Крадин Н. Н. Становление и эволюция ранней государственности на Дальнем Востоке

Крадин Н. Н. Становление и эволюция ранней государственности на Дальнем Востоке // Вопросы истории. — 2015. — № 10. — С. 3-16.

Проблема становления государственности является одним из постоянно обсуждаемых вопросов в исторической науке. Существует огромное количество книг, сборников и журнальных статей, написанных по данной теме. Длительные дебаты последних нескольких десятилетий привели исследователей к выводу о том, что становление государства следует понимать как сложное многофакторное явление, обусловленное как внутренними (экология, система хозяйства, рост народонаселения, технологические инновации, идеология), так и внешними (война, внешнее давление, торговля, диффузия) факторами¹. Ни один из выделенных исследователями факторов не может считаться универсальным. В настоящее время большинство историков, антропологов и археологов признают, что возникновение государственности является сложным многовариантным процессом, зависящим от большого числа разнообразных переменных².

При этом сущность становления государственности отражается в двух дополняющих друг друга подходах. Согласно интегративной (функциональной) версии, государство возникает вследствие организационных нужд, с которыми трайбалистская и вождеская организации власти не могут справиться. При этом раннегосударственная власть имеет не насильственный, а консенсуальный характер. По мнению сторонников конфликтной версии, государственность — это средство стабилизации стратифицированного общества и предотвращения конфликтов в борьбе между различными группами за ключевые ресурсы жизнеобеспечения. Эта версия объясняет происхождение государства, исходя из отношений эксплуатации, классовой борьбы, войны и межэтнического доминирования. Справедливые аргументы есть в обоих подходах. Государство формируется одновременно и как носитель общеполезных функций, и как выразитель социального конфликта. Более того, данная амбивалентность справедлива и для современного государства. Возможно, в определенных случаях эти противоречия имеют тенденцию к углублению³.

Судя по всему, генеральная линия происхождения государства проходила через монополизацию правящими группами ключевых административных должностей. Поскольку государственность (в форме особого аппарата управления), классовая структура и частная собственность формируются в процессе длительной эволюции, многие исследователи пришли к выводу о целесообразности отмечать некоторые промежуточные фазы между доиерархическими безгосударственными обществами и сложившимися доиндустриальными государствами (цивилизациями). В отечественной и зарубежной науке существует мнение о необходимости выделения трех этапов политогенеза в доиндустриальных обществах:

1.   Предгосударственное общество, в котором большинство населения уже отстранено от управления обществом («дофеодальное общество», «предклассовое общество», «вождество», «аналоги государства» и др.);

2.   Раннее государство с зачатками аппарата власти, но не знающее частной собственности («раннеклассовое общество», «раннефеодальное», «архаическое», «варварское» или «сословное» государство и пр.);

3.   Сложившееся доиндустриальное государство, знакомое с частной собственностью («традиционное государство», «зрелое государство», «аграрное государство», «сословно-классовое общество», «доиндустриальное государство» и т.д.)⁴.

С начала 1990-х гг. и особенно в новом миллениуме однолинейные теории происхождения государства стали подвергаться критике⁵. Постепенно получили распространение билинейные и многолинейные теории. Стало популярным выделение двух полюсов (стратегий) эволюции, которые могут быть зафиксированы в разных обществах. Первая (иерархическая или сетевая) основана на вертикали власти и централизации. Для нее характерны концентрация богатства у элиты, контроль элиты за престижной торговлей и ремеслом, наличие культов вождей, их предков, отражение статусов и иерархии в погребальной обрядности, идеологической системе и архитектуре. Для второй (гетерархической или корпоративной) модели характерны большее распределение богатства и власти, сегментарная социальная организация. Архитектура подчеркивает стандартизированный образ жизни. Гетерархическую стратегию не следует рассматривать как более эгалитарную. Гетерархия не является менее сложной, чем иерархия. Примером этого могут служить греческие полисы и более поздние торговые города-государства, которые обладали высокоразвитой внутренней организацией и культурой⁶.

Конкретная вариативность политических систем может быть многообразной, и все чаще и чаще исследователи отказываются от жестких типологических схем, которые получили распространение в XX веке. По этой причине на первое место выходят кросс-культурные исследования становления государства и альтернативных ему структурно не менее сложных форм политической организации⁷. В настоящей статье рассматривается специфика политогенеза на территории российского Дальнего Востока, а также в смежных зонах Северо-Восточного Китая (Манчжурии и отчасти Внутренней Монголии). Эти территории, как и Корея, и Япония, не входили в число первоначальных очагов происхождения государственности. Все возникшие в этом ареале государственные образования относятся к так называвмым «вторичным» ранним государствам, то есть образовавшимся по соседству и под определенным влиянием уже сложившихся цивилизационных центров (в данном случае, Китая).

В середине I тыс. н.э. на территории Приморья, Приамурья и в смежных зонах Манчжурии проживали мохэ, которые традиционно относятся к тунгусо-маньчжурским народам. Известно семь крупных мохэских объединений (судя по всему вождеств). Самыми известными из них были сумо мохэ, жившие на крайнем юго-западе мохэских земель, и хэйшуй мохэ — на северо-востоке, в долинах нижнего течения Сунгари, Уссури и Амура. По данным летописей, мохэ сеяли пшеницу и просо, землю пахали на лошадях, занимались разведением свиней, выращиванием лошадей⁸. У мохэ была развитая социальная стратификация. Источники сообщают, что богатые люди имели по несколько сотен свиней, известны категории неполноправных социальных групп⁹. В летописях сообщается, что «каждый город и селение имеют своего старейшину, независимого от других»¹⁰. По археологическим данным, мохэские поселения в Приморье можно разделить на несколько групп.

Каждое из крупных объединений мохэ возглавлялось вождем и занимало достаточно большую территорию. Помимо них известны мохэские подразделения (кит. бу — традиционно этот термин переводится как «племя»), которых было гораздо больше. Власть вождя передавалась по наследству. Скорее всего, бу могли соответствовать вождествам, а булэй — сложным вождествам. Самым крупным и могущественным из них было объединение хэйшуй мохэ. В обеих версиях Танской истории сообщается, что они со временем разделились на 16 «поколений»¹¹. Совершенно очевидно, что хэйшуй мохэ представляли собой уже сложное вождество или конфедерацию вождеств.

В начале VII в. сумо мохэ подверглись сильному давлению со стороны династии Тан. Это стимулировало процессы внутренней консолидации и привело к созданию у сумо мохэ в середине VII в. крупного объединения с централизованной властью, названного в тюркских эпитафиях «боклийским каганатом». В 698 г. вождь сумо мохэ Да Цзожун провозгласил создание государства (первоначально оно называлось Чжэнь, а с 713 г. — Бохай). Территория Бохая включала восточную Маньчжурию, часть Северной Кореи и юго-западные территории Приморья. Бохайские правители в VIII—IX вв. стремились расширить территорию страны за счет присоединения, главным образом, восточных и северных территорий. Истинным расцветом Бохая было правление вана Да Циньмао (737—793), который за свой вклад в развитие образования и культуры в стране получил посмертное имя «Просвещенный». В годы его правления была сформирована система государственных институтов. В годы царствования Да Жэньсю (818—830 гг.) были частично покорены хэйшуй мохэ, и территория государства достигла максимального размера.

В государстве Бохай имелось пять столиц. Страна делилось на 15 областей (фу) и 62 округа (чжоу). Идея пяти столиц была заимствована, по всей видимости, у империи Тан. Однако существование в Бохае пяти столичных городов также было вызвано реальными требованиями управления страной. Большинство ранних государств не имели хорошо интегрированной экономической и политической инфраструктуры. Поскольку административный контроль центральной власти был минимален, правитель раннего государства был вынужден постоянно объезжать свои владения, чтобы лично контролировать регионы и подтверждать легитимность своего царствования. Эта система сравнима с хорошо известным у восточных славян институтом «полюдья» — широко распространенным в мировой истории явлением¹².

В целом, Бохайское королевство являлось классическим «ранним государством», для которого характерно отсутствие частной собственности на средства производства и сложившегося бюрократического аппарата. Поскольку ранним государствам не хватало монополии на применение законного насилия, чтобы противостоять сепаратизму, персона сакрализованного правителя являлась фигурой консолидирующей и объединяющей общество. Царь выступал «посредником» между божествами и подданными, обеспечивал, благодаря своим сакральным способностям, стабильность и процветание обществу, объединял посредством дарений социальные коммуникации в единую сеть. По мере развития раннее Бохайское государство должно было трансформироваться в «зрелое» традиционное государство, для которого характерно известное развитие частной собственности и наличие государственного аппарата. С появлением эффективной системы власти отпадала необходимость в сакральных функциях «священного царя».

Это отражается в изменениях, произошедших в социальной структуре Бохайского государства. Первоначально социальная структура выглядела следующим образом: ван (король) и его родственники, шесть знатных кланов, вожди и старейшины, простые общинники. В период наивысшего расцвета социальная структура Бохая состояла из двух основных классов: бюрократическо-управленческой элиты, разбитой на восемь рангов, в которую входили королевская семья, крупная аристократия и служилая знать, и непосредственных производителей — крестьян, объединенных в общины (буцюй), а также различных неполноправных категорий (нубэй).

Аппарат управления Бохая копировал бюрократическую модель империи Тан и включал три управления (шэн), шесть министерств (люсы), а также другие ведомства. Министерства подразделялись на левые и правые. Чиновники делились на 8 рангов. Они носили одежду разного цвета с верительными знаками отличия¹³. Для ведения делопроизводства бохайцы заимствовали китайскую письменность. В стране были созданы школы для обучения детей знати грамоте. Среди элиты определенное распространение получил буддизм. Бохай имел дипломатические отношения с соседними странами — империей Тан, государством Силла, кочевыми империями. Каждый обмен посольствами сопровождался обменом товарами престижного потребления. Особенный интерес вызывали контакты с Японией. Всего за время существования Бохая было отправлено 35 бохайских посольств в Страну восходящего солнца. Из Японии за это время прибыло 13 дипломатических миссий¹⁴.

Раньше считалось, что вся территория современного Приморья и значительная часть Хабаровского края входили в состав Бохайского государства. В настоящее время можно более или менее уверенно утверждать, что в состав Бохая входила только южная и частично западная части Приморского края¹⁵. Здесь располагались две административные единицы Бохайского государства. Южная часть Приморья входила в состав округа Яньчжоу области Лунъюаньфу. Центром ее было Краскинское городище. Долина р. Раздольной (Суйфун) входила в состав области Шуайбинь. Многие ученые считают, что центром этой области было городище Дачэнцзы, расположенное неподалеку от пересечения р. Суйфун российско-китайской границы. Территория к северу от оз. Ханка, долина р. Партизанская (Сучан) и восточная часть Приморья не входили в состав государства Бохай.

В государстве была развита внутренняя торговля. В заключительной части 219 главы «Новой истории династии Тан» («Синь тан игу») повествуется о том, что в Бохае существовала хозяйственная специализация между регионами: «Ценятся зайцы гор Тайбайшань, морская капуста из области Наньхай, соевый соус из Чжачэна, олени из области Фуюй, свиньи из области Моцзе, лошади из области Шуайбинь, ткани из Сяньчжоу, шелковая вата из Вочжоу, шелковые ткани из Лунчжоу, железо из города Вэйчэн, рис из Лучэна, караси из озера Мэйто»¹⁶. Связи Приморья с центральными районами Бохая и Китаем подтверждаются также находками китайских зеркал и украшений, фарфоровой и глазурованной посуды. По археологическим данным прослеживается обмен продуктами питания между континентальными и прибрежными районами Приморья¹⁷.

На территории Приморья известно несколько десятков археологических памятников государства Бохай — городища, поселения, храмы и могильники. Наиболее изученным из них является Краскинское городище. Памятник расположен на самом юге Приморского края — на правом берегу устья р. Цукановка (Яньчихэ), примерно в 400 м от берега залива Посьета. Форма городища напоминает подкову, ориентированную выпуклой стороной на север. Имеется трое ворот. От южных ворот к северу проложена улица, которая делит город на две части. Магнитометрические исследования показывают наличие следов кварталов, улочек между ними, отдельных усадьб¹⁸. Городище являлось городом Янь — центром одноименного округа и портом, откуда начиналась дорога в Японию.

На протяжении уже многих лет здесь ведутся интенсивные изыскания¹⁹, которые выявили различные строительные конструкции — каменные стены, ограждавшие буддийский храмовый комплекс, прямоугольную платформу храма, печи для обжига черепицы, каменный фундамент башни, выложенный из камня колодец и т.д. Город являлся крупным центром сосредоточения ремесел — гончарного производства, металлургии, изготовления черепицы, строительного дела и др. Здесь найдено много предметов престижного потребления и свидетельств развитой внешней и внутренней торговли (фарфор, глазурованная керамика, украшения), а также раскопаны жилища с канами — лежанками, отапливаемыми горячим воздухом. Культурный слой на памятнике превышает два метра. Здесь выделено пять строительных горизонтов, связанных с различными этапами жизнедеятельности. Город существовал в течение нескольких столетий — с VIII до первой половины X века. Верхняя хронологическая граница может быть датирована киданьским сосудом, попавшим в колодец.

Скорее всего, этот сосуд оказался на дне колодца в период завоевания Бохая киданями (919—926 гг.) или сразу после этого. На бохайских землях было создано марионеточное государство Дундань (Восточная Кидань). Во главе государства был поставлен старший сын Абаоцзий Туюй. У монголоязычных кочевников был распространен обычай, по которому старшие сыновья получали свою долю и отделялись от родителей, а домашнее хозяйство наследовал младший из сыновей. Бохайцы были обложены данью, но практически сразу же восстали. Восстание было подавлено, но через некоторое время начались новые волнения. Чтобы ликвидировать очаг недовольства, кидани использовали традиционную для доиндустриальных государств стратегию — в течение 930—940-х гг. они насильственно переселили почти полмиллиона бохайцев, в том числе из Шуайбиня, на свои земли в долины рек Шара-Мурэн и Ляохэ. Часть бохайцев была позднее депортирована в центральную Монголию для строительства города Чжэнчжоу (совр. городище Чинтолгой Балгас).

Учитывая, что только ограниченная часть Приморья входила в состав Бохая (крайний юг, Суйфунская долина и Приханкайская низменность), думается, киданьская депортация не затронула других районов края. Можно допустить, что часть территории Приморья впоследствии могла входить в состав одного из полузависимых от киданей вассальных владений (Динъань, Северо-Западный Бохай), выплачивавшего определенную дань киданьскому императору. Очищенное пространство с течением времени всегда чем-то заполняется, и постепенно опустевшие территории были заселены чжурчжэньским населением.

Киданьская империя Ляо (907—1125 гг.), как впоследствии и государство чжурчжэней имела более сложную структуру, чем раннее государство Бохай. В случае с киданями и чжурчжэнями это были империи, которые создавались в процессе завоевания номадами (кидани) или охотничье-земледельческими народами (чжурчжэни) более высокоразвитых соседей-земледельцев (китайцев). Поскольку вновь созданные общества имели сложносоставной характер (в литературе данное явления нередко называют «суперстратификацией») и занимали большую территорию, то их можно называть «варварскими империями». Основной формой эксплуатации в «варварских империях» были данничество и налогообложение подчиненного земледельческого и городского населения. Так происходило наложение предклассовых или максимум раннеклассовых институтов воинственных северян на типичное восточнодеспотическое общество завоеванных оседлых жителей.

В империи Ляо скотоводы-кочевники кидани составляли всего пятую часть населения (750 тыс. человек). Кроме них в состав империи входили земледельцы-китайцы — более половины населения (2400 тыс. чел.), бохайцы (450 тыс. чел.), некиданьские (так называемые «варварские») скотоводческие и охотничьи (200 тыс. чел.) народы. Общая численность населения державы составляла 3 млн 800 тыс. человек²⁰.

Социальная структура империи Ляо имела сложносоставной характер. Высший уровень социальной пирамиды империи занимали император и его родственники (род Елюй), а также представители рода Сяо, из которого выходили императрицы. Следующую ступень иерархии занимали представители знатных киданьских родов и кланов, племенные вождей, предводители разных рангов. Кидани были разделены на племена, которые являлись основными административно-политическими единицами северной части страны. Каждое племя имело свою определенную территорию кочевания, свою организацию управления, возглавлявшуюся традиционным вождем (илицзинем). Положение простых номадов (кит. шужэнь), по всей видимости, оставалось примерно таким же, как и до создания империи.

На протяжении многих лет киданьская держава была основана, главным образом, на внешней эксплуатации соседних государств. Данничество и вымогаемые у китайских государств «подарки» приносили Ляо огромную прибыть. Так, например, после подписания мирного договора в 1005 г. Сунская династия согласилась выплачивать Ляо ежегодно 100 тыс. монет серебром и 200 тыс. кусков шелка. После новой военной кампании 1042 г. выплаты были увеличены до 200 тыс. монет и 300 тыс. кусков шелка²¹. Длительное время эти доходы составляли основу бюджета престижной экономики империи.

По мере включения в состав империи значительных земледельческих территорий появлялась потребность создания более сложного управленческого механизма. Традиционные догосударственные институты управления конфедерации «восьми племен» киданей не были приспособлены для управления сложной экономикой земледельческой цивилизации с многочисленными городами. Это привело к созданию уже в 947 г. дуальной системы администрации, разделенной на северную и южную части. Северная администрация считалась по рангу выше Южной, хотя, как по численности аппарата, так и по квалификации бюрократии, уступала последней.

Северная администрация возглавлялась «северным канцлером», который, как правило, назначался из представителей кланов Елюй и Сяо. В его компетенцию входил контроль за киданями — титульным этносом многонационального государства. Южная администрация структурно копировала бюрократическую систему империи Тан и состояла из чиновников-китайцев. Однако все высшие должности были в руках завоевателей киданей. Территория южной части страны была разделена на округа (дао), префектуры (фу), области (чжоу), уезды (сянь). На каждом уровне иерархии существовал свой управленческий аппарат. Кроме центральных, региональных и местных органов власти имелась администрация пяти столиц империи²².

Статус, доходы, а также частные состояния китайцев-чиновников были намного выше, чем у простых китайцев. Существование китайских ремесленников и крестьян-общинников было, по всей видимости, несколько более стесненным из-за этнического угнетения. Внизу социальной лестницы находились различные категории зависимого населения и рабы. Зависимые категории подчинялись как отдельным лицам (буцюй), так и государству. В последнем случае они были приписаны к императорским дворцам, ставкам (ордо) киданей. В рабы попадали военнопленные, должники, лица, совершившие тяжкие (чаще всего антигосударственные) преступления²³.

Этноним чжурчжэни появился с X века. Так стали называть происходившие от хэйшуй мохэ племена и вождества, расселившиеся по территории Северной Маньчжурии, Приморья и Приамурья на опустевших после киданьского завоевания бохайских землях. Кидани подразделяли чжурчжэней на «мирных», которые расселялись на подконтрольных империи Ляо землях и на «диких», проживавших к востоку и северо-востоку от Сунгари. Чжурчжэни зависели от киданей и платили им дань пушниной, драгоценностями, лекарственными растениями, лошадьми и т.д. Особенно ценились охотничьи соколы (хайдунцины), за которыми по требованию киданей чжурчжэни регулярно совершали походы в земли Уго (кит. «пять владений»). Последние, предположительно, обитали в низовьях Сунгари, Уссури и прилегающей к ним долине Амура²⁴.

Во второй половине XI в. началась консолидация чжурчжэней под предводительством рода Ваньянь. В 1112 г. вождь чжурчжэней Агуда отказался танцевать на официальном приеме у киданьского императора. Это стало причиной конфликта и начала войны. В 1115 г. Агуда провозгласил создание Золотой империи чжурчжэней (по-китайски — Цзинь) и принял титул императора²⁵. За десять лет чжурчжэни полностью разбили киданей и захватили всю их территорию. По иронии судьбы остатки киданей оказались в самом западном городе Чжэньчжоу (городище Чинтолгой-балгас), куда они прежде ссылали бохайцев. В 1130 г. они покинули и его, направившись в Среднюю Азию, где создали империю каракиданей (кит. Западное Ляо).

Агуда принял инвеституру в соответствии с китайской традицией. Чтобы легитимизировать свое правление, он послал по наущению своего советника бохайца Ян Пу письмо киданьскому императору. В этом послании предлагалось узаконить статус Агуды в качестве императора, установить дипломатические отношения, выплачивать дань чжурчжэням и уступить две пограничные провинции²⁶. Миссия в конечном счете провалилась из-за резкого тона ответного письма. Однако вызывает интерес стремление Агуды узаконить свое положение посредством механизмов, используемых в китайской политической традиции.

После завоевания территории Ляо чжурчжэни взялись за подчинение Китая. Постепенно им удалось завоевать практически весь Северный Китай, а империя Южная Сун была вынуждена платить им ежегодно огромные суммы. Только в 1127 г. чжурчжэни получили от Сун 1 млн лянов золотом, 10 млн слитков серебра, 10 млн кусков шелка и 10 млн кусков других тканей. Впрочем, экономический «центр» дальневосточной мир-системы находился на юге и полученное серебро скоро возвращалось назад. Чжурчжэням приходилось рассчитываться им за покупаемые в Сун товары²⁷.

Чжурчжэни многое унаследовали у своих предшественников. Включив в свой состав бохайское население, захватив территории Ляо и Северной Сун, они получили огромные материальные и человеческие ресурсы. Это дало им возможность быстро создать сильное государство с развитой экономикой. Уже через четыре года после провозглашения государственности чжурчжэни создали собственную письменность (в 1119 г. так называемое большое письмо и в 1138 г. — малое). В государстве получили развитие различные науки, медицина, литература, изобразительное и декоративно-прикладное искусство, скульптура и архитектура²⁸.

Государство чжурчжэней Цзинь (1115—1234 гг.), как и киданьская империя Ляо, состояло из завоевателей чжурчжэней, эксплуатируемых крестьян и горожан-китайцев. В период расцвета чжурчжэньская империя занимала всю Маньчжурию, южную часть Дальнего Востока России, часть Северной Кореи и большую часть территории Северного Китая. Численность населения Цзинь в начале XIII в. составляла более 53 млн чел., из которых чжурчжэней было около 10%, тогда как китайцев — не менее 83²⁹. Подобно бохайцам и киданям у чжурчжэней было пять столиц. Страна делилась на 19 губерний, которые возглавлялись генерал-губернаторами. Губернии, в свою очередь, состояли из областей, округов и уездов.

Для управления завоеванными территориями чжурчжэни воспользовались созданной киданями дуальной системой. Со временем при дворе развернулась борьба между сторонниками «военной» и «административной» партий. Тайцзун (1123—1135) опасался сепаратистских настроений «милитаристов» и склонился ко второму варианту³⁰. За период 1133—1134 гг. дуальная система управления была преобразована в единый общегосударственный бюрократический аппарат. В новом государственном устройстве много было заимствовано от китайской традиционной бюрократической системы, но в нее вошло и немало элементов управления чжурчжэньским обществом. Основу госаппарата составляли шесть министерств: общественных работ, юстиции, финансов, церемоний, чинов и военных дел. Все высшие должности в правительстве были заняты чжурчжэнями. Однако большинство чиновников всех министерств и ведомств были китайцами³¹.

Чжурчжэни старались ограничивать процент госслужащих-китайцев в высших органах власти. И хотя их удельный вес постоянно увеличивался, он никогда не достигал половины³². Заимствованная из Китая система экзаменов была преобразована таким образом, чтобы фильтрация китайцев была жестче. Чжурчжэням было гораздо проще добиться степени «цзиньши», чем китайцам. Кроме того, чжурчжэни могли получить должность по наследству или по протекции. Из числа китайцев более льготные условия создавались для бывших подданных Ляо — «северян» (ханьэр), чем для «южан» (наньжэнь) сунцев³³. При этом почти весь XII в. в разных частях государства продолжали сосуществовать разные письменные языки (китайский, киданьский и чжурчжэньский). Только в 1191—1192 гг. была сделана попытка упразднить киданьское письмо³⁴.

В результате сложных аккультурационных процессов сложилась многонациональная социальная структура чжурчжэньской империи. Во главе находился император и его многочисленные родственники. Они были крупнейшими владельцами собственности и занимали большинство главных постов в государственном аппарате. Далее располагалась чжурчжэньская аристократия. Ее представители обладали значительным богатством, служили главной опорой государства. Еще ниже находились племенные вожди и, наконец, простые чжурчжэни, которые занимались земледелием, скотоводством, охотой и ремеслом. Из представителей других народов в империи высокое общественное положение имели китайские чиновники и крупные землевладельцы, хотя их влияние было ограничено верховной властью. Положение свободных китайских ремесленников, торговцев и крестьян было намного хуже. На их плечи легли основные тяготы государственных налогов и повинностей. Но еще тяжелее было положение казенных и частных рабов, вынужденных трудиться на своих хозяев. Для дополнительного поддержания порядка на завоеванных землях была создана система военных поселений — мэнъань и моукэ³⁵.

На крайнем северо-востоке Цзиньской империи находились губернии Хэлань (пограничная с Кореей и крайним югом Приморья), Хулигай (на северо-востоке Маньчжурии) и Сюйпинь (в южной и центральной частях Приморья и на востоке Маньчжурии). Ее центром было разрушенное в настоящий момент Южно-Уссурийское городище. Кроме этого, на территории Приморья была расположена губерния Елань (долина р. Партизанская [Сучан] и прилегающая прибрежная область) с центром в Николаевском городище. Центром еще одного административного подразделения в верховьях Уссури было, по всей видимости, Чугуевское городище, а локальным центром прибрежных районов юго-восточного Приморья, возможно, являлось Новонежинское городище.

На левом берегу р. Раздольная (Суйфун) в черте современного города Уссурийска еще в XIX в. были найдены погребальные комплексы, воздвигнутые в честь представителей чжурчжэньской элиты. В. Е. Ларичеву удалось установить, что здесь был погребен чжурчжэньский князь Эсыкуй (Дигунай, Ваньянь Чжун). Его биография раскрывает некоторые неизвестные страницы истории Приморья. Ваньянь Чжун был одним из сподвижников первого чжурчжэньского императора Агуды, участвовал в походах против Ляо, а после смерти своего брата, предводителя еланьских чжурчжэней, взял в свои руки бразды правления Юго-Восточным Приморьем. В 1124 г. Ваньянь Чжун перенес ставку из Елани в Сюйпинь. Это было обусловлено тем, что земли Елани были не очень плодородны. Скорее всего, после переселения на новом месте был построен город, который и стал административным центром чжурчжэньской губернии Сюйпинь. Здесь он и прожил до своей смерти в 1137 году. Позднее, в 1171 г., чжурчжэньский император повелел номинально объединить Еланьский и Сюйпиньский мэнъани, оставив общее название Елань³⁶.

В начале XIII в. над чжурчжэньским государством нависла внешняя угроза. В 1206 г. в монгольских степях была создана держава Чингис-хана. Через четыре года монголы начали войну против Цзинь. Война имела затяжной характер и продолжалась почти четверть века (до 1233—1234 гг.). Монголы разорили множество городов, вырезали их население, увели в плен многих искусных мастеров. В 1215 г. командующий цзиньскими войсками в Ляодуне Пусянь Ваньну провозгласил создание государства Великое Чжэнь. После нескольких военных поражений от лояльных империй чжурчжэней и восставших киданей он решил перевести свою армию и народ в отдаленные восточные губернии чжурчжэньской империи. Здесь было провозглашено создание государства Восточное Ся (кит. Дун Ся). Новое государственное образование занимало территорию трех губерний Золотой империи: Хэлань, Сюйпинь и Хулигай (восточная Маньчжурия, крайний север Корейского полуострова, большая часть Приморского края)³⁷. В этот период на территорию нового государства было переселено большое количество населения, построены многочисленные города с мощными укреплениями.