Пензенский врач ПЦР-диагностики дала прогноз по ситуации с COVID-19

Заглянув на страничку Натальи Сокуренко в соцсети, вы подумаете, что она — фотограф. Но почему на одном из снимков женщина в противочумном костюме? Оказывается, основная ее профессия — врач ПЦР-диагностики. Наталья Сокуренко работает на переднем крае — в лаборатории областного центра специализированных видов медицинской помощи.

Если не мы, то кто?

— В лаборатории трудятся 48 человек. Мы делаем анализы на ВИЧ, гепатиты, заболевания, передающиеся половым путем, а в последнее время, конечно же, и на COVID-19, — рассказывает она. — Мы всегда были бойцами невидимого фронта, но тем не менее — важной структурой в борьбе с болезнями. Но еще никогда наша работа не была такой опасной.

Биологический материал заболевшего содержит РНК вируса, и даже крохотной капли хватит, чтобы заразиться. Поэтому люди здесь, как и в «красной зоне», работают в специальном обмундировании: комбинезон, медицинский респиратор, очки, перчатки. В экипировке приходится проводить по 5–6 часов подряд. Это неудобно: тяжело дышать, жарко, очки запотевают, на лице остаются следы от очков и маски.

— Но мы не жалуемся — человек ко всему привыкает, — говорит Наталья.

— Когда все это начиналось, не было желания уйти, обезопасить себя, ведь у вас фактически есть и вторая профессия? — спрашиваю.
— Фотография — это мое хобби, а медицина — призвание и жизнь. За 20 лет работы в медицине у меня ни разу не возникало желания уйти. И теперь страха нет, как и у моих коллег (согласие на работу с COVID-19 подписал весь наш коллектив). Если мы не будем этим заниматься, то кто? — отвечает Наташа.

Точный результат

— В начале пандемии первично-положительные тесты на коронавирус отправляли на подтверждение в федеральные научные лаборатории. А что сейчас?
— Да, сначала отправляли, а сейчас нет. Наша лаборатория работает очень точно, и уже есть достаточный опыт. Мы видим, что коронавирус — это не миф, который кем-то придуман в неведомых целях, это реальность, и очень опасная. Мы знаем от своих коллег-врачей, которые трудятся в «красной зоне», как тяжело люди болеют. Многих из них буквально вытаскивают с того света. Доктора, которые работают с такими больными, — настоящие герои.

— И все же многие жители региона до сих пор думают, что опасность преувеличена, смеются над «паникерами», не надевают маски в людных местах.
— Опасность есть, и очень большая. Она коснется, наверное, каждого. Вирус очень заразен, — уверена Наталья. — Кто-то заболеет раньше, кто-то позже, кто-то перенесет легко, а кто-то покинет этот мир… Все медики сейчас как на войне. Важно не допускать резких вспышек, чтобы у врачей была возможность спасать заболевших. И в этом помогает самоизоляция, как бы люди к ней ни относились. Мы с мужем работаем, двое детей сидят дома. Я постоянно ношу маску, все мы пользуемся дезсредствами, стараемся без необходимости никуда не выходить, общение — только по телефону.

Живой! Значит, все не зря

Что такое фотография? Это остановка мгновения жизни. Сколько прекрасных мгновений было у каждого из нас, сколько еще будет впереди! В свободное от работы время Наталья Сокуренко продолжает останавливать мгновения, чтобы не забылись, не стерлись они из памяти людей.

— Фотографией увлеклась еще в детстве и сразу начала экспериментировать, — вспоминает она. — Помню один из первых своих удачных снимков – я снимала подружек через желтые стекла очков. А серьезно начала заниматься 13 лет назад, после рождения сына. Мне нравится то, что ты можешь передать сказочную красоту этого мира, людей. А еще хочется оставить после себя память. Мне нравится арт-фотография, винтаж, люблю создавать разные образы. Очень близка славянская тематика. Накопила много материала, хотела сделать фотовыставку, но коронавирус помешал. Сейчас, понятное дело, людей не снимаю, увлеклась макросъемкой: улитки, насекомые, цветы…

Наталья считает, что сегодня нами должен руководить не страх, а любовь к жизни.

— Страха у меня нет, только тревожусь за свою семью, — признается она. — Я начинала в медицине с работы медсестрой в онкологической больнице, видела все… До сих пор помню имена пациентов, умерших у меня на руках. И помню тех, кто выжил. Гляжу в окно маршрутки — человек знакомый по улице идет. Не только лицо вспоминается, а и его послеоперационные шрамы. Двадцать лет прошло, а он живой! Человек оказался сильнее страшной болезни. И это радует, дает силы. И понимаешь, что все было не зря.

Автор: Алиса РЯДНОВА

pravda-news.ru