Китайская наука

Какой опыт высшая школа России и Беларуси может заимствовать у КНР.

Современную экономику часто называют «экономикой знаний». Этот термин впервые был предложен американским учёным Фрицем Махлупом в начале 60-х годов прошлого века для обозначения типа хозяйственной системы, где «знания играют решающую роль, а производство знаний становится источником роста». В мировой экономике знания фактически превратились в полноценный фактор производства.

В XXI веке необходимость экономического и технологического развития мотивирует государства активно инвестировать в сферу образования. В передовых постиндустриальных странах появляется всё больше вузов нового поколения, которые имеют не только образовательную и исследовательскую миссии, но и ориентированы на коммерциализацию знаний.

Постсоветские же государства в этом существенно отстают, причём не только от развитых, но и от некоторых быстро развивающихся стран. По данным ежегодного рейтинга государств мира, по индексу уровня образования в 2018 году Беларусь и Россия оказались на 30-м и 32-м местах соответственно, обойдя даже некоторые страны ЕС. Однако он не отражает многие важные показатели, такие как качество образования, трудоустройство выпускников, применимость полученных знаний в реальном секторе экономики и т. д. О них логичнее судить по международным рейтингам вузов. По данным QS World University Rankings, в 2019 г. в топ-100 университетов мира попал только МГУ, расположившийся на 90-м месте. В список 500 лучших вошли ещё 14 отечественных высших учебных заведений (СПбГУ, Новосибирский университет, Томский университет, МГТУ им.  Н. Э. Баумана и др.), причём большая их часть оказалась во второй половине списка. Из белорусских же вузов лишь БГУ (354-е место) и БНТУ (801-е) были включены в топ-1000.

В Шанхайском рейтинге в первую сотню входит лишь МГУ (93-е место), причём последние пять лет он стабильно опускается вниз в данном списке. Остальные же вузы РФ и РБ не входят и в 300 лучших. Данные рейтинги демонстрируют, что даже ведущие вузы РФ и Беларуси не выдерживают конкуренции на мировом рынке образовательных услуг и слабо отвечают требованиям современной экономики. Одна из главных причин этого кроется в сохранении неэффективной образовательной системы, которая была сформирована на остатках советской, на сегодняшний день уже не отвечает вызовам времени и нуждается в скорейшей модернизации. Для трансформации системы функционирования университетов, о которой, в частности, говорится в Стратегии инновационного развития РФ на период до 2020 г., логично использовать зарубежный опыт. Примером успешной модернизации системы высшего образования для наших стран может служить Китайская Народная Республика.

Ещё 25 лет назад система высшего образования в Поднебесной была фактически идентична советской, причём серьёзно ей уступала, однако после проведения политики реформ она сделала колоссальный скачок вперёд.

ОБРАЗОВАНИЕ ПО-КИТАЙСКИ

Старт полномасштабной реформе системы высшего образования в КНР был дан в середине 80-х годов. Так, в мае 1985 года был опубликован документ ЦК КПК под заглавием «Решения по образовательным реформам». В рамках заложенной в нём концепции предлагалось качественно изменить формат взаимодействия между государством и высшими учебными заведениями путём существенного расширения полномочий последних. Главным недостатком существовавшей на тот момент системы высшего образования была признана невозможность китайских университетов адаптироваться к условиям быстро развивающейся рыночной экономики (в контексте реформ Дэн Сяопина) и в сжатые сроки подготовить для различных хозяйственных сфер необходимых специалистов, уровень компетенции которых отвечал бы мировым стандартам.

Претворение в жизнь концепции преобразований, заложенной в вышеуказанном документе 1985 года, началось с 1993 года, который ознаменовал собой начало образовательной реформы на принципах децентрализации и подготовки вузами специалистов с учётом потребностей рынка труда. В связи с изменениями в системе управления высшим образованием было создано два уровня: государственная администрация на уровне Госсовета КНР и министерства образования (отвечала за управление на макроуровне в вопросах разработки долгосрочных планов развития, бюджетного планирования и т. д.) и региональные органы управления, которые осуществляли прямое администрирование конкретных вузов с учётом специфики и потребностей отдельно взятых провинций. Подобные меры предопределили дальнейшую регионализацию специализации вузов, которые теперь ориентировались не на общестрановые, размытые планы, а на интересы конкретных регионов и действующих в них экономических агентов. Так, университеты западных провинций Поднебесной в основном реализуют программы экономического и технического инжиниринга, развития лесного хозяйства и транспортной инфраструктуры, в то время как вузы восточных регионов специализируются на сфере IT, менеджменте, филологии (прежде всего на изучении иностранных языков).

Вторым основным треков проведения преобразований в вузовской сфере в Китае стала целенаправленная государственная программа по созданию так называемых лидерских академических университетов. Руководством страны была поставлена амбициозная задача вывести ряд ключевых национальных университетов в мировые лидеры. В 1995 году в целях реализации указанной инициативы в КНР был запущен «Проект 211», целью которого было провозглашено достижение в XXI веке ста университетами Китая лучших мировых показателей в ключевых областях по направлениям преподавания, научных исследований и управления (в дальнейшем данная программа была заменена «Проектом 985»). В настоящее время указанной программой охвачено порядка 100 китайских университетов (около 5,5% от общего числа университетов в КНР). Ключевым вузам, участвующим в проекте, было кратно увеличено количество выделяемого финансирования: за первые три года работы программы Пекинский университет и Университет Циньхуа получали ежегодно по 1,8 млрд юаней (260,7 млн долларов) из государственной казны. В ведущих университетах Поднебесной сконцентрировано порядка 80% ключевых научных дисциплин и почти 75% процентов научно-исследовательских лабораторий, большинство из которых отвечает мировым стандартам и оснащено самыми современными технологиями.

В лидирующих вузах на сегодняшний день реализуются 2/3 всех базовых национальных научных проектов

Значительное внимание при проведении образовательной реформы в Китае было уделено расширению вузовского самоуправления и кардинальному пересмотру подходов к образовательному процессу. Прежде всего был укрупнён список научных специальностей, изучаемых в университетах, — их число было сокращено с 1400 до 249. Профессора высшей школы получили значительно больше свободы при составлении учебных планов, программ и пособий, вплоть до разрешения самостоятельно выпускать учебники. Изменениям подверглась и система трудоустройства работников образования: на смену модели пожизненного найма пришла контрактная система, а система оценки деятельности профессорско-преподавательского состава по объёму выполняемых работ сменилась оценкой, основанной на академическом рейтинге. Вопросы приёма на работу, увольнения, перевода, повышения в должности и увеличения уровня зарплаты стали напрямую зависеть от результатов преподавательской, а также научно-исследовательской деятельности работников высшей школы. Так, преподаватели вузов получали дополнительные баллы к своему портфолио за научные публикации (в зависимости от категории изданий), патенты, изданные книги и монографии, разработку учебно-методических материалов, организацию и ведение исследовательских проектов. Кроме того, весь профессорско-преподавательский состав университетов обязан по окончании каждого года подавать соответствующие листы самооценки по аспектам, связанным с профессиональной этикой, самосовершенствованием в профессиональном плане, присутствием на рабочем месте и т. д.

Важным направлением развития научно-преподавательских кадров в системе высшего образования стал запуск специальных программ, финансируемых китайским правительством и направленных на повышение профессионального уровня преподавателей высшей школы. Китайские вузы также активно поощряют наём персонала с учёными степенями и опытом работы в зарубежных образовательных центрах, а некоторые должности в университетах не могут занимать люди, не имеющие докторской степени по соответствующей специальности. Эффективность мер, принятых правительством Поднебесной в указанной области, можно проследить на примере университета Цзяотун, в котором на момент включения в программу развития лидерских вузов насчитывалось 1800 преподавателей, из которых степенью PhD обладали только 15%, а профессорами или доцентами числились 25%. Через 10 лет количество научных и педагогических работников возросло до 2900, из них степень PhD имели уже 65%, а профессоров и доцентов было 58% от общего состава.

Ключевую роль в имплементации ведущих мировых практик в национальную систему образования в Китае сыграли, как ни странно, принцип открытости границ и поощрение обучения граждан страны за рубежом с последующим их возвращением на работу на родину.

Предоставляя специальные налоговые льготы и иные субсидии, Пекин целенаправленно стимулирует возвращение и трудоустройство, в том числе в ведущие университеты страны, соотечественников, которые прошли обучение и имеют опыт работы за рубежом. Принимая на работу указанных лиц, ведущие китайские вузы, безусловно, усилили свой преподавательский и научно-исследовательский потенциал за счёт «импорта» обученной за рубежом рабочей силы. Вернувшись из-за границы, эти люди не только обладали хорошей сетью связей и контактов, что с учётом глобализации современной науки критически важно для организации исследований, в том числе и на международном уровне, но и способствовали скорейшему внедрению в национальный образовательный процесс лучших практик преподавания и научных исследований, которые они почерпнули, обучаясь за рубежом.

При этом примечательным является тот факт, что, несмотря на идеологизированность китайской политической жизни, руководство страны не только не препятствовало, но и всецело поощряло внедрение новых технологий и методов в образовательный процесс высшей школы, даже с учётом того, что они были взяты от стран «империалистического Запада».

Таким образом, за сравнительно небольшой в исторической ретроспективе промежуток времени система китайского высшего образования смогла успешно перестроиться на новые принципы функционирования, отвечающие потребностям динамично развивающейся рыночной экономики КНР. Благодаря концентрации ресурсов на приоритетных направлениях развития, за менее чем 30 лет реформ университеты Поднебесной достигли действительно ошеломляющих успехов не только в научно-исследовательской деятельности, но и в подготовке высококвалифицированных кадров для национальной экономики. Именно потенциал китайской высшей школы во многом заложил основу технологического рывка, совершённого страной за последнее десятилетие. Наглядной иллюстрацией успехов, достигнутых учреждениями высшего образования Китая, являются последние опубликованные рейтинги мировых вузов, куда вошло значительное количество университетов из КНР.

Источник: QS World University Rankings

УЧИТЬСЯ У КИТАЯ

Несмотря на значительные культурные и исторические различия между Китаем и странами постсоветского пространства, некоторые реформы в системе высшего образования, проводимые правительством Поднебесной, могли бы быть интересны нашим странам.

Очевидно, что России необходимо расширить государственную поддержку ведущих вузов (по образцу с китайской программой лидерских университетов), чтобы в перспективе вывести их на один уровень с лучшими учебными заведениями стран Запада. В настоящее время даже элитные российские университеты (МГУ, СПбГУ, НИУ ВШЭ) получают значительно меньшие средства на модернизацию и научные исследования, чем китайские. КНР выделяет ключевым вузам для этих целей колоссальные дотации. Учитывая особенности китайской статистики, крайне сложно найти даже приблизительные данные об их размерах. При этом авторитетное британское издание The Economist написало, что премии за научные публикации могут достигать 165 тыс. долларов, что в 20 раз выше средней годовой зарплаты академика. Объёмы грантов, премий и дотаций напрямую зависят от качества разработок. Необходимо отметить, что государство, во избежание нецелевого использования средств, внимательно следит за тем, куда университеты тратят выделяемые деньги.

Правительственная поддержка научной деятельности вывела КНР в лидеры по количеству публикаций в Scopus — 19% от общемирового количества, что больше, чем у США (доля РФ — 2,4%). Причём подавляющее большинство из них сделано профессорами ведущих университетов.

В РФ же, например, МГУ — наиболее щедро финансируемый отечественный вуз — в 2016 г. получил из бюджета на научные разработки лишь 2,5 млрд рублей, что стало едва ли не рекордом. В основном же средства российским учебным заведениям выделяются на образовательную деятельность по нормативно-душевому принципу (т. е. на студента), и на науку их фактически не остаётся.

Модернизация топовых вузов по китайскому образцу может дать России целый ряд преимуществ.

Во-первых, их разработки могут способствовать технологическому развитию России и помочь ей сократить отставание от передовых постиндустриальных стран в высокотехнологичных секторах экономики (доля РФ на мировом рынке IT менее 1%).

Во-вторых, это приведёт к коммерциализации отечественных вузов, т. е. их сращиванию с крупным бизнесом. Это будет мотивировать профессорский состав заниматься научными разработками, т. к. их можно будет выгодно реализовывать частным компаниям. Причём заказы на конкретные разработки наверняка будут поступать и от самих фирм. Кроме того, взаимодействие университетов и частных компаний упростит трудоустройство выпускников (одна из острейших проблем отечественной системы образования).

В-третьих, появление российских вузов в списке мировых лидеров позволит повысить мировой авторитет отечественного высшего образования, стимулирует приток амбициозных абитуриентов из-за рубежа и затормозит отток своих перспективных кадров.

Опыт КНР также может быть интересен при формировании специализации региональных вузов. В российских реалиях вполне целесообразно не делать провинциальные вузы многопрофильными, а сформировать ключевое направление их деятельности в зависимости от географических, экономических и иных особенностей региона.

В частности, главным вузам областей Черноземья (Липецкой, Тамбовской, Орловской) логично было бы в первую очередь развивать образовательные программы, связанные с сельским хозяйством. В свою очередь, высшим учебным заведениям Западной Сибири (Тюменская обл.) целесообразно сфокусироваться на нефтегазовой сфере и т. д. Кроме того, в региональных вузах стоит урезать количество направлений подготовки, после которых крайне проблематично трудоустроиться по специальности. Очевидно, что, например, во многих учебных заведениях в провинции не нужны факультеты международных отношений, т. к. их выпускникам будет очень тяжело найти работу, а в рамках данного субъекта зачастую и вовсе невозможно. Подготовка специалистов данного профиля обоснована в мегаполисах, а также приграничных регионах, причём с упором на дальнейшую работу с соседним государством (например, востоковедческие программы в университетах Дальневосточного федерального округа).

Опыт проведения китайской реформы учебных заведений в провинциях может быть интересен и белорусским властям. Учитывая сложившийся на постсоветском пространстве и в государствах Центральной и Восточной Европы имидж Беларуси как индустриально-аграрной страны, вполне обоснованным было бы создать несколько новых крупных вузов данного профиля, а также стимулировать открытие соответствующих факультетов в уже существующих (в частности, в БГУ), в том числе с преподаванием на иностранном языке. Это могло бы стимулировать приток в республику студентов из-за рубежа.

Вслед за Китаем и РФ Беларуси тоже стоит отходить от советских практик организации учебного процесса. Большинство российских и белорусских высших образовательных учреждений по-прежнему использует устаревшую и малоэффективную лекционно-семинарскую модель преподавания, отличительными чертами которой являются субъект-объектный характер отношений между студентом и преподавателем (т. е. преподаватель рассказывает, студент запоминает, а исследовательская составляющая его деятельности ограничена), однообразная подача общеобразовательных дисциплин вне зависимости от профиля обучающихся, минимальное внедрение инноваций в образовательный процесс и т. д. Китайские же вузы уже перешли на западную модель организации, учитывая при этом собственную специфику. Она характеризуется:

1. Субъект-субъектными отношениями преподавателя и студента (т. е. между ними идет постоянный взаимный обмен информацией).

2. Маленькими учебными группами, что позволяет расширить контакт студентов и преподавателя.

3. Поддержкой самостоятельной исследовательской деятельности обучаемого.

4. Максимальным внедрением инноваций.

России и Беларуси стоит оказывать поддержку своим абитуриентам, желающим получить образование за рубежом, а также взять за образец китайские практики по организации студенческих обменов. Власти Поднебесной всячески стимулируют молодёжь учиться в других странах, выделяя на это значительные средства из государственного бюджета. Помимо оказания финансовой помощи (стипендии и гранты) этой категории граждан, в КНР они получают существенные привилегии в случае возвращения. В частности, им проще найти хорошую высокооплачиваемую работу, особенно тем, кто получил степень магистра, а тем более PhD. Власти Китая считают, что, имея хорошее зарубежное образование и опыт работы в других странах, они способны внести свой вклад в развитие китайской экономики.

По данным министерства образования КНР, с 1978 по 2018 г. в других государствах получали образование около 3,2 млн китайцев, 85% из которых по окончании обучения вернулись в родную страну. В настоящий момент количество китайских студентов за рубежом составляет 608 тыс., почти половина из них обучается в США. Популярными направлениями являются также Япония, Австралия и страны Западной Европы. Стоит отметить, что в последние годы в этот список вошла и РФ, где в настоящий момент обучаются 28 тыс. граждан КНР.

В отличие от Китая, РФ и Беларусь практически не оказывают помощь своим абитуриентам и студентам, желающим получить образование или пройти стажировку в иностранных университетах. В частности, они не получают от государства преимуществ после возвращения. Скорее, наоборот, могут иметь дополнительные проблемы в случае трудоустройства в силовые ведомства или органы государственной власти. Молодой специалист с дипломом зарубежного вуза расценивается там как потенциально «ненадёжный элемент». Кроме того, многие выпускники хороших европейских и американских учебных заведений имеют по российским, а уж тем более белорусским меркам слишком завышенные зарплатные ожидания, которые государство и местные компании удовлетворять не готовы.

Таким образом, многие наши соотечественники, отправляясь учиться за рубеж, уже держат в голове мысль о последующей эмиграции и возвращаются домой, только если не удалось там «зацепиться». Помочь решить эту проблему отчасти могут целевые наборы на обучение по программам двойных дипломов с зарубежными университетами. У многих студентов, особенно из провинции, не хватает финансовых средств на оплату подобных программ (так как большинство из них является коммерческим), а в случае, если подобные инициативы реализуются на местах с бюджетной формой финансирования, далеко не все студенты могут позволить себе оплачивать проживание за границей. Целевой набор на данные направления и покрытие всех расходов за счёт казённых средств с тем условием, что выпускники обязуются отработать определённый период времени (обычно от трёх до пяти лет) на родине, во многом будут стимулировать приток абитуриентов на указанные программы. Такая система позволит не только привлекать в национальную экономику кадры, подготовленные по лучшим зарубежным методикам, но и грамотно распределять их в те отрасли национального хозяйства, которые в настоящее время испытывают кадровый голод.

Однако очевидно, что никакие меры государственного стимулирования развития высшей школы не будут эффективны без наличия соответствующего экономического базиса, способного трудоустроить выпускников. Как известно из основ экономической теории, спрос рождает предложение, а в условиях по сути дела стагнации российской экономики в последние пять лет трудно ожидать взрывной потребности в высококвалифицированных кадрах, требующих хороших условий труда и высоких зарплат. Таким образом, реформы системы высшего образования должны быть неразрывно увязаны с преобразованиями всей системы национального хозяйства по приоритетным направлениям. Высшая школа может стимулировать экономический рост путём подготовки специалистов, необходимых для увеличения производительности труда в ключевых отраслях, но она не может заменить собой необходимость продуманной хозяйственной политики на государственном уровне.

Проблемы существуют и с организацией краткосрочных обменов. Причём даже долгожданный переход на балльно-рейтинговую и кредитную системы их не решил. Например, многие студенты, вернувшиеся из полугодичной или годовой зарубежной стажировки, не могут закрыть сессию в своём университете и рискуют быть отчисленными или потерять год. Это значительно отталкивает их от получения такого ценного опыта.

Таким образом, властям РФ и Беларуси целесообразно изменить своё отношение к студентам, обучающимся за рубежом, как это сделали в КНР. Ведь уже в краткосрочной перспективе они могут внести качественные инновационные идеи, которые помогут в развитии наших экономик.

ВЫВОДЫ

За достаточно короткий период времени власти КНР смогли качественно повысить в стране уровень высшего образования. Им удалось трансформировать устаревшую советскую систему в более современную, отвечающую требованиям рыночной экономики.

1. Опыт КНР в реформировании системы образования может быть интересен и странам постсоветского пространства.

2. РФ целесообразно обратить внимание на китайскую программу развития лидерских университетов. В частности, российскому правительству стоит увеличить им бюджетное финансирование на модернизацию и научные разработки.

3. России и Беларуси необходимо уходить от устаревшей советской модели организации учебного процесса, как это уже сделали в Поднебесной.

4. Опыт КНР может быть интересен при формировании специализации региональных вузов.

5. РФ и Беларуси стоит уделять больше внимания своим гражданам, обучающимся за рубежом. Правительствам наших стран необходимо всячески поддерживать этих студентов, а также стимулировать их вернуться на Родину.

Источник

Автор Сергей Борисович Маргулис — преподаватель кафедры международной политики и зарубежного регионоведения ИОН РАНХиГС