Подростковый гейминг накрыл Россию

Фото: Станислав Красильников/ТАСС

Национальный медицинский исследовательский центр здоровья детей Минздрава России в мае 2020 года проводил масштабный опрос подростков. Почти 70 процентов из них сообщили, что не выходили из дома в период режима самоизоляции. У 46,7 процента школьников увеличилось время использования компьютера и гаджетов. Депрессивные состояния были замечены у 42,2 процента, головные боли – у 26 процентов, нарушение сна – у 55,8 процента опрошенных. Школьники жаловались на подавленное состояние и резкие перепады настроения в течение дня.

С началом обучения проблема не ушла. Российские эксперты в области игровой зависимости у подростков утверждают, что за последние полгода заметно выросло число обращений от людей, чьи близкие – не только дети, но и мужья и жёны – стали жертвами увлечения компьютерными играми.

– На прошлой неделе на консультацию ко мне родители отправили 20-летнего студента. Весной он стал всё больше времени проводить за виртуальными играми и не посещал университет. В сентябре начался новый семестр, он пришёл в вуз и обнаружил, что давно уже отчислен. Но его это не беспокоит, он снова вернулся к игре, – рассказывает врач-психотерапевт Игорь Егоров. – По своему опыту скажу, что игровой зависимости подвержены и взрослые люди, но у подростков и молодёжи студенческого возраста проблема выражена наиболее ярко.

Пять лет назад в Петербурге старшеклассник зарезал мать за то, что она запретила ему играть в компьютерную игру. По словам Егорова, если сценарий игры предполагает жестокость, игрок всё это время проводит в агрессивной среде и испытывает ненависть и раздражение уже в реальной жизни.

По мнению врача-психотерапевта Игоря Егорова, если сценарий игры, в которой игрок проводит чрезмерно много времени, предполагает жестокость, он начинает испытывать агрессию уже в реальной жизни.Фото: Александр Рюмин/ТАСС

– Когда кто-то его потревожит, он может взорваться в этом изменённом состоянии ярости. Подростки в принципе нестабильны, но если у него были невыявленные психозы, игровая зависимость может спровоцировать психоз, – поясняет врач.

Компьютерная «ломка»

Однако мнения специалистов, занимающихся проблемой игровой зависимости подростков, расходятся. Одни настаивают на том, что лечение должно проходить строго в условиях стационара, чтобы избежать попыток самоубийства, другие уверены: всё наладится само собой, если спокойно поговорить с человеком и дать ему время.

Доктор медицинских наук, руководитель отделения социальной психиатрии детей и подростков Национального медицинского исследовательского центра психиатрии и наркологии им. В. П. Сербского Минздрава России Лев Пережогин убеждён в том, что геймерство – одна из самых распространённых среди подростков форм интернет-зависимости. Если у подростка есть сложности в общении со сверстниками и родственниками, а также в учёбе, он начинает замещать реальный мир виртуальным, где у него всё хорошо, и постепенно становится зависимым.

– За последние 20 лет, с тех пор как были опубликованы первые посвящённые интернет-аддикции клинические исследования Кимберли Янг, число интернет-пользователей в мире выросло с 70 миллионов до как минимум 3,6 миллиарда человек в 2017 году (по данным компании Cisco Inc.), а это половина человечества. Как следствие, выросло и число зависимых, поэтому в 2013 году Американская психиатрическая ассоциация включила интернет-зависимость в число состояний, требующих дальнейшего изучения для включения в основной список психических расстройств. По различным данным, распространённость интернет-зависимости в разных странах неодинакова: от 0,8 процента от общего числа подростков в Италии до 8,8 процента – в Китае.

В России статистика не ведётся, но мы можем предполагать, что число зависимых среди детей школьного возраста составляет несколько процентов, а число злоупотребляющих интернетом в несколько раз выше, – рассказал Лев Пережогин.

В Национальном медицинском исследовательском центре психиатрии и наркологии им. В. П. Сербского проводили исследования проблемы. В них участвовали 220 несовершеннолетних в возрасте от 9 до 17 лет, обратившихся с 2013 по 2016 год за психотерапевтической помощью из-за интернет-зависимости.

– Зависимые всё больше и больше времени проводят за компьютером. Как следствие, у таких детей может снизиться успеваемость, появляются конфликты с учителями и одноклассниками. Их эмоциональное состояние переменчиво. В реальной жизни они всё чаще не могут испытать естественного чувства радости, удовольствия. Скука… скука… Им становится совершенно неинтересно то, что происходит вокруг. Часто зависимые дети, лишённые возможности играть, непроизвольно имитируют движения рук, характерные для работы с клавиатурой или сенсорным телефоном, – отмечает учёный.

– Число обращений за помощью начало резко расти в сентябре, когда дети вернулись в школу и стали испытывать значительные трудности во время традиционных уроков, от которых они отвыкли. Поэтому и возникают симптомы астении и депрессии, на которые справедливо обратили внимание коллеги. А у некоторых ребят, у которых успели сформироваться зависимость от компьютера и мобильных устройств и игровая зависимость, появились симптомы абстиненции, – поясняет эксперт.

Эксперты не советуют самостоятельно лечить ребёнка.

«У интернет-зависимости наблюдается синдром отмены – то, что на жаргоне называют “ломкой”. И если у большинства детей и подростков такой период протекает неделю – две, то у некоторых, увы, он может растягиваться на месяцы».

Лев Пережогин
руководитель отделения социальной психиатрии детей и подростков НМИЦ ПН им. В. П. Сербского Минздрава России

Симптомы абстиненции могут быть различными: от лёгких раздражительности и невнимательности, беготни по дому в поисках спрятанного компьютера или гаджета, истерик с битьём посуды до тяжёлых депрессий, самоповреждения и суицидальных попыток. Угадать, как именно абстиненция будет протекать у ребёнка, родители обычно не могут.

Как правило, лечение включает в себя психотерапию и приём психотропных препаратов и проводится в условиях клиники. Оно длится несколько месяцев, иногда больше – нужно исправить семейные отношения и вернуть ребёнка в полноценную среду сверстников.

ВОЗ зовёт играть

Карантин был стрессом для всех, но особенно тяжело его пережили подростки, у которых задача возраста – найти значимые контакты со сверстниками, понять себя через сравнение с другими, отдалиться от родителей, говорит специалист по когнитивной психологии и психологии видеоигр, научный сотрудник Института психологии РАН Ольга Морозова. По её мнению, плохое состояние вернувшихся в школы детей – следствие пережитой травмы, а не гейминга. Дрожать руки могут не из-за имитации работы на клавиатуре, а из-за сильного волнения при общении с другими.

– Видеоигры за последние полгода стали спасением для человечества. Всемирная организация здравоохранения поддержала инициативу крупных игровых и стриминговых компаний (Blizzard, Riot Games, Twitch) под названием #PlayApartTogether: они проводили игровые онлайн-события, делали распродажи видеоигр. Этим действием ВОЗ сказала: «Игры – это хорошо. Оставайтесь дома и играйте, чтобы общаться с другими». И это притом что именно Всемирная организация здравоохранения настаивает, чтобы игровую зависимость признали болезнью, несмотря на огромную критику научного сообщества, – отмечает Морозова.

«Почему ВОЗ стала призывать играть в видеоигры? Во-первых, современные видеоигры чрезвычайно социальны, они стали площадкой для поддержания контактов и пережили пик популярности в последнее полугодие. Во-вторых, ВОЗ понимает, что игры дают яркие положительные эмоции. С момента появления видеоигр люди использовали их для нормализации эмоционального фона».

Ольга Морозова
специалист по когнитивной психологии и психологии видеоигр

– Когда мы исследуем детей и взрослых, мы видим, что у испытуемых при гейминге снижается стресс, они начинают смотреть в будущее оптимистичнее. Сами исследуемые говорят, что чувствуют себя лучше. Люди, играющие 2–3 часа в день, отличаются более хорошим самочувствием, чем те, кто совсем не играет. Согласно исследованиям европейских коллег, те подростки и дети, кто занимается геймингом, реже думают о смерти, чем те, кто вообще не играет. В ходе многочисленных исследований не обнаружено никакой связи между геймингом и лишним весом или падением успеваемости, – говорит Морозова и добавляет, что точно доказано лишь то, что игры ухудшают качество сна.

Специалисты также разделяют понятия проблемной игры и игровой зависимости. Для постановки последнего диагноза человек должен терять контроль над своей игровой деятельностью, отдавать приоритет геймингу в ущерб другим хобби и занятиям и не отказываться от увлечения даже при наступлении негативных для здоровья последствий.

Даже если вы видите, что у вашего ребёнка тяга к видео- или компьютерным играм переходит черту нормальности, необходимо действовать аккуратно, а не радикально, посоветовавшись со специалистами.Фото: Craig Mitchelldyer/AP/TASS

– Обязательные условия для постановки диагноза – врач знает, что симптомы длятся не менее 12 месяцев и человек реально от них страдает, но не в силах справиться сам. Если симптомы длятся меньше года, то оставлять в его карте болезни диагноз «игровая зависимость» врач не имеет права, так как, возможно, это частный кризис. Человек может увлечься видеоиграми в сложный для себя период и бросить их, когда жизнь наладится, – говорит Ольга Морозова.

Действительно зависимыми были признаны меньше 1 процента от всех геймеров, которых до пандемии было 2,5 миллиарда человек во всём мире. Признаки проблемной игры демонстрировали 8 процентов геймеров в США в возрасте от 8 до 18 лет, 5 процентов – в Австралии. В Германии всего 1,2 процента от общего количества учащихся девятых классов отвечают критериям проблемной игры. В Голландии среди всей молодёжи в возрасте 13–20 лет насчитывается 5 процентов проблемных геймеров. Исследований о том, как изменились эти показатели – и количество геймеров, и число зависимых – за время пандемии, нет.

– Если говорить о реальных историях, то мои знакомые-практики рассказывали, что стало больше случаев, когда клиенты приходят за помощью, потому что их близкие зависимы от игр. Но в беседе выясняется, что основания для таких подозрений шаткие. Просто восприятие проблемы усугубилось: родители видят, что ребёнок много времени проводит за играми, и приходят к выводу о зависимости, но других симптомов у детей нет, – отмечает Морозова. По её словам, тревожиться стоит, если выяснится, что человек не хочет играть и страдает, но не может прекратить. – Это не значит, что он зависим от игры, но, возможно, находится в пограничном состоянии, в группе риска, помощь специалиста была бы кстати.

Между 2002 и 2010 годами в 13 штатах Америки были выдвинуты законы, призванные запретить продажу жестоких видеоигр детям. Все они опирались на тезис о том, что такие видеоигры негативно сказываются на поведении несовершеннолетних. И все они были отвергнуты судом. В 2011 году Верховный суд США встал на защиту видеоигр как свободы слова, он также постановил, что страхи перед жестокими видеоиграми сильно преувеличены. Судья Антонин Скалиа писал: «Существующие исследования не доказывают, что жестокие видеоигры заставляют несовершеннолетних вести себя агрессивно, [вместо этого они] показывают максимум связь между потреблением жестоких развлечений и небольшими эффектами в реальной жизни…»

Американские исследователи приводили в качестве доказательств то, что за последние 20 лет подростковая преступность упала на 80 процентов, а доля потребления жестоких игр стремительно росла. Некоторые учёные даже склонны полагать, что, возможно, видеоигры способствовали снижению такой преступности, так как несовершеннолетние стали проводить меньше времени на улице и перестали попадать в криминальные компании.