Хипстер Сыроежкин

Все знают, что некоторые писатели и художники обгоняют своё время. Пишут не то, что надо современному обывателю, а то, что поймёт и полюбит обыватель через 15-20-100 лет. Но это — ерунда по сравнению с тем, что есть персонажи книг-фильмов-картин, которые понятны и приятны потомкам, тогда как предки считали, что Н. — сволочь, а М. — шлюха. Бывает так, что спустя полвека Н. превращается в «разумного эгоиста и делового умницу», а М. — «в настоящую женщину». Как-то на днях, когда по ТВ мелькнули кадры с «Крылатыми качелями», подумалось — а ведь Серёжа Сыроежкин — типичный хипстер, и не только потому что носит модные ныне кеды. Он прекрасно вписан в окружающий нас мир. Не в свой, где ему неуютно, а именно в наш. Разве что у него мопед, а не велодрын, на котором он бы рассекал посреди рабочего дня (потому что настоящий хипстер сдаёт квартиру и едет в кедах на Лужнецкую набережную).

«Вкалывают — роботы, а не человек», — пел Сыроежкин, большой любитель гаджетов и штучек. Но не любитель их чинить. Настоящий хипстер не чинит свои айпады — он покупает новые. Серёге повезло — он встретил на своём пути самый продвинутый гаджет времени — свою улучшенную копию с эффектом Пифагора и Робертино Лоретти. Хипстер любит, когда система работает на его удобство. Он — расслаблен. Он чётко выражает свою жизненную позицию: «Проснись и пой, ни в чём себе не отказывай, старайся жить в своё удовольствие, правда, это не у всех получается». Да. В те годы сие считалось некомильфо, а термин «рантье» употреблялся в отношении героев французских водевилей, вроде «Соломенной шляпки». Блогеров не было вовсе. Тунеядцев — привлекали к ответственности. Прогульщиков — наказывали. Двоечников называли именно двоечниками, а не «детьми индиго», которых не понимает долдон-математик. Вот Серёга и маялся, страдая от чувства неполноценности — первый день катался с удовольствием, потом пришёл с повинной. Мы все — заложники эпохи!

Серёга креативен, как все правильные хипстеры — он умудряется создать из отцовского гаража «интеллектуально-творческое пространство», превращающееся в конечном итоге в coworking space. Если же там поставить столики и начать разливать смузи, получится миленькое антикафе (оно же тайм-кафе) или ещё что-нибудь в том же роде, например, галерею. Неслучайно самая модная медиа-точка Москвы именуется «Гаражом». Интерактивная галерея «У SеRёги». Лестницы, гамак, что-то свешивается сверху, чем-то украшены стены. Типично и — креативно. И даже олдово. Уважающий себя хипстер ничего толком не умеет — в этом его кредо, зато он полон идей и замыслов. «Идею можно продать», — понимает он. Во времена Сыроежкина всё ещё ценилось именно дело, пусть даже и не вполне легальное, вроде продажи фирменных штанов по цене инженерской зарплаты. Хипстер — не интеллигенция и не народ. В фильме интеллигенция представлена математиком Корольковым и тонкой девочкой Майей, а народ — громогласным Макаром Гусевым.

Сыроега — с краю. Деклассирован. Ощущение, что Серёжка был по сути одинок до того момента, пока не завертелась история с Электроником — Гусев его бил, остальные особо не замечали. Потому что такие мальчики с «проснись и пой» и с хилыми руками тогда не ценились. Эх, рановато, конечно родился. А то бы замутил коворкинг под маффины. Инстаграммил бы фоточки, монетизировал бы бложики, сдавал бы папин гаражик под модный гадючничек. И — в кедах, в кедах лет до 60. Потому что хипстер — это состояние души, а не какая-то там субкультура. Нельзя быть старым эмо или там дедушкой-металлистом. А в хипстерах можно протрубить всю жизнь. Это не «вечная молодость», а перманентное тинэйджерство, при том — пассивно-инфантильное. Это Серёжке пришлось перековываться, нынешним — не нужно. В тренде ибо. И штангу тягать не нужно. И в хоккей — играть тоже. Ещё по смузи?