям не должно проявлять никакие человеческие черты, они должны быть максимально «никакими».

С этим отчасти связан и страх перед этим экзаменом — страх перед безликой, бездушной машиной, взаимодействовать с которой невозможно. Причем по учителям он проезжается пусть несколько более опосредованно, но не менее неумолимо.

В целом же те, советские 11 экзаменов кажутся более человечными со всеми плюсами (но и минусами, конечно) этого понятия.

Второе. Экзамен (за исключением считанных ВУЗов, имеющих собственные экзамены и конкурсные отборы) один, он и выпускной, он и вступительный, и возможность не сдать его воспринимается как конец жизни — год, через который можно его пересдать — это в 17 лет — целая жизнь, а тут еще для мальчиков армия, и процесс рискует затянуться.

Третье. Борьба за честность экзаменов всё больше напоминает антитеррористическую операцию государственного масштаба, нервозность нагнетается до такой степени и настолько заранее, что ни о каком проявлении интереса и творческих порывах речь уже не идет. Экзамен сам по себе — дело нервное и волнительное, но когда после экзамена руки и губы дрожат уже не у детей и даже учителей, а у наблюдателей…

Четвертое. Вопреки всему, что декларируется Рособрнадзором, основным мерилом качества образования и на уровне конкретного школьника, и на уровне школы, и на уровне региона остается балл по ЕГЭ, и задача учащегося по факту сводится к получению баллов. Однако в юношеском возрасте очень трудно потратить 5—7 лет на их получение. Тяжело учиться, книжки читать только ради баллов. Хочется-то, чтобы интересно было. Ну и мир спасти заодно… Это же возраст «Тимура и его команды»…

Пятое. Баллы по ЕГЭ это, опять же вопреки, мерило и деятельности педагогов. Сколько детей слышали указание «мой предмет не сдавать», «не портите школе статистику»?

Иначе говоря, если экзамен по предмету нужно сдавать, дети проявляют к нему интерес, но вынуждены заниматься решением типовых заданий в соответствии с духом и буквой грядущего экзамена. А если сдавать не надо (напомню, что по выбору можно сдавать любой предмет) — то тогда зачем стараться? И ученику, и учителю. И получается отбывание номера в духе бессмертного романа Р. Брэдбери: загоняют детей в классы, включают экраны и презентации, презентации…

То есть ребенку очень рано показывают, как именно он должен интересоваться. Трудно представить больший демотиватор.

Шестое. Проверка ЕГЭ подчиняется очень строгим формальным правилам. Никоим образом с творчеством, уровнем развития и полетом мысли не связанным. Более того, они даже находятся в противоречии. И к стилю ЕГЭ надо быть специально готовым. Представьте себе, что некий абстрактный Григорий Перельман решил трудную математическую задачу совершенно нетрадиционным образом. Если дело происходило бы в процессе приема в институт, была бы надежда на то, что полет его мысли придется ко двору, будет понят и принят, более того, в случае действительной ценности мыслей — надежда на диалог.

Но у эксперта, проверяющего ответы по ЕГЭ, нет никакого стимула «отлавливать» такого (анонимного) гения, более того — нестандартный ответ может быть засчитан как ошибка. То есть задача экзаменуемого — не просто решить, а максимально вписаться в формальные рамки.

Седьмое. Имеет место неоднозначная ситуация: с одной стороны, провозглашаемая с некоторыми вариациями прекрасная цель — воспитание Гармонично Развитой Личности, а оценка этого процесса происходит для обеих сторон — в баллах (пересчитанных!) экзамена, да посредством контроля соответствия одних бумаг другим со стороны Рособрнадзора в рамках надзора за соблюдением законодательства в сфере образования.

Отдельный, кстати, вопрос: а куда эта самая личность подастся, буде действительно окажется все-таки воспитанной? Какие ей можно указать перспективы? Где тот горизонт, за который идти? Она его видит? Готов ли наш мир к тому, чтобы быть ею спасаемым?

Восьмое. Если не через ЕГЭ, то поступить в ВУЗ можно посредством участия в различных олимпиадах. Но если это не олимпиады международные или, как минимум, всероссийские, участие в них, как правило — личное дело школьника, а подготовка особо с обучением в школе не связана. То есть предполагается, что в школах есть кружки и факультативы, должен бы идти творческий процесс, но система оказывается устроена таким образом, что все силы школы уходят на то, чтобы хотя бы к ЕГЭ учеников подготовить.

И это, разумеется, далеко не полный перечень причин, отбивающих учебную мотивацию и связанных с итоговой школьной аттестацией. И хочется низко поклониться учителям, которые не благодаря, а в основном вопреки сложившейся системе учат и выучивают детей не только искусству сдачи предмета, но и ему самому, дают школьникам интерес и мотивацию.

И очень хочется надеяться, что сейчас, когда воспитание Личности провозглашается одной из главных целей национального образовательного проекта, а во главе исполнителей стоит человек «от доски и мела», система станет более доброй. И человечной. На радость и успокоение всем нам.