Конфликты и трансферты

США сообщили, что в скором будущем будет введена вторая часть пакета санкций против России, связанных с «делом Скрипалей». Это происходит на фоне обострения ситуации с Украиной. На встрече «двадцатки» действия России не вызвали единодушной позиции Запада, хотя «двадцатка» — это просто тусовочная площадка, а вот на юридически значимом (ну, с оговорками, конечно) Совбезе ситуацию не стали рассматривать вообще — включая и российскую заявку на посвященное событию заседание.

В определенном смысле Путин свел раунд вничью, хотя, скорее всего, это связано с отказом самого Запада идти на дальнейшее обострение — оно пока ему, видимо, не требуется.

Скорее всего, ни о каком «потеплении» отношений с Западом речь идти не может, и в определенном смысле курс на конфронтацию становится выгоден и высшей путинской верхушке. Дело не только в том, что режим «Крепость в осаде» так и так нужно вводить, чтобы купировать растущий народный протест. Роль начинает играть и главная цель нынешнего срока Путина — продление пребывания его у власти максимально долгое время, в идеале — до смерти. Никто, собственно, и не скрывает идущей работы по будущему «трансферту власти». Узурпация, а проще говоря — неконституционный захват власти в стране готовится практически в открытую.

Основная проблема «трансферта» — во временной утрате устойчивости всей вертикали. Пока манипуляции касались сугубо формальных подтасовок и фальсификаций вроде создания «тандема», а затем уточнения, что запрет на конституционные «два срока подряд» после зиц-президентства Медведева теперь не действует, эти телодвижения не меняли саму структуру власти, ее аппаратные центры принятия решений и балансы преступных сообществ во власти.

В случае, если Путин не пойдет на изменения в конституции, снимающие ограничения на срок пребывания у власти, он будет вынужден менять всю структуру вертикали. Любой сценарий — через создание Союзного государства с Белоруссией, передача президентских полномочий Госсовету (с путинским бессменным председательством, конечно), что-то ещё — в любом из этих сценариев на какой-то срок структура власти будет находиться в переходном состоянии. Учитывая ужасную исполнительскую дисциплину и крайнюю убогость управленческих данных большей части всей вертикали, без сбоев такого рода трансформация не произойдет. Речь же не только о неком абстрактном штатном расписании. Речь о том, что в каждой властной структуре существует баланс, выстроенный преступными кланами и группировками при власти. Соответственно, трансформация структуры потребует пересмотра балансов, а это легко приведет к конфликтам среди уголовной шпаны, которая по недоразумению зовется у нас «элитой».

Собственно, здесь и кроется основная «засада», особенно на фоне того, что олигархи и приближенные не сидят сложа руки, они готовятся. Уже сейчас существуют частные армии олигархов, проходящие обкатку за рубежом. Безусловно, потребуется подавлять демонстрации. Не хватит — добавят армией. Однако эти частные и приватизированные государственные силовые структуры явно будут иметь и недокументированные задачи — война в интересах не только уголовного сословия у власти в целом, но и за интересы своих нанимателей в борьбе против конкурирующих бандформирований.

В случае «перебалансировки» неизбежно появятся победители и побежденные. А куда побегут потерпевшие поражение в клановой войне? Либо к внутреннему арбитру, либо к внешнему. Задача Путина и тех, кто прямо заинтересован в бесконечном его правлении — чтобы бежать к внешним арбитрам стало невозможно в принципе. Опыт Украины учтен. Именно поэтому сейчас Путину даже выгодна ситуация жесткой конфронтации с Западом, почти на грани конфликта. Любой ходок из России в таком случае будет восприниматься с крайней степенью недоверия, токсичность режима и так велика, но ее нужно довести до абсолютно неприемлемых величин, чтобы сам факт закулисных переговоров с перебежчиками был на Западе немыслим и невозможен без потери репутации любого западного политика. Мы видим на примере Трампа, что порочащие связи с Россией для него являются чрезвычайно опасными в репутационном плане. Чем жестче будет конфронтация — тем меньше желающих будет вообще общаться с кем-либо из российской «элиты». А уж в открытую поддержать их в случае чего станет делом вообще немыслимым.

В таком случае «трансферт» может произойти относительно быстро и главное — в отсутствие внешних возмущающих факторов. Что, в общем-то, кремлевским и требуется.

Поэтому до «трансферта» градус противостояния с Западом будет только нарастать. Скорее всего, не доходя до грани (хотя в таких делах любая случайность может сорвать ситуацию в штопор). Что будет потом — никого не заботит. До этого «потом» еще дожить нужно.

Главная проблема заключается в том, что намерения Путина, в общем-то, примитивны, а потому тот же Запад отдает себе отчет в происходящем. Не отвечать на откровенно отмороженный «беспредел» Путина он не может, однако пока форсировать события не спешит. Однако как раз примитивизм путинских схем делает их уязвимыми: достаточно жестко пойти на гораздо большую конфронтацию, чем предполагает сам Путин, как его конструкции начнут рассыпаться. «Осажденная крепость» — это один сценарий, а вот «крепость под штурмом» — это совершенно другое дело. Здесь начинают работать другие мотивы и другие схемы, к которым кремлевские могут быть банально не готовы. Им бы свой сценарий с грехом пополам осилить.

В общем, пока можно сказать, что ожесточение будет нарастать, и к приближению периода «трансферта» оно достигнет максимума. Будет ли Запад играть в путинскую игру, сказать сложно, так как сам Запад — понятие довольно условное и размытое, со своими крайне жесткими и принципиальными противоречиями. Возможно, что на них-то в Кремле и рассчитывают. Больше не на что. Кроме того, не стоит забывать, что устойчивость режима и без того на грани. Есть внутренние факторы, которые могут обрушить конструкцию до того, как ее начнут переформатировать. И это еще одна группа рисков, которые трудно оценивать, но которые могут сработать неожиданно и в самый неподходящий момент.