Откуда пошла дедовщина в советской армии?

        Сегодня почему-то подавляющая часть молодых людей считает армейскую дедовщину чем-то характерным для Cоветской Армии в течение всего времени ее существования. И очень удивляются, когда впервые слышат о том, что до 1969-1970 года такого явления не было в массовом масштабе. Расспросы более старших поколений дали дату первых упоминаний о появлении неуставных взаимоотношений где-то около 1970 года.

Вот что рассказывают на эту тему:

 «У меня отца и дядю (по матери) взяли в армию в 1943-м. 2 года на фронте. После войны отец служил 3 года, дядя — 5 лет. Оба говорили, что ничего похожего на дедовщину не было.»

       «У меня отец служил на флоте в конце 1940-х, при этом успел застать тех, кто участвовал в войне. Ничего похожего на дедовщину не наблюдал. Когда в 1970-е — 1980-е по «голосам» начали рассказывать о дедовщине в Советской Армии, считал это выдумкой и брехней, т.к. искренне полагал, что «такое просто невозможно» (хотя в целом относился к тогдашней власти достаточно критически и другим антисоветским байкам охотно верил.)

        «Первый раз я услышал о дедовщине в 1979 году. От одногодка. Тогда впервые в наш лексикон вошло выражение «армейские дедушки». До этого никто (!) из родителей, родственников и знакомых ни разу не упоминал или не намекал об армейских издевательствах.»

       Нередко наблюдалось, что представители старшего поколения, служившие в армии до начала 50-х годов, категорически отказывались верить в существование дедовщины.

 То, что старшее поколение отказывалось верить в существование дедовщины — не зашоренность. А ведь старые люди прожили очень непростую жизнь , хлебнули лиха. Но остались Людьми.

 Увидев много всяких более злобных гадостей, нежели дедовщина, они могли сказать: «Бывает хуже, но реже. Людоедство , например, или увечья , или тиф». Но дедовщина-то воспринималась ими как позор, как разрыв с основами жизнеустройства , как глубокое моральное падение.

Все солдатское общество делится на следующие группы:

Категория военнослужащих — Жаргонное наименование

военнослужащие, еще не принявшие присягу и живущие в отдельной казарме — карантин, слон, мамонт, салабон

военнослужащие первого периода службы (до 0,5 года) — дух, салабон, щегол, чижик, гусь

военнослужащие второго периода службы (0,5 — 1 год) — молодой, морж, леник, щегол, старший гусь

военнослужащие третьего периода службы (1 — 1,5 года) — котел, черпак, помазок, фазан

военнослужащие четвертого периода службы (1,5 — 2 года) — дед

военнослужащие, находящиеся в части после выхода приказа об увольнении в запас (дембельского приказа) — дембель, карантин

  Переход солдат из одной категории в другую часто связан с переходным обрядом — переводом. Формы перевода различны в различных частях; существует, например, такой обряд: солдат должен получить столько ударов ремнем, сколько месяцев ему осталось служить, все это он должен переносить молча.

  Однако когда котла переводят в деды, удары ему наносят ниткой, при этом он должен кричать во весь голос, как будто от сильной боли. Права, обязанности и даже внешний вид военнослужащих зависят от того, к какой категории они принадлежат.

 Самая бесправная среди всех категорий — духи, самая полновластная — деды. Промежуточное положение между ними занимают молодые и котлы . Иначе говоря, военнослужащий имеет тем больше прав и тем меньше обязанностей, чем больше он служит.

        Армия стала отражением изменений в обществе. Общество менялось — сменялись поколения, на смену строителю жизни пришёл потребитель жизни. Советское общество оказалось не готово к смене строителей потребителями.

  Поменялось «внешнее» общество — отразилось и на армии. Очень интересно читать воспоминания некоторых военнослужащих, относящихся к тому периоду. Видно, что поменялись люди, которые пришли в армию.

  Оказалось, что порядок в русской армии держался не на уставе, и не на страхе перед побоями, а на этих самых неуставных отношениях — дружбе, товариществе, поддержке, наставничестве. И когда в армию в массе пришли люди, не способные на эти чувства, армейская дисциплина рухнула. В общем, конечно, похоже на то, что происходило во всей стране.

  Возможно, дедовщина — это еще одно достижение западной цивилизации, усвоенное нами в ходе периода, предварившего перестройку. Дедовщина связана с падением «общинного» принципа построения Союза и с переходом на евроцентристские и индивидуалистические рельсы всего мироуклада населения. Фактически — первый звоночек катастрофического разрушения общественной морали.

   Все трансформации общества выражались в сбоях «армейской машины». То же самое, например, произошло в 50-е годы — пришло новое поколение, «десталинизация» и т.д. — и вдруг отказ в системе дисциплины и беспомощность офицеров.

  Но тогда еще система была с инерцией развития, и с этим справились как с болезнью. В 70-80-е общая болезнь (и прежде всего верхов квази-сословного общества) ослабила организм.

  Начавшийся в начале 60х годов надлом, был вызван тем, что элита, вырвавшаяся из-под тотального контроля сталинской системы, начала разворачивать ситуацию в свою пользу. Прагматизм и жесткая ответственность за результат, сменилась волюнтаризмом и безответственностью.

 Армии это, понятно, тоже коснулось. Именно тогда шли большие сокращения, резались на металлолом корабли и самолеты, уничтожался сержантский корпус. Генералы, которые пытались противодействовать этому идиотизму, были смещены. А их место заняла новая, «паркетная» генерация, более обеспокоенная своим личным благополучием, чем реальным повышением боеготовности.

    Советская армия в 60-70-х гг. находилась в сложном положении: внешней ощутимой угрозы не было (никто всерьез не верил, что буржуи завтра нападут — они, кстати, открыто и не напали!), а внутренняя политика стремительно уходила от принципа закручивания гаек во всех областях. В мирное время система армейских наказаний — всякие наряды вне очереди — рассчитана, в сущности, на школьника.

   С другой стороны, советское общество от времен революции к 70-м года неуклонно двигалось по пути демократизации, утверждения законности и пр. (в хорошем смысле). К тому же, люди освобожденные революцией от многовекового гнета, все больше и больше чувствовали вкус и способность к свободе. «Мы не рабы» — читал каждый в букваре.

  Однако армия по своей сути не терпит никакой свободы и демократизации, это не в обиду армии, просто так оно и есть. Если бы было обратное, армия не смогла бы выполнять свои функции. Что же мы имели со своей всеобщей воинской повинностью? Масса людей, приходящих в армию, становилась все более и более трудно управляемыми. Никто уже не хотел быть солдатами-рабами, готовыми беспрекословно выполнить любой приказ.

   Однако, Система по-прежнему обязывала превращение в кратчайшее время молодого призывника в автомат, беспрекословно выполняющий приказы. Поэтому переход офицеров и сержантов на неуставные методы поддержания дисциплины был предрешен. Выхолащивание сталинизма из армии привело к тому, что явная и жесткая форма подавления личности была заменена на более мягкую и скрытую.

   В 1968 г. были ликвидированы полковые школы младших командиров, и сержантов начали готовить в учебных дивизиях. Полковые школы имели ряд существенных преимуществ, они отвечали требованиям индивидуального подбора. Кандидатов в сержанты отбирали через некоторое время после прибытия молодого пополнения и его адаптации в новых условиях.

  Не прерывалась связь будущего командира со своим подразделением. В казарму сержант приходил уже признанным лидером. После ликвидации полковых школ сержантский состав потерял всякое влияние в казарме.

  Если сравнивать с армиями западных стран, то прослеживается существенная разница — перенасыщенность офицерами и полное отсутствие профессионального сержантского и унтер-офицерского состава.

  В американской армии сержант — это немалая власть и это профи. И именно на нем лежит львиная доля обязанностей по поддержанию дисциплины. В нашей — такой же солдат-срочник, только с лишней лычкой. Вовсе не факт, что эта лычка придаст ему авторитет в среде таких же 20-летних.

        В прежней СА (первых послевоенных лет) это хотя бы частично компенсировалось наличием «старорежимного старшины». Теперь такие старшины вымерли как мамонты. Планировалось, что эту роль на себя возьмут прапорщики, но на практике прапоры это чуть ли не поголовно хозяйственники в частях.

  Однако природа не терпит пустоты — место профи-сержантов и старшин заняли «деды». Но дедовская власть имеет одну существенную особенность — она насквозь неофициальна и посему в большей степени подвержена злоупотреблениям — тем более, что поддержание дисциплины для дедушек побочная задача, хоть и связанная с их благополучием.

  Компания шестидесятников против стукачества также немало способствовала процветанию дедовщины, т.к. жаловаться на издевательства стало неприличным и более осуждаемым в обществе, чем сами издевательства.

  Прочно перепутав и объединив понятия ябедничества и открытого призыва о помощи “шестидесятники” сделали очень много для разобщения людей. Была блокирована в голове мысль об обращении за помощью к органам государства, специально поставленных для защиты закона и граждан СССР.

  Определенную роль сыграли стереотипы холодной войны. В основе психологической войны против СССР лежал метод усиления и развития естественных трудностей и противоречий, имеющихся в каждом обществе. Одним из таких слабых мест в СССР были противоречия между руководящим звеном и народом.

  Велась работа по расширению этой щелки до пропасти. В частности, кампания против стукачества — нельзя обращаться к начальникам, ибо они враги, а надо обращаться к «своим» — паханам, дедам.

  Конфликт поколений — очень распространенное в обществе объяснение возникновению дедовщины в армии. Период возникновения дедовщины приходятся на конец 60-х — начало 70-х гг. По времени он совпадает с переходом от 3-хлетнего на 2-хлений срок службы.

  Поэтому можно предположить, что имел место конфликт поколений. Про этот конфликт многие упоминают, однако имеются две интерпретации:

  1) «трехлетки», дослуживавшие свой третий год, и начали вымещать свое неудовольствие на младшем призывы, которому нужно было служить только 2 года. По этой причине могло возникнуть много эксцессов, которые благодаря наличию мощных благоприятствующих факторов быстро развились в устойчивое явление дедовщины.;

        2) для поддержания прежней численности именно тогда потребовалось существенно расширить призывной контингент, что привело к его ухудшению и проникновению преступных элементов.

        В 70-80-х годах офицеры и прапорщики, имевшие непосредственное общение с личным составом были уже из тех, кто родился после войны, т.е. уже не были свидетелями тяжких лишений. Как раз в это время служить в армии стало выгодно.

  Т.е. кто-то шел в училища по призванию и т.п., но появилась масса молодых людей, которые стали рассматривать военную карьеру, как приличное обустройство в жизни: платили неплохо; выход на пенсию к 45 годам; возможность получать в дальнейшем и военную пенсию, и зарплату; по выходу на пенсию многих обеспечивали жильем.

  При этом напрягаться многие уже не хотели. Так, к примеру, один прапорщик (комвзвода) откровенно поделился, почему он приветствует и поддерживает дедовщину. «Мне выгодна дедовщина. Для меня что главное? Чтобы порядок был и чтобы все выполнялось четко и в срок. Я спрошу с дедов, а они пусть с молодых требуют. Не смогут — будут сами …ться. Так мне надо всех контролировать, а так — только дедов».

           Для попытки создания репрезентативной выборки были опрошены совершенно разные люди, служившие в разное время, в разных частях и регионах. Все без исключения опрошенные (возраст от 20 до 45 лет) говорили, что дедовщина создается, поддерживается и всячески стимулируется именно офицерами.

     Данный опрос полезен для понимания сути явления, но надо иметь в виду одну поправку. Если такой опрос проводится среди бывших солдат срочной службы, то велика вероятность, что они буду винить в дедовщине исключительно одних офицеров. Никто не хочет признаваться, что сам поддался искушению стать дедом, всегда легче свалить вину на кого-либо другого (на офицеров, государство, партию и т.п.).

Более интересны опросы среди самих офицеров. Так, например, один опрошенный офицер просто не мог понять, чем возмутительна дедовщина! Он совершенно искренне не понимал, почему для солдат унизительно чистить очко зубной щеткой. Он говорили: «Я чистил, пусть теперь другие почистят».

Мол ничего страшного! Казалось бы наоборот, «я чистил, когда был солдатом, меня унижали, но теперь я полковник, а потому должен хотя бы попытаться искоренить это зло.»

И этот полковник не стеснясь рассказывал, что равнодушно взирал, как недавний призывник своей зубной щеткой моет полы. Для этого офицера такое положение вещей — школа мужества.

Таким образом, главная причина устойчивости дедовщины (но не причина ее возникновения!) — поддержка офицеров. Вследствие демократизации общества и деградации механизмов управления у офицеров были резко сужены возможности поддержания порядка и дисциплины.

Поэтому офицеры стали негласно поощрять дедовщину как неуставной метод поддержания порядка — «деды» использовали для этого средства, недоступные офицеру.

Сыграло свою роль и разложение самого офицерского корпуса — второй причиной поддержки дедовщины стало нежелание офицеров напряженно заниматься воспитанием и обучением солдат. Этим стали заниматься «деды».

Инсайдер ДНР