Ювенальный тренд: гонят в дверь – лезут в окно

Фото: Сергей Бобылёв/ТАСС

Адепты ювенальной юстиции, базирующейся на формальном понимании прав ребёнка, с энтузиазмом ищут возможности для изъятия детей из семьи. Они исходят из презумпции вины родителей и ищут в законодательной базе лазейки, чтобы отнимать у них детей и передавать их в приёмные и опекунские семьи, детские дома и интернаты.

Противоположный подход основан на очевидном соображении о том, что дети страдают в разлуке с родителями, даже если благополучие семьи оставляло желать лучшего. Потому задача государства – всесторонне помогать семье. Применение такой крайней меры, как изъятие ребёнка, допустимо только в случаях реальной угрозы его жизни и здоровью из-за злостного невыполнения родителями своих обязанностей.

Компромисс невозможен

Ювенальный подход представлен в законопроекте, разработанном депутатом Госдумы Павлом Крашенинниковым и членом Совета Федерации Андреем Клишасом. Показательно, что оба – ключевые фигуры рабочей группы по поправкам к Конституции. Суть их ювенальной новации – в создании судебной машины, которая обеспечит быстрое изъятие детей из неблагополучных семей через суд и поставит на поток процедуру лишения родительских прав тех, кого суд только что разлучил со своими детьми.

Стоит ли удивляться тому, что эту инициативу практически сразу окрестили законом о ювенальных экспресс-судах?

Никакой детализации и уточнений относительно критериев правоприменения этой практики в законопроекте нет. Он вообще поражает своей прямолинейностью и лаконизмом. Всего три статьи: первая – как отнять ребёнка по суду и запустить судебную процедуру лишения родительских прав, вторая – как отнять в экстренных случаях без суда, третья – обязанности полиции по содействию этим действиям.

Прямо противоположный подход демонстрирует комиссия по семейному законодательству при Совфеде под председательством Елены Мизулиной, в ней работали все крупнейшие родительские организации России. Законопроект комиссии состоит из серии уточняющих и корректирующих поправок в Семейный кодекс и другие законодательные акты РФ.

Главный посыл документа – замена существующей практики изъятия детей из семьи на основании расплывчатой формулировки об «угрозе жизни или здоровью ребёнка» на дифференцированную, основанную на чётких критериях систему мер защиты детей с учётом причин, по которым возникают неблагоприятные для ребёнка условия.

В содержательном плане речь идёт об отказе от презумпции вины родителей за все погрешности воспитания и выстраивании на законодательной основе системы помощи и поддержки семей, оказавшихся в сложных обстоятельствах.

Предлагаемые меры не исключают экстренного изъятия детей из семей и лишения родительских прав тех родителей, вина которых в возникновении угрозы жизни и здоровью ребёнка доказана.

На первый взгляд может показаться, что эти два законопроекта не противоречат друг другу: большой пакет поправок Елены Мизулиной касается принципиальных установок, проект создания экспресс-судов – процедурных новаций.

Но проблема состоит в том, что сама процедура, предложенная Крашенинниковым и Клишасом, ущемляет права родителей – подразумевает наличие их вины и за счёт жёстких временных рамок (24 часа с момента подачи заявления) фактически лишает их возможности опровергнуть обвинение. А законопроект Мизулиной базируется на приоритете прав родителей и презумпции их невиновности.

Это принципиальное – и в юридическом, и в ценностном плане – противоречие не оставляет места для компромисса.

Окончательный выбор между двумя этими подходами придётся делать президенту. Именно его подпись под одним из законов поставит точку в конфликте между обществом и адептами ювенальной юстиции, как это было в 2013 году. Тогда Путин встал на сторону обеспокоенных родителей. Сегодня такой же выбор будет означать конфликт с двумя ведущими юристами страны, которые помимо всего прочего были сопредседателями рабочей группы по подготовке поправок к Конституции, ценностям которой противоречит продвигаемый ими закон.

Уступка в этом важном вопросе поставит Путина на одну доску с элитами, будет означать, что он вступил с ними в торг: они ему – Конституцию, он им – ювенальный закон. Аналогичные манёвры при продавливании пенсионной реформы не только очень плохо отразились на рейтинге президента, но и поколебали его статус как национального лидера.

Показать, что он – главный игрок, а не фигура на доске российской политики. Лидер, выражающий интересы людей, поддержка которых позволяет ему принимать самостоятельные решения и влиять на действия и расстановку элит.

Ювенальный террор в Европе

Ювенальные (детские) суды, на базе которых возник и надулся пузырь ювенальной юстиции, придумали в США в конце XIX века. Эту гуманность в отношении несовершеннолетних преступников можно рассматриваться как ответ Нового Света на зверскую жестокость его бывшей метрополии.

В Англии на протяжении трёх столетий детей казнили наравне со взрослыми. Сначала на фоне политики «огораживания» по закону «О борьбе с бродяжничеством». Потом в рамках уголовного законодательства, известного как «Кровавый кодекс». Последний задокументированный случай казни 9-летнего мальчика (за кражу мелков) датирован 1830 годом.

В конце ХХ века после принятия Конвенции о правах ребёнка (1989 год) на базе судов для малолетних начал развиваться институт ювенальной юстиции. Борьба за права детей приобрела размах, заставивший содрогнуться десятки тысяч европейских семей. Например, в Германии только за 2009 год было изъято из семей более 70 тысяч детей, половина из них – в связи с «ненадлежащим материальным положением семьи». Аналогичная статистика была отмечена во Франции и Финляндии.

Причиной для изъятия ребёнка из семьи могли стать не только плохие материальные условия, но и расширительно толкуемое понятие «насилие в отношении ребёнка», под которым могло пониматься всё что угодно: от реальной жестокости до просьбы убрать игрушки, от систематического недоедания до отказа во второй порции сладкого, от порки ремнём до лёгкого подзатыльника.

Ювенальный тренд отвергнут Россией

В середине 90-х эмиссары ювенальной юстиции высадились в России, где никогда (за единичными исключениями вроде казни сына Лжедмитрия и Марины Мнишек) не практиковались казни детей и уже давно – со времён Александра II – были учреждены специальные приюты для нравственного исправления малолетних преступников, а советское правосудие даже в годы «закручивания гаек» (1935–1945 годы) в целом соответствовало главным принципам ювенальной юстиции, требовавшим более мягкого наказания для несовершеннолетних.

В рамках исполнения обязательств, связанных с подписанием Конвенции о правах ребёнка, началась работа по учреждению ювенальных судов. Одновременно в ряде регионов были запущены пилотные ювенальные проекты.

Российское общество быстро осознало масштаб угрозы.

В результате попытка принять закон «О ювенальных судах» закончилась через 10 лет позорным провалом: он так и не прошёл второе чтение.

К концу 2010 года ювенальное лобби смирилось с поражением и сделало ставку на создание системы сопровождения семей. Соответствующий проект представлял собой смесь прекраснодушных деклараций и жёстких формулировок, регламентирующих деятельность надзорных комиссий, которые наделялись правом тотального контроля над семьёй и выдачи предписаний, невыполнение которых должно было повлечь за собой лишение родительских прав.

Последней каплей стали предложения о принятии европейских социальных стандартов, что расширяло круг семей, из которых можно изъять детей в связи с «ненадлежащим материальным положением».

Ответом стали митинги протеста, горы писем во все инстанции и сотни тысяч подписей против введения ювенальной юстиции, которые через всю Москву привезли в детских колясках в Администрацию президента. Точку в этих баталиях поставил проведённый в феврале 2013 года съезд родительского сопротивления, на который неожиданно для всех пришёл Владимир Путин и обнадёжил собравшихся, сказав, что «мнение общества будет услышано и учтено».

На какое-то время все успокоились на том, что российские законы и так – без всякой ювенальной экзотики – защищают права ребёнка, позволяют изымать детей из семей, где они подвергаются насилию, и лишать родительских прав тех, кто пренебрегает своими обязанностями в отношении детей.

Расширение комплекса мер по поддержке семей с детьми и поправки в Конституцию, касающиеся детей и традиционных ценностей, подтвердили курс государства на укрепление семьи. Казалось, что тема закрыта, но неутомимые лоббисты ювенальной юстиции приготовили обществу новый сюрприз.

Реинкарнация ювенального суда

В пояснительной записке к законопроекту Крашенинникова – Клишаса сказано, что их целью является законодательное закрепление «конституционного принципа приоритета интересов ребёнка» и защита детей и их родителей от возможного произвола со стороны органов опеки.

То есть защитить от органов опеки, чтобы тут же наделить эту опеку и органы внутренних дел правом подавать в суд заявления об изъятии ребёнка на основании поступившей от некоего доброжелателя информации и непонятно каким образом полученных подтверждений предоставленных этим доброжелателем сведений.

Шокированные происходящим родители не смогут подготовиться к судебному разбирательству просто потому, что суду на всё отводится 24 часа: они получат повестку во второй половине дня, а суд будет назначен на следующее утро. Обязанные уложиться в срок и не готовые брать на себя ответственность за оправдательные решения – а вдруг с ребёнком на самом деле что-то случится – суды начнут штамповать решения об изъятии детей и в течение следующей недели получать новые заявления органов опеки – на этот раз о лишении родительских прав.

Всё это будет делаться во имя исполнения Конституции РФ, согласно которой, как подчёркивается в пояснительной записке к законопроекту, «дети являются важнейшим приоритетом государственной политики России» (п. 4 ст. 67.1), и в «соответствии с международными обязательствами РФ» в плане «развития в национальном законодательстве принципов, заложенных в статье 9 Конвенции о правах ребёнка». Той самой конвенции, с принятием которой начался «ювенальный террор» в Европе.

В общем, как заметил в аналогичной ситуации Ленин, «формально правильно, а по сути издевательство». Но это не единственная и не главная проблема.

Принятие закона Крашенинникова – Клишаса будет фактически означать создание в России ювенального суда, то есть реализацию проекта, который был похоронен в конце 2010 года. Сначала этот суд будет рассматривать дела об изъятии детей из семьи и лишении родительских прав, но со временем опытные юристы найдут лазейки для расширения его юрисдикции.

Судя по публикациям в СМИ, деструктивный смысл затеи с экспресс-судами понятен многим, а это значит, что нас ждут новые митинги протеста, обращения в Госдуму и сбор подписей, которые в детских колясках снова повезут президенту.