Калашников как зеркало российской пустоты

Сто лет назад родился Михаил Калашников, изобретатель автомата, который стал одним из самых известных российских брендов. Если не считать политиков, кого из русских, живших в ХХ веке, знают в мире, кроме Гагарина и Калашникова? Легендарный автомат был создан в 1947 году, но трудно назвать другую конструкцию, которая, пусть с модификациями, до сих пор оставалась бы лучшей на планете. Восторженных од в адрес изобретателя-самоучки сложено достаточно. Но открытым остается вопрос, почему уже несколько десятилетий у России не получается создать новый отечественный бренд на зависть всему миру?

Автомат Калашникова находится на вооружении армий 55 государств. Всего на руках не менее ста миллионов различных модификаций АК, которые производятся часто без лицензии, полукустарно. Автомат Калашникова изображен на государственных флагах Мозамбика и островов Кука, а также на гербе Зимбабве и Восточного Тимора. Можно сказать, на планете установился культ Калашникова. Но никогда конструктор не выражал ни тени радости по этому поводу. Он был абсолютно чужд тщеславию, его одолевали совсем иные мысли по поводу распространения его оружия.

Умер Михаил Калашников в 2013 году. Скоро стало известно о письме конструктора Патриарху Кириллу, написанным за пять месяцев до смерти: «Моя душевная боль нестерпима, один и тот же неразрешимый вопрос: коль мой автомат лишал людей жизни, стало быть, и я, Михайло Калашников, 93 года от роду, сын крестьянки, христианин и православный по вере своей, повинен в смерти людей, пусть даже врага? Добро и зло живут, соседствуют, борются и, что сам страшное, смиряются друг с другом в душах людей — вот к чему я пришел на закате своей земной жизни. Получается какой-то вечный двигатель, который я так хотел изобрести в молодые годы».

Ученому нетрудно успокоить душу удобным оправданием, что ты, дескать, изящно решил сложную задачу, а ответственность за применение оружия лежит на совести политиков. Ответственность ученого за свое творение — для нашей эпохи ключевая тема, которая не носит абстрактного характера, как было с Франкенштейном и созданным им монстром. В последние десятилетия к традиционным угрозам добавились генетические манипуляции и биоинженерия. Многие ученые предпочитают не мотать себе нервы и считают научные упражнения самоценным абсолютом.

В философском романе Курта Воннегута «Колыбель для кошки» доктор Феликс Хониккер создал новое оружие «лед-девять», которое способно уничтожить жизнь на Земле. Однако угроза для человечества его не занимала, и он переключился на следующую интересную задачу — как сокращается позвоночник черепахи при втягивании головы под панцирь. Жизнь такого ученого — шампур, на который нанизываются задачки, а как еще будет использован шампур и разожженный под ним костер, его не занимает.

Могу заблуждаться, но думаю, что нравственность ученого и его научный гений — взаимозависимые величины. И напротив, безнравственный ученый обычно бесплоден в своих изысканиях. Можно подыскать немало объяснений этой закономерности, одно из них состоит в том, что настоящая наука — это высшая форма духовной работы, разговор человека с Богом. Не случайно Петр Капица был нравственным эталоном жуткой эпохи. Есть много примеров, когда создатель оружия ужасался своему творению и не искал дежурно-валидольного успокоения, а совершал поступки, которые говорили о нравственном прозрении.

Изобретатель динамита Альфред Нобель, прочитав ошибочный некролог по поводу своей кончины, где говорилось о «смерти чудовища», учредил премию за достижения, которые пошли на пользу человечества. Отец атомной бомбы Роберт Оппенгеймер после Хиросимы и Нагасаки стал противником атомной гонки, лишился допуска к работе и, есть версия, имел контакты с советской разведкой.

После испытания советской ядерной бомбы Игорь Курчатов сказал: «Это чудовищное зрелище! Нельзя допустить, чтобы это оружие начали применять». В 1956 году Курчатов, построив первую АЭС, пригласил все страны войти в мирную программу термоядерного синтеза и сказал замечательные слова: «Атом должен быть рабочим, а не солдатом». Андрей Сахаров после испытаний термоядерной бомбы был настолько потрясен, что пришел к новому мировоззрению, стал в итоге самым известным советским диссидентом и лишился всех наград.

Покаянное письмо Калашникова — из того же ряда. Старый конструктор не был убежден, что создание автомата в эпоху, когда еще не осела пыль от сражений Второй Мировой, может служить индульгенцией на все времена. В конце концов, у палестинцев, убивших израильских спортсменов на Олимпиаде в Мюнхене, были автоматы Калашникова. У многих боевиков и террористов — тоже. Гибель русских солдат от его автомата в горячих точках не была исключением.

Сегодня в России множество могучих корпораций, которые получают щедрое финансирование: Роснано, Роскосмос, Курчатовский центр. Ни о каких прорывах, которые сделали эти отъевшиеся монстры, обществу не известно. Зато известно о баснословных растратах, немереных аппетитах и бахвальстве руководителей.

Думаю, Капица, Курчатов и Сахаров стали бы сейчас изгоями в российской науке. Ведь совестливость, скромность, чувство острой ответственности за свое дело и его последствия — понятия, бесконечно далекие для ее нынешних руководителей. И отсюда, так думаю, бесплодность их работы. Хотя мы знаем, как они поднаторели в презентации своих несуществующих достижений.

На этой неделе проходит Общее собрание Российской академии наук. Покаянное письмо Калашникова полезно прочитать с трибуны вместо дежурного доклада о проделанной без видимых успехов работе. Послание конструктора — это зеркало, в которое полезно посмотреть каждому ученому, потому что в нем можно разглядеть собственный портрет.

Руководители российской науки живут на широкую ногу, хотя сама она стоит с протянутой рукой. А вот Калашников проживал в скромной квартире на третьем этаже без лифта. Только вот его имя знает весь мир, но ни одного из академиков, заседающих на Общем собрании, не знают даже сограждане. Пустое место.