Эксперимент с «санкционкой» провалился. «Наказать» другие страны не удалось

Вот уже пять лет прошло с августа 2014 года, когда Россия в ответ на санкции ввела контрсанкции — продовольственное эмбарго на продукцию из стран Евросоюза, США, Австралии, Канады и Норвегии. Да, вот так — пять (!) лет… Пора бы и итоги определенные подводить. В этой связи предлагаю обратить внимание на данные социологического опроса ФОМа (Фонда «Общественное мнение») — лояльной властям социологической организации.

Опрос был проведен в июле 2019 года, и касался он как раз темы санкций — антисанкций. Вот ответы, которые мне показались наиболее интересными. За три прошедших года доля тех, кто считает, что решение российских властей запретить ввоз продуктов из Евросоюза, США и других стран было неправильным, выросла более чем вдвое. Так, если в 2016 году неправильным такое решение считали 9% ответивших, то в 2019 году таковых было уже 19%.

Можно, конечно, оценивать эти цифры в таком духе: ну и что, все равно ведь большинство согласилось с решением властей и поддерживает его.

Однако для объективности данных цифр надо учитывать несколько обстоятельств. Во-первых, не будем забывать, что это данные от, как уже было указано выше, лояльного властям ФОМа. То есть если уж такие организации указывают на неприятную властям динамику, то можно не сомневаться, что так оно и есть на самом деле. Во-вторых, учтем и то, что немало людей отвечает на подобные вопросы в «провластном» духе, то есть в данном случае на словах поддерживает контрсанкции, хотя на самом деле так и не думает. Отвечают люди так на всякий случай, по типу «как бы чего не вышло». У многих эта ложная лояльность, что называется, «в крови», на генетическом уровне. В-третьих, показательны даже не сами цифры, хотя 19% осуждающих контрсанкции — это немало. Показательна динамика.

За три года рост числа негативно оценивающих контрсанкции более чем вдвое — это очень много. Нетрудно спрогнозировать, что будет с этими цифрами через несколько лет, если подобная динамика сохранится.

В-четвертых, учтем и то, что такой рост показателя происходит в условиях относительно неплохой экономической ситуации. У нас ведь формально спад ВВП в стране в «контрсанкционный» период был зафиксирован только в 2015 году (на 2,3%), во все остальные годы — рост. Нетрудно представить, сколь более выраженной была бы динамика показателя в более сложной экономической ситуации.

Если эти и другие обстоятельства учтем, то мы просто обязаны будем сделать вывод о том, что уже много людей негативно оценивают российское продовольственное эмбарго и количество таких людей будет с каждым годом расти.

Почему? По многим причинам. Главная из них — состояние российской экономики, то, что происходит с реальными располагаемыми денежными доходами граждан. А они снижаются. Падают они уже с 2014 года. Ну да, теперь у нас с помощью пересмотра методологии расчета доходов по итогам 2018 года оказался зафиксированным Росстатом рост доходов граждан аж на 0,1% (!). Но по итогам первого полугодия 2019 года реальные доходы населения вновь зафиксировали падение — на 1,3% в годовом выражении. На таком фоне, как показывает жизнь, вероятность некоего «просветления в мозгах» становится выше.

По мере сохранения санкционного противостояния люди все больше будут задумываться над тем, достигнуты ли были цели нашего продовольственного эмбарго.

Какие цели наши власти хотели этим достигнуть? Наказать другие страны за санкции против нас? Ну нет, никто никогда не признавался, что целью было именно это. Но мы же понимаем, что именно это и было главной целью, что бы ни говорили власти. «Вы нас решили санкциями наказать? А вот вам за это наше продовольственное эмбарго» — такая незатейливая логика, будем честными, была принята и большинством граждан.

Убежден, что это — ущербная, неправильная логика с каким-то налетом детскости. Чисто по-человечески это понятно: вы нам санкции — мы вам ответочку. Но в этом деле не следует руководствоваться эмоциями, должен быть абсолютно прагматичный подход. Если негатива от принятых решений больше — то такие решения принимать нельзя, это противопоказано.

Итак, хотели наказать другие страны. Наказали? Ну, судя по темпам их экономического роста, не очень-то. Это мы сегодня балансируем между стагнацией и рецессией, а не они. Росстат, конечно, пытается исправить ситуацию, рисуя невозможные цифры (яркий пример — статистика роста промышленного производства в июле 2019 года на 3,3% в годовом выражении), но даже это мало помогает. Еще нам обещали импортозамещение в результате нашего продовольственного эмбарго. Импортозаместились? Ага! Что, к примеру, ярко продемонстрировал недавний видеорепортаж с одной из сыроварен в Нижегородской области с полуголыми работниками (даже по Первому каналу показывали). Кто не видел его и любит острые ощущения — посмотрите эти шокирующие кадры о производстве отечественного сыра.

Продолжая «сырную» тему, нельзя не упомянуть и только что принятое законодателями решение об отмене льготной ставки НДС в 10% для пальмового масла (теперь будет 20%). То есть пять лет после введения продовольственного эмбарго, в том числе и на сыр, нас кормили «пальмовым» сыром, а теперь вдруг прозрели, что это неправильно? Забавно, что депутаты наши даже, похоже, не поняли, что принятое решение по снижению ставки НДС на пальмовое масло лишний раз доказало, сколь непродуманным было решение о контрсанкциях пятилетней давности.

Импортозамещение, в определенном смысле, безусловно, состоялось. Но нужно ли было такое импортозамещение? «Пальмовым» сыром? Или сыром по типу продукции нижегородской сыроварни?

Я не хочу сказать, что новая российская продукция — вся такая. Нет, конечно. Но проблемы с качеством есть, и они огромные. Вспомните цифры в десятки процентов наших надзорных органов о доли фальсификата по различным группам продовольственных товаров. И это, можно не сомневаться, одно из следствий контрсанкций.

По-другому, кстати, вряд ли могло и быть. В результате запрета ввоза огромной части импортного продовольствия резко снизилась конкуренция на соответствующих рынках. Снижение конкуренции всегда плохо сказывается на качестве. Всегда! Это в рыночной экономике, пусть даже такой кривой и косой, как наша, действует как закон.

Но в результате ограничения конкуренции не только снижается качество продукции. Что еще? Конечно же, растут цены. И это в России проявилось в полной мере (вспомните основной ценовой всплеск конца 2014 года). Даже Минэкономразвития и Банк России в своих документах неоднократно признавались в том, что рост цен был связан в том числе с нашими контрсанкциями.

В результате российского продовольственного эмбарго мы получили следующее: наказать никого особо не получилось, качество отечественной продовольственной продукции снизилось, цены выросли. И нужны были такие контрсанкции? Ведь себя же и наказали?

В принятии подобных решений должен быть абсолютно прагматичный подход: если негатива в результате их реализации рискуем получить больше, чем позитива, то делать этого не следует.

Негатива сегодня гораздо больше. Поэтому неудивительно, что стала быстро расти доля тех, кто считает решение об ограничении ввоза продовольствия неправильным.

А у меня такое предположение: ввиду неудовлетворительных результатов продовольственного эмбарго предлагаю отказаться от него. Кстати, отказ от контрсанкций был бы настоящим проявлением силы, а не нашей слабости. Вот, недавно на фоне известных последних событий в Грузии наше руководство решило не вводить санкции против Грузии. Это, что ли, было проявлением слабости? Ничего подобного, это было именно проявление силы. По-моему, пора и с нашим продовольственным эмбарго поступить точно так же. Пусть те, кто по-прежнему считает правильным не ввозить продовольствие, — не потребляет его, в знак протеста. Ну надо же быть последовательными, принципиальными… А? Или дождемся результатов социологических опросов, когда большинство будет против эмбарго? С такой-то динамикой это будет достаточно скоро, не сомневаюсь.

Автор Игорь Алексеевич Николаев — доктор экономических наук, профессор Высшей школы экономики, директор Института стратегического анализа.