Распутье или беспутье?

​Каким путём пошёл бы разум современных противников советской власти, «красного проекта» — если бы они не были безмозглыми чурками? Этот путь намечен, как мне кажется, у классика, М.А. Булгакова, не отличавшегося симпатиями к советской власти[1]. Булгаков подчёркивает, и очень настойчиво, что Абадонна, демон войны в «Мастере и Маргарите» беспристрастно наблюдает, чтобы страдания для обеих воюющих сторон были одинаковыми.

Воланд относится бесстрастно к результатам работы Аббадоны и не разделяет негодования Маргариты ужасными последствиями войны, в частности, гибелью невинных младенцев. Аббадона слеп, он всегда в черных очках и не может оказывать предпочтение никому из участников войны.

О чём эта метафора? Люди с мозгами (в этом их отличие от безмозглых чурок) могут начинать свой рациональный анализ с «белого» или с «красного» края. Если логика в процессе анализа не сломается – в итоге они придут к единому результату. Так математики (и вообще учёные) приходят к Единой Истине с разных сторон.

Если начинать анализ с «красного края» — тогда вначале будут озвучены все положительные стороны советской власти, а затем, методом отрицания, будут вычтены отрицательные. Так через кодификацию положительного наследия мы придём к отрицательной, контрпродуктивной части советского наследия.

Можно пойти обратным путём: вначале озвучить отрицательные стороны «красного проекта» и методом вычитания обозначить в итоге его положительные стороны. Это путь «белой» аналитики, но закончится он в той же точке, теми же выводами, что и путь «красной» аналитики.

Почему? Объясняю людям с головой: мы выясняем причины событий, через причины понимаем мотивации их участников. А понимая мотивации участников, мы понимаем и самих участников. Поняв их, вжившись в их шкуру, мы уже не можем их ненавидеть слепо: они становятся нами, и мы говорим об их ошибках (если найдём таковые) – как о собственных ошибках.

А у безмозглых людей причин нет. Явление возникает само по себе, из ниоткуда. Возникнув в их голове таким образом, оно оценивается не как продукт причинно-следственных связей, а как нечто монолитное и чужеродное всему ходу предыдущего. По итогам возникает или яростное неприятие беспричинного явления, или столь же яростная его апологетика. А почему? «Не было, не было, и вдруг появилось!».

Удивительно, но при всей вражде красных и белых начетников, советскую власть они расценивают одинаково-инопланетно. Как упавший с неба метеорит. Единым актом, в глазах красных начетников, была прекращена тысячелетняя жестокость и зверства. Таким же единым актом, в глазах белых, она была введена на землю прежней гармонии и аркадских пасторальных пастушков.

Если бы речь шла о метеорите – то, с определёнными оговорками^[2], такую версию можно было бы принять.

Но ведь речь же идёт о социальных процессах, выношенных «на стадии беременности» всей человеческой историей! Речь идёт об очень долгой предыстории вызревания коммунизма, и об очень долгой истории вины тех, кто не сумел преодолеть без катастрофы чудовищных перекосов и критически-кризисных противоречий рыночной экономики.

Любой разумный человек понимает, что Добро не возникло из ничего в 1917 году, равно как и то, что зло, выпестованное тысячелетиями, не кончилось разом в этом году. Наследие тысячелетий генезиса и добра и зла в человека, как таковом, сказывалось и продолжает доселе сказываться, иначе и быть не может: и таланты, и первородный грех у человека в крови!

Не разобравшись с вопросами возникновения коммунизма, не разобравшись с вопросами цивилизационной вины его противников (выставляемых белыми и пушистыми «невиновниками») – мы лишаем вопрос смысла.

Причём бессмысленными оказываются как восторги сторонников СССР, так и плевки его непримиримых противников. Если вы считаете это «напастью» — то объясните, откуда «напасть» взялась! А то у вас получается, что она просто с неба упала, ни с того, ни с сего…

Ругательное выражение «красные дьяволы»[3] представляется столь же контрпродуктивным, как и хвалебное выражение «красные смыслы»[4].

Потому что в мире рациональности у дьявола не может быть партийности, и у смыслов – тоже. Смыслу противостоит бессмыслица, её и нужно искать, а не выдумывать разноцветные смыслы. Точно так же и дьявол – един как источник мирового зла.

Безмозглость таких авторов, как, например, Гнилорыбов, проявляется не в том, что он «белый». А в том, что он даёт совершенно безумную индульгенцию на любые зверства и преступления всем, кто не «красный».

Ибо если ты не член «красной» партии (так получается у Гнилорыбова) – то ты и с дьяволом никаких контактов иметь не можешь. Что бы не вытворял – всё равно «хороший парень»…

В этом смысле Булгаков гораздо умнее Гнилорыбова (кто бы сомневался?), когда подчёркивает, что демон-губитель помогает убивать поровну всем участникам войны. А в романе «Белая гвардия» белогвардейский вахмистр рассказывает, как видел большевиков в раю[5]. И объясняет, почему они там.

У зла нет партийной принадлежности, у зла есть неотъемлемые сущностные атрибуты. Установивши их средствами ума, мы сможем рассуждать разумно, а не как бесноватые фетишисты, проявляющие в оценках зла пещерное идолопоклонническое язычество.

+++

Если человек сунул руку в огонь, и получил сильный ожог, то он должен сделать вывод, что не стоит совать руку в огонь. Такой вывод сделает умный человек. А глупый – начнёт матерно ругать огонь «за жестокость», так и не сумев понять причинно-следственной связи между ожогом и своим поступком.

Если власть (в идеале – проводниковая среда цивилизации) занимается тем, чем она занималась до 1917 года (и пытается сегодня повторить), то есть совершенно изуверскими формами надругательства над человеком и его насущными жизненными потребностями – она тоже ведёт дело к ожогу и обугливанию. Но винит в этом не себя и своё поведение, а почему-то законы естества, согласно которым огонь жжёт, вода может утопить, а трясина – засосать.

В истории либерально-рыночного псевдодемократизма была «веллингтоновщина» XIX века, она же «фукуямовщина» XXI века. Это слепое убеждение в абсолютной идеальности собственной власти и её устройства, в котором что-то менять – только портить. Эту слепоту «конца истории» не сумели просветить никакие шоки трёх веков.

Мы снова и снова, на разные лады, читаем перепевы темы «идеальности» то США, то Европы, то царской России, которым милостиво разрешают подражать, но упаси Бог сделать замечание или исправление!

Такое отношение и доводит ситуацию до стадии «гнойного перитонита», когда заметённые под коврик, спрятанные, припудренные, а не решённые проблемы уже нельзя решить иначе, кроме как скальпелем!

То есть — опасной (для цивилизации) операцией со «вскрытием брюха» и негативным воздействием «общего наркоза» на коллективное сознание.

+++

Богатейший материал «советского века», ХХ века, который имеет колоссальное значение для цивилизации в целом, для построения разумного общества Единой Истины (рациократии) – вместо исследования и анализа отвергается под маркой «красных дьяволов». Продуктивной конкретизации негатива нет – потому что как исследовать тёмные пятна, когда всё без разбору замазано чёрной краской?

Совершенно очевидно, что в истории СССР, определившей всё строение ХХ века, аналитик должен исследовать «катастрофу на взлёте звездолёта». Такое, увы, случается: где-то в схеме сбой, и космическая ракета вместо выхода на орбиту падает, взрывается…

Вопреки тому неумные люди предлагают нам концепцию «чёрной дыры», при которой трагедия летательного аппарата определённой конструкции подменена запретом на полёты и даже мечты о них.

Вместо того, чтобы идти в XXI век, неумные (а может, и бесноватые) люди пытаются реставрировать XIX. А почему тогда сразу не каменный? Если вы считаете, что государственное регулирование вредит экономике, то в каменном веке его вообще не было – потому что и государств ещё не было!

Употребляются термины, смысла которых горе-критики не понимают. Что такое «зверство»? Вы можете дать определение? А я могу!

Зверство – это поведение, свойственное зверю. То есть существу, для которого нет посторонних норм и ограничений, кроме его собственной воли. Отсюда очевидно, что зверство и частная собственность – сиамские близнецы. Маньяк рассматривает жертву, попавшую к нему в лапы, как свою частную собственность – то есть вещь, с которой он может делать всё, что ему вздумается. У жертвы нет прав, нет собственного «я», она целиком и полностью заложник хищника, схватившего её.

Как же вы собираетесь бороться со зверством, если своими руками возводите ему экономический базис (насаждение неконтролируемой частной собственности), готовите ему питательный бульон в виде нерегулируемого государством и правом произвола?

+++

Советская власть поставила два важнейших для судеб и существования цивилизации вопроса, которых либеральный идиотизм вообще не ставит. Это вопросы о текущем и перспективном смыслах жизни.

Ошибки в их решениях приняли в ХХ веке роковой характер, но для будущего человечества сама попытка решения имела огромное значение.

Одно дело, если советская власть – отважный лётчик-испытатель, погибший при сложнейшем и важнейшем экспериментальном полёте, не справившись с не до конца отработанным управлением. Тогда она заслуживает и уважения, и изучения, и посмертной награды.

Другое дело, если видеть в ней бессмысленного и беспощадного маньяка, и тем самым отрицать и важнейший для науки эксперимент, и все его драгоценные, кровью добытые, результаты.

В предлагаемой ныне концепции либеральной демократии нет ни текущих смыслов человеческой жизни, ни цели движения человечества. Возникает несовместимая с цивилизацией и культурой картина мира, в которой человечество – случайная плесень на влажной поверхности, ни к чему не идущая, да и в текущем своём состоянии совершенно бессмысленная. Такая картина мира у современных антисоветчиков противоречит великому рывку из пещер, во всём прогрессе видит лишь «экологическую проблему» и «психопатию обезьяны» — слезшей с дерева лишь потому, что она свихнулась, сошла с ума.

В числе прочего такая картина мира обессмысливает и активно проституируемые антисоветчиками понятия «жестокости» и «беззакония». Они имели смысл в восходящем мире – но в мире «зависшем» они совершенно нелепы. Получается у горе-критиков СССР, что отсутствие жестокости – это просто бездействие, неучастие ни в чём, пилатчина, умывающая руки. Но как же вы остановите убийства, если не убиваете убийц? Тем ли, что просидите в стороне от схватки, надёжно спрятавшись?

Разум говорит нам, что мы никуда не уйдём от поставленных советской властью вопросов. Мы можем, уважительно анализируя опыт ХХ века (не спорю, страшный опыт) – предложить какие-то иные варианты их решения. Но просто сбежать от них – нельзя. Они догонят.

Вы отрицали ГУЛАГ в Сибири, а он пришёл к вам на дом. Капиталистическая фабрика или ферма превращаются на наших глазах в тюрьму, в концлагерь, в душегубку, в газовые камеры. С этим надо что-то делать – или как? Увещевать хозяев – что так нехорошо себя вести? А если не послушают – тогда как?

Вам было жалко бандеровцев, когда их расстреливали – а когда они сами стали расстреливать людей, вам никого не жалко?

Но самое главное: как совместить безграничность власти владельца над частной собственностью с тем, что законность, по самой сути своей, ограничение?

Отменить – ради полноты частной собственности – всякую законность (путь, по которому пошли чубайсоиды)? Откуда же, простите, отменять станете? От законов Хаммурапи? Или ещё раньше?

+++

Негативные стороны советской власти можно предметно выделить – только если аналитически отделять их от позитивных её сторон. Понятно, что не всё наследие мы берём с собой в будущее. Но полный отказ от наследия – превращает человека в конченого нищего! Ведь всё, что у нас есть – создано трудами предков.

Но наши оппоненты неспособны к аналитическому разбору. Они полны жаждой «простых решений». А самый простой, самый звериный способ решения – насаждение неограниченной частной собственности, владельцами которой оппоненты, видимо, видят себя. Как, думают, было бы хорошо, если бы я всем владел и ни перед кем ни за что не отвечал! Чего ж ещё надо-то?!

Эта позиция возвращает нас к исходному старту, с которого и стартовали все кровавые ужасы ХХ века. Казалось бы, тот, кто не хочет их повторить – не должен возвращаться к их началу… Но куда там! Экстаз антисоветчины даже не понимает, насколько зоологические у него устои, насколько примитивны его предложения.

— С Днем непримирения! – радостно восклицает белоказак Гнилорыбов — С нами Бог! С нами правда!

Какой Бог? Какая правда? «Волосы» у цитируемого автора «срослись с папахой, чтобы доказать и показать вам тяжесть тернового венка пращуров».

Он даже не понимает, что «терновый венец» — это символ миссии и искупления, а не просто символ физиологического страдания. Иначе мы бы говорили о «терновом венце» каждой крысы или кролика, которых треплют в зубах кот или лиса.

«Терновый венец» — это когда пострадали за идею, а не просто пострадали. Какая идея у «героев» Гнилорыбова, сросшегося с папахой? «Непредрешенчество»?! То есть будем воевать и убивать, а за что – сами не знаем, не решили пока?!

Будучи многолетним исследователем белого движения, я прекрасно знаю, что оно было безыдейным, как бревно или чурбан.

Оставляя в стороне бандитов и садистов, вроде Унгерна и Анненкова, скажем, что основной костяк «белых» составляли люди, даже смутно не представлявшие себе, чего именно они добиваются. И, представляется мне, главная причина их поражения – именно в этом. Солдаты их спрашивали – «за что воюем?», а они отвечали – «пока не знаем, сперва победим, потом вам объявим».

Не хочу мазать белых чёрной краской, среди них были и романтики, и патриоты (как, впрочем, и банальные шкурники-мстители, пытавшиеся вернуть отнятые поместья). Но в смысле цивилизации, её смыслов и направления, белое движение было совершенно бесплодным, стерилизованным, что роднит его с современным российским либерал-рефоматорством.

Эти люди воевали не «за», а «против». Их объединил не проект, а ненависть, у каждого своя: у одного к «евреям», у другого – к «мужичью», у третьего – «к Брест-Литовску» и т.п. Если бы белые победили – то вышло бы (в лучшем случае) то, что вышло у генерала Франко: тупой застой, остановивший историю, 50 или 100 лет торможения, жалкий итог: третьестепенная бедная отсталая страна так и осталась у Франко третьестепенной, бедной и отсталой. А ведь некогда благодатная Испания была сверхдержавой – следовательно, имела потенциал таковой быть.

+++

Если у жизни есть смысл, определённое направление – тогда есть и то, что ему способствует, и то, что ему мешает.

Отсюда вытекает наше знание о героях и злодеях истории: они соответствовали общей идее или вредили ей? Если этот критерий снять – как их различать? Как либеральные слюнтяи – по степени «безобидности»? Чем меньше человек сделал в жизни, повлиял на события в ней – тем он лучше и праведнее?!

Но по такому критерию в героях окажутся сплошь «безобидные» идиоты, пускавшие слюни в углу, пока другие дрались. А ведь (сознайтесь!) – ваш либерализм именно к этому и пришёл, к прославлению идиота, к воспеванию горбачёвщины, или придурковатого льва, питающегося червями, из детского мультика…

Ведь если принять жизнь в целом как бессмысленную – тогда этой бессмыслице (полагаемой высшим смыслом) – ничто не может помочь, но ничто и помешать тоже не может.

Не разбирая причин и смысла террора, тех целей, которые он достиг или не достиг – невозможно осуждать и сам террор. Ибо, как уже писала наша газета – представление о жестокости и беззаконии – ноосферное. Биосфера этих понятий не имеет, в ней то, что есть (каким бы безобразным ни было), и то, что должно быть – идентичны.

Царь кого-то убивал, потом царя убили – это всё бесконечный сериал мыльной оперы биологического взаимного пожирания: рыбы поедают рыб, гады – гадов, итог процесса – запуск нового цикла того же самого процесса.

Так у глаз, разглядевших «чёрную дыру» на месте бурного ХХ века «светлым будущим» видится палеолит.

[1] Симпатии лично к Сталину у Булгакова – несколько иное.

[2] Метеорит, упавший на Землю, не имеет земной причинности. Но это не значит, что он не имеет причины в небесной механике и общей вселенской логике. Допустим, метеорит упадёт сейчас, сметая человечество гигантской катастрофой. Но возникает вопрос – а почему человечество с современным уровнем знания, с обсерваториями и ядерными ракетами – проглядело прилёт метеорита-убийцы? Почему оно не предотвратило роковое столкновение? Этот вопрос поставит иной вопрос – о бездарности и бесперспективности рыночной экономики, в которой каждый занят текущим оБогащением, а о защите земли от метеоритов, погубивших динозавров, никто всерьёз не думает. То есть – вопрос о космической слепоте рыночной экономики, без которой (развивайся общество в режиме рационального планирования) – не состоялось бы катастрофы падения метеорита.

[3] Так пишет со всеми соответствующими плевками в прошлое апологет белоказаков Павел Гнилорыбов (https://7×7-journal.ru/post/115533?utm_referrer=https%3A//zen.yandex.com)

[4] Выражение, часто используемое  теоретиком советизма С.Е.Кургиняном.

[5] В романе «Белая гвардия» белогвардейский вахмистр рассказывает, как видел большевиков в раю.

«… Я и говорю: «А разрешите, говорю, спросить, это для кого же такое?» Потому оригинально: звезды красные, облака красные в цвет наших чакчир отливают… «А это, — говорит апостол Петр, — для большевиков, с Перекопу которые».

(…)

— Большевиков? — смутилась душа Турбина, — путаете вы что-то, Жилин, не может этого быть. Не пустят их туда.

— Господин доктор, сам так думал.

(…)

Ну вот-с я и докладываю, как же так, говорю, господи, попы-то твои говорят, что большевики в ад попадут? Ведь это, говорю, что ж такое? Они в тебя не верят, а ты им, вишь, какие казармы взбодрил.

«Ну, не верят?» — спрашивает.

«Истинный Бог», — говорю, а сам, знаете ли, боюсь, помилуйте, Богу этакие слова! Только гляжу, а он улыбается. Чего ж это я, думаю, дурак, ему докладываю, когда он лучше меня знает. Однако любопытно, что он такое скажет. А он и говорит:

«Ну не верят, говорит, что ж поделаешь. Пущай. Ведь мне-то от этого ни жарко, ни холодно. Да и тебе, говорит, тоже. Да и им, говорит, то же самое. Потому мне от вашей веры ни прибыли, ни убытку. Один верит, другой не верит, а поступки у вас у всех одинаковые: сейчас друг друга за глотку, а что касается казарм, Жилин, то тут как надо понимать, все вы у меня, Жилин, одинаковые — в поле брани убиенные. Это, Жилин, понимать надо, и не всякий это поймет. Да ты, в общем, Жилин, говорит, этими вопросами себя не расстраивай. Живи себе, гуляй».

Кругло объяснил, господин доктор? а? «Попы-то», — я говорю… Тут он и рукой махнул: «Ты мне, говорит, Жилин, про попов лучше и не напоминай. Ума не приложу, что мне с ними делать. То есть таких дураков, как ваши попы, нету других на свете. По секрету скажу тебе, Жилин, срам, а не попы».

«Да, говорю, уволь ты их, господи, вчистую! Чем дармоедов-то тебе кормить?»

«Жалко, Жилин, вот в чем штука-то», — говорит.