Учения

Направленность большинства последних военных учений вызывает все больше вопросов. Наша несокрушимая и легендарная учится и отрабатывает боевые действия по большей мере против боевиков и террористов. При том, что НАТО, к примеру, все больше учится захватывать плацдармы в Калининграде, уничтожать базы нашего флота и всё такое. «Учения» в Сирии, кстати, тоже к боевой подготовке именно армии имеют крайне отдаленное отношение — какие именно характеристики нашего современного оружия можно испытать в боях с иррегулярами, у которых по определению не может быть ни средств противодействия, ни эшелонов обороны, которые нужно прорывать этим самым вооружениям?

По сути, армия готовится воевать вместо Росгвардии. Во всех странах для борьбы с иррегулярным противником имеются соответствующие структуры — Национальная гвардия, военная жандармерия, внутренние войска. Армия — она совсем про другое.

Есть, конечно, страны, где армия готовится строго как военно-полицейская структура. Скажем, тот же Ирак. У него армии нет, с внешним противником воевать там некому. Американцы изначально строили новую постсаддамовскую армию именно по этому принципу. Так же строят украинскую армию, затачивая ее исключительно на военно-полицейские и карательные функции. Но с ними понятно — это колонии. Штаты готовят свои прокси-структуры для контроля над регионом силами местных туземных формирований. Вопрос: кто готовит и для чего таким образом нашу армию?

Направленность подготовки — вопрос серьезный. Она позволяет понять, какое будущее готовят нам наши правители. В принципе, если в России вместо армии будет одна большая военная жандармерия — то тогда нам без надобности и ядерное оружие. Да и вообще стратегические силы как таковые — во всех родах и видах войск. Чтобы держать под контролем территорию — они не нужны, избыточны и затратны.

Создается впечатление, что российское руководство строит российскую армию для подручной работы за рубежом, а Росгвардия — она так и остается для работы внутри страны. Но противник у них один и тот же — иррегуляры. Внутри — наш восставший народ, снаружи — какой-то чужой. И работать снаружи мы будем строго в интересах внешних же партнеров и немножко в интересах собственных олигархов. Национальных интересов страны в таком сценарии даже близко нет. Вот тогда Путин, кстати, совершенно, прав — в Сирии у нас и вправду, учения. Только к обороне страны они не имеют ни малейшего отношения. Они совсем про другое.

Они про торговлю очень важным экспортным товаром — солдатской кровью. Ну логично же — не все ведь нефтью торговать. У нас есть и еще один ресурс — собственное нищее население. Пусть подыхает с пользой. Ну, и Пенсионному фонду все полегче будет.

Загоняем людей в нищету. Одна часть берет в руки оружие и подается в террористы, вторая часть берёт в руки оружие и нанимается в «Охотники за террористами». И все друг друга режут в интересах нанимателей. Американцы уничтожают территорию — кремлевские ее подчищают. Штаты получают контроль, то есть, власть. Наши олигархи — концессии, то есть, деньги. Которые прячут у тех же американцев. Все при делах, все заняты, ну, а в отходах — отработанный материал.

Эль Мюрид

Один из железных аргументов, которым наповал сражают сторонники путинской авантюры в Сирии, является аргумент про испытания нашего новейшего оружия в боевых условиях. Ну не на полигонах же испытывать его, если такой случай подвернулся!

Собственно, других рациональных причин, оправдывающих эту войну, нет вообще. Остальные относятся к категории хитрых планов, то есть — каждый оправдывающий эту войну самостоятельно создает какие-то сложносочиненные цепочки в пределах собственной оператичной памяти. В итоге в конце всегда получается «Наверху виднее, у них больше информации».

Проблема в том, что довод о натурных испытаниях тоже не выглядит разумным. И даже то, что его произнес Сам Путин, не заставляет истово в него поверить. Путин вообще лжет так часто, что в отношении сказанного им можно смело применять презумпцию лживости — то есть, автоматически полагать, что всё сказанное им неправда, и только если есть какие-то причины сомневаться в этом, можно признавать его слова достоверными. В основном достоверными являются бесчисленные сальные шуточки президента, а вот с остальным — в общем, есть проблема.

«Калибр». Главный убойный аргумент. Проблема в том, что ценность «Калибра» заключается в том, что он гипотетически способен преодолевать противоракетную оборону как никто другой. Там что-то с его траекторией, он как-то хитроподвыподвернуто летит, обманывая врага. Вопрос — где именно в Сирии возможно испытать такую функцию, если вся стрельба идет по террористическим ишакам и стратегическим землянкам? А если ее испытать в данных условиях не получается, то о каком учении можно говорить? Тут и компьютерного класса достаточно, без многомиллионных затрат на утилизацию столь ценного оборудования.

А оно, кстати, ценное. И не только деньгами. Ценность Калибров — в их малом количестве. Шойгу торжественно отчитался, что вся (!) оборонная промышленность во втором квартале текущего года произвела 60 (!) Калибров. Всего. Много это или мало? Если сравнивать с ИГИЛ — то без сомнения, это очень много. Им до нас еще расти и расти. Но если нацеливать Калибры на потенциального противника (или партнера — я уже запутался) Соединенные Штаты, то 60 Калибров — это один (!) залп эскадренного миноносца типа «Арли Бёрк». Чуть больше — у «Арли Бёрк» 56 томагавков в загашнике. Плюс запас в трюме. Плюс всего одномоментно томагавками вооружены примерно 120 кораблей ВМФ США общей численностью до 7 тысяч штук. 7 тысяч «Калибров» — это сто (сто) кварталов бесперебойной работы отечественного ВПК. 25 лет, даже чуть больше. До 45 года. Аккурат к столетию победы. А есть ли у нас такое количество пусковых установок и носителей этих установок? Или их тоже надо немножко довыпустить?

Может, мы не те учения проводим? Может, нам нужно учения ВПК провести? Сколько Калибров он сможет произвести в случае военного времени? И на сколько залпов хватит всех имеющихся складских запасов? Толку-то пулять по боевикам такое оружие, если в настоящей войне у нас его окажется только чтобы продемонстрировать сам факт его наличия? А после первого жиденького залпа что отстреливать? Сразу Тополя? Ну так давайте в Сирии весь этот сценарий и отыграем, какая разница — по ишакам что калибрами, что тополями, что ярсами стрелять — что тот же полигон. Никто не ответит. Каждый залп — чистый убыток, что так, что эдак.

Опять же — авиация. В Сирию пригнали целый полк. Один. Что толку проводить в Сирии учения с одним полком? Это можно было прямо на отечественном аэродроме, и улетать не надо, тащить керосин, боеприпасы, персонал. Штаты, к примеру, летают на Сирию и Ирак примерно 160 самолетами плюс еще около 60 — это самолеты коалиции. Отрабатывают, кстати, взаимодействие и координацию.

Что еще суперсекретного там испытывают? С-400? Ну так мы уже выяснили — земля круглая, а их проектировали исходя из гипотезы плоской Земли. Три черепахи, три кита и прочий зоопарк по окружности. Чего их испытывать-то? Только ракеты тратить в молоко.

Системы РЭБ? Ну так опять же — против кого? Против партнеров? Против боевиков? Чего их против партнеров испытывать? Они всего три дня не летают, боевиков не бомбят на нашей территории — вот вам и катастрофа приключилась, ИГИЛ на 250-километровом фронте гуляет, кошмарит всех. Тут наоборот — партнеров умолять надо, чтобы вернулись и подмогли.

В общем, с учениями как-то неловко получается. Похоже, про учения — это примерно, как Ельцин про 38 снайперов ляпнул. Вроде бы ему спьяну умным это показалось, а на самом деле — полная туфта вышла.

Эль Мюрид

В рамках учений «Запад-2017» условно захваченный террористами пассажирский самолет был перехвачен звеном Су-27. Условно захваченное террористами воздушное судно было перехвачено истребителями Су-27 после того, как, вылетев из одного аэропортов московского региона в восточном направлении, неожиданно изменило курс на северо-запад.

Странные какие-то сценарии отрабатывают военные. Ну, перехватили. А что делать, если террорист держит пистолет у виска летчика и не дает ему выполнять команды перехватчиков? Су-27 элегантно, как в кино, разойдутся и дадут по самолету прощальный залп? Так не доставайся ты никому, что ли? В чем смысл перехвата пассажирского самолета в воздухе? До сих пор террористов выкуривали из самолетов на земле, причем не армейский спецназ, который специально учат за собой никого живых не оставлять, а полицейский, который, наоборот, отрабатывает сценарии, чтобы живых осталось как можно больше?

Что-то там на учениях отрабатывают интересное.

Эль Мюрид

Израиль готовится к проведению крупномасштабных учений на севере страны, в которых будут задействованы около 20 кадровых бригад и несколько дивизий резервистов. Это самые крупные учения за последние два десятка лет.

Пока это, как можно понять, демонстрация угроз, которые были озвучены недавно при поездке Нетаньяху и ряда силовых министров в Москву. Израиль фактически предупредил, что его терпение в отношении накапливания иранских и про-иранских сил вблизи его границ заканчивается.

Учения, кстати, в любой момент могут перейти и в реальные боевые действия. Ситуация требует: Хезболла сумела договориться с ИГИЛ (если точнее, то с группировкой, которая с ИГИЛ афиллирована) на востоке Сирии и немедленно занимает ее территорию. Укрепление Хезболлы вблизи израильских границ может стать последней каплей. Кроме того, нужно учитывать, что ливанская армия тоже недавно провела свою операцию на границе, причем фактически в интересах «Хезболлы». Без ответа такого рода изменения Израиль оставить не может.

Поэтому пока демонстрация, а потом — кто его знает. Нужно понимать, что Израиль объективно заинтересован в максимально долгом сопротивлении ИГИЛ, как силы, оттягивающей на себя его противников. В ситуации очевидных проблем для Исламского государства Израиль вполне может пойти на создание кризиса, целью которого может стать укрепление положения ИГИЛ. Недовольство партнеров Израилю глубоко безразлично: он всегда действует, исходя только из своих интересов, что критически важно для выживания.

Эль Мюрид

Любопытная новость.

Российские боевые корабли Тихоокеанского флота (ТОФ) в составе противолодочного корабля «Адмирал Трибуц» и морского танкера «Борис Бутома» принимают участие в совместных с Японией учениях по маневрированию. Об этом сообщает РИА Новости.

Непонятно, что это — начало срабатования в наступающем совместном антикитайском альянсе имени Дональда Трампа или разовая акция нулевого значения. В любом случае, за ситуацией следим очень пристально.

И да, напоминаю, что между Китаем и Японией целое море, между Китаем и Тайванем — очень широкий пролив, а между КНР и нашим Дальним Востоком — лишь узкая речка. А в некоторых местах и её нет.

Учения, которые намерена провести Украина 1-2 декабря, выглядят весьма разумным ходом Киева, что само по себе вызывает удивление.

С точки зрения России эти учения нарушают ее суверенитет, так как траектория возможных пусков украинских ракет будет угрожать ее воздушному пространству. Проблема в том, что неурегулированный статус Крыма с точки зрения международного законодательства полностью позволяет Украине заявлять о своем сугубо внутреннем мероприятии. Оставим за скобками надоевший вопрос — кто же такой гениальный политик и государственный деятель, который умудрился абсолютно выигрышную ситуацию марта-апреля 14 года полностью проиграть и довести до тупика сегодня.

В случае, если Россия молча проглотит учения и допустит пролет ракет над своей территорией — она в очереднй раз потеряет лицо. Трудно, конечно, терять то, чего нет — но факт остается фактом. Если же наши военные будут сбивать украинские ракеты — это будет серьезный военный инцидент и неприкрытая агрессия.

Киев не теряет в этой ситуации вообще ничего — разве что ракеты, да и те после пуска будут списаны. Любые действия России, напротив, пойдут ей во вред.

Украинская проблема уже давно перестала иметь мирное решение — трудно сказать, понимал ли это наш Гениальный Стратег в марте 14 года, когда сделал один шаг, но перетрусил и отказался доводить дело до конца. «Боишься — не делай. Делаешь — не бойся. Сделал — не сожалей». Казалось бы, что проще этой аксиомы.

Психологию предателей вообще трудно оценивать с точки зрения разумного поведения. Тем не менее, сегодня мы имеем на своих западных границах нищего, озлобленного и агрессивного врага, с которым ни при каких обстоятельствах ни о чем договариваться не получится — как бы нас в этом не уверяло наше так называемое руководство.

То, что можно и нужно был делать практически бескровно три года назад, все равно придется делать — но с огромным опозданием, с невероятными усилиями, расходами и жертвами. И чем дальше — тем выше будет цена. Проблема в том, что делать это должны другие люди — нынешние банкроты неспособны ни на что.

ФСО проведет сегодня «масштабные» учения по противодействию проникновения в Кремль со стороны неких экстремистов. Кто такие эти экстремисты, имеют ли они конкретный вид, цвет и запах или речь идет об абстрактных сферических супостатах, естественно, не сообщается.

В принципе, раз Кремль — охраняемый объект, то естественно, что существует и план его охраны и обороны, есть плановые и внезапные учения на разные случаи жизни. Нормальная ситуация. Вот только зачем о рутинном мероприятии сообщать в главном информагентстве страны?

Возможно, речь идет вообще не об учениях. На днях произошло взбудоражившее общественность и шокировавшее нашу элитную братву событие — Игорь Иванович Сечин арестовал Алексея Валентиновича Улюкаева. Ну, формально, конечно, его задерживали правоохранительные органы по делу о неких 2 миллионах долларов наличными в виде взятки (хотя эти мифические доллары нам даже ни разу по телевизору не показали, как это у них принято — разложенными по всей площади стола). Тем не менее, особого секрета, кто на самом деле упек федерального министра, никто не делает.

История с Улюкаевым чем-то напоминает историю с Крымом. Президент о ней, как было заявлено, знал чуть ли не с весны, и затаившись, как паук в Кремле, плел сложную паутину, чтобы подсунуть своему министру, которого можно уволить одной подписью, чемодан с долларами (кстати, так где они?) В реальности, судя по всему, к нему просто прибыл курьер и сообщил — вам тут пакет, распишитесь. Как и с Крымом, Путин узнал о том, что происходит, в самый последний момент. Теперь создается видимость, что он был в курсе, все под контролем, все идет по плану.

Собственно, потому и учения. Когда без ведома президента какие-то ЧВК со следователями на подхвате арестовывают уже высшее руководство страны, волей-неволей приходится предполагать, что так ведь и за ним могут прийти. Поэтому и сообщение ТАСС — мы бдим, враг не пройдет. Особо отмечена та часть учений, где будет организовано противодействие неким беспилотникам. Тоже логично: беспилотники — они разные бывают. Могут на камеру снять, как президент в носу ковыряет, а могут и с собой что-нибудь привезти и использовать Особо Охраняемое Тело в качестве мишени. Вот ФСО и сообщает — этот номер у вас не пройдет. Придумайте чего-нибудь посложнее.

На западе России нон-стопом идут армейские учения. Сегодня Минобороны отчиталось о проведении учений авиации Западного округа на Кингисеппском авиаполигоне — фактически у самой границы с Эстонией.

Действия военных носят сугубо рефлекторный характер — НАТО демонстрирует угрозу, армия демонстрирует свою готовность и способность ее отражать. Все по плану.

Однако проблема, которая постепенно возникает на северо-западном и (судя по всему, скоро возникнет) на юго-западном направлениях, выглядит менее тривиально. НАТО и не собирается посягать на нашу «материнскую» территорию, сценарий мероприятий выглядит принципиально иным, и ответ на угрозу, которая не планируется, выглядит не совсем логичным.

НАТО четко обозначает угрозу иного порядка: блокирование незащитимых участков территории России без нападения на них. Строго формально, это тоже акт агрессии, которая подлежит отпору, весь вопрос — какому.

Вчера прошел совет Россия-НАТО, по итогам которого было констатировано, что никакого прорыва в отношениях не произошло. Говоря иначе — все осталось по-прежнему, за исключением технического вопроса о включении траспондеров на российских военных самолетах, который НАТО даже не приветствовало, а обещало изучить. Инициатива Путина, поданная у нас как эпохальная, никакого эффекта на НАТОвцев не произвела. Вряд ли прорыв произойдет и после встречи Керри с Лавровым и Путиным — во всяком случае, даже наши СМИ, цепляющиеся хоть за намек добрых вестей, угрюмы и сухи.

Полная незащитимость Калининграда и Крыма в случае блокады ставит вопрос принципиально в иной плоскости — готова ли Россия переводить локальный конфликт вокруг этих территорий в случае блокирования их (или даже угрозы блокирования) за пределы этих территорий. Собственно, это и есть ключевой вопрос, на который сегодня невозможно дать ответ. Ответ в стиле «ДМБ»: «Давайте жахнем» для современной России выглядит неприемлемым — жахать придется по родному: по непосильно нажитому и вывезенному из страны, по осевшим на Западе родным и друзьям, хранящим барское добро. В общем-то, это и делает ситуацию принципиально иной, чем в советское время: тогда сдерживающим фактором была готовность СССР отвечать на любую угрозу в любой точке абсолютно симметричным ответом по любой точке противного пространства.

Судя по всему, НАТО как раз и учитывает эту новую ситуацию, поэтому спокойно провоцирует Россию, отдавая себе отчет, что перевод локального конфликта в глобальный практически исключен — не в последнюю очередь по названным причинам. А это в свою очередь означает, что в самом тяжелом случае под удар попадут ничего не значащие лимитрофы типа прибалтов или поляков на севере и разные там болгары с румынами (можно только согласиться с персонажем Сухорукова из Брата-2: «А какая разница?») на юге. При этом незащитимость двух территорий России так и останется нерешенной.

Любой эксклав можно защитить лишь угрозой тотального ответа — в противном случае шансы на его защиту, как показывает весь мировой опыт, равны нулю.

Запад уже проводил подобный эксперимент в конце 30 годов прошлого века, эксперимент, нужно отметить, не очень удачный: Гитлер был вынужден начинать войну с Польшей в аналогичной ситуации (и тоже из-за Кенигсберга), попав в состояние общеевропейской войны, против чего категорически выступали его генералы. Однако Запад просчитался: тогдашняя Германия была на подъеме, буквально за 6 лет ее мощь (в том числе и благодаря весомым дипломатическим победам Германии) существенно выросла, и вместо разгрома Гитлера Запад получил разгром Франции, а затем и вероятность падения Англии.

Вряд ли сегодняшний Запад не учитывает предыдущий опыт, и раз он идет на повторение сценария, значит, он уверен в том, что современная Россия не сможет преподнести сюрприз. Запад в отношении России давно перешел на рефлексивное и персонализированное управление, работая в первую очередь не со страной, как объектом, а с ее элитой, принимающей решения: четко просчитывая человеческие реакции российских руководителей, исходя из их личных качеств и мотивов. Для нынешней России, которая по факту является полумафиозной деспотией, такой подход выглядит вполне оправданным.

Это управление уже приносит плоды: если судить по событиям вокруг Украины или в Сирии, грозная риторика российского руководства не мешает ему предавать интересы страны и действовать в узких предписанных ему границах. Если не обращать внимание на вопли телевизора, имеющие в основном сугубо внутреннюю направленность, в сухом остатке получается вполне управляемое поведение Кремля — во всяком случае оно не создает каких-то проблем для Запада.

Задача Запада в вероятном конфликте вокруг двух российских эксклавов (а если взглянуть на проблему шире, то их список неизбежно увеличивается — это и Приднестровье, и Донбасс, и Абхазия, и Южная Осетия, да и наличие наших войск в Таджикистане может в какой-то момент стать предметом и интересом Запада; ну и не стоит забывать об удаленной группировке российских войск в Сирии) — в общем, эта задача совершенно очевидна: Запад совершенно не боится конфликта даже в его «горячей» стадии — единственное опасение заключается в том, чтобы эти конфликты не выходили за рамки локальных.

В локальном столкновении Россия неизбежно проигрывает во всех сценариях. Это классический сценарий Крымской войны 19 века, когда отстающая в развитии примерно на полвека и даже больше Россия неизбежно проигрывает ситуативной международной коалиции именно в локальном конфликте. Запад сейчас конструирует именно Крымский сценарий (повторюсь — речь идет об аналогии с 19 веком, а не 2014 годом).

Единственный вариант за Россию в таком сценарии — вырваться за пределы локального конфликта или по крайней мере обозначить свою непреклонную решимость отвечать за рамками этого сценария.

Во всех остальных случаях следует признать, что военно-политическое поражение России абсолютно предопределено, какие бы учения сейчас военные не проводили. Вопрос находится строго в политическом поле: готово ли российское руководство забыть о награбленном и вывезенном на Запад, о шкурных интересах номенклатуры и вспомнить об интересах страны. Если да — шанс, конечно, появляется.

Пока же НАТО, повторюсь, конструирует наиболее выгодную для себя конфигурацию будущего конфликта, здесь все прозрачно и недвусмысленно. Загадкой остается ответ российского руководства.