СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

«Согласитесь!», — завершает спич заслуженный, хотя и совершенно мне неизвестный российский артист Алексей Огурцов, и я рад был бы с ним согласиться, но не могу. Не получается. Потому что:

когда мирный, интеллигентный Киев выходил протестовать против захвативших центр бабуинов, а бабуины били мирных киевлян молотками, Москва договаривалась с Обамой, глупо надеясь, что тот не обманет…

когда вооруженные бабуины свергали Панду, уже криком молившую Кремль о помощи, Москва смотрела ослепительную, потрясающе красивую Олимпиаду,  устранившись от творившегося в Киеве…

когда Одесса выходила на улицы десятками тысяч, а Харьков гонял бабуинов ссаными тряпками, Москва послала нах ходоков и занималась Крымом, в итоге сглотнув распятие Харькова и Одесскую Хатынь…

когда в Донецке, изгнав бабуинов, объявили референдум, Москва в ультимативном тоне «попросила» его не проводить, вместо этого решив «консолидироваться, чтобы помочь президенту Порошенко«…

когда, имея на руках официальную просьбу законного президента Украины о помощи и разрешение Думы, Москва не стала вмешиваться, а г-н Чуркин, официально заявивший о наличии просьбы, внезапно умер…

когда полковник Стрелков изо дня в день просил, уговаривал, убалтывал, умолял Москву поддержать Сопротивление, готовое разгореться на всю Украину, Москва потребовала, чтобы он покинул Донбасс…

когда после Иловайска у фашистов не было ни единого соединения, чтобы отстоять Мариуполь, прикрыть Киев или не допустить прорыва Ополчения к Одессе, Москва по просьбе п. Ахметова сказала «Тпрру!»…

когда разрозненные, но сражавшиеся (по всей Украине!) ячейки подполья, не имея ни опыта, ни оружия, обращались за поддержкой на север, Москва мычала, а обращавшихся вскоре забирало гестапо…

когда артиллерия бУ месяц за месяцем, год за годом месила (по сей день месит) жилые кварталы городов Донбасса, убивая детей, женщин, стариков, Москва категорически запрещала давать полноценный ответ…

когда у помойки не хватало запчастей, оружия, электричества, горючки, никто иной, как Москва приходила ей на помощь, сама или через посредников, не глядя на санкции, снабжая помойку всем необходимым…

когда раз за разом, из месяца в месяц, из года в год Москва уступала, хитрила, мудрила, юлила и сливала во имя некоей «высшей цели», которая на поверку может оказаться пшиком, ловушкой, блесной…

когда…
когда…
когда…
нет, наверное, хватит…
давайте про теперь…

Теперь, когда Украина превращена в помойку, колонизированную Штатами, взявшими ее под прямое управление,
теперь, когда неонацистский режим укрепился прочнее некуда и откровенно хамит Кремлю,
теперь, когда все живое забито, задушено, задавлено и растерто в порошок,
теперь, когда на помойке шустрят «эскадроны смерти», имеющие карт-бланш на все,
теперь, когда у сотен тысяч недавно нормальных людей чисто-начисто промыты мозги,
теперь, когда большинство сохранивших способность думать задаётся «вопросом Милюкова«,
теперь, когда ассоциации с библейскими сюжетами аж криком кричат,

так вот,
теперь,  когда какой-то, вполне вероятно, заслуженный московский фигляр
позволяет себе хорошо поставленным голосом вещать:

«Почему Киев не хочет себя очистить? Почему Харьков сейчас не хочет очистить? Почему люди забились в щели и дыры? Почему они не встают? Почему мы за них с вами будем думать?  Вот пусть сами  встанут и  выйдут, только тогда мы пойдём плечом к плечу… Мы им обязательно поможем, но вместо них мы не имеем право это делать«, —

я могу ответить фигляру на его фиглярские  «почему?».
Но я, вполне возможно, не прав, а потому не буду  озвучивать то, что думаю.
Пусть это останется моим маленьким секретом…