110 лет назад родился конструктор Глеб Лозино-Лозинский

Фото: Альберт Пушкарев/ТАСС

Мир знает Глеба Лозино-Лозинского как главного конструктора легендарного «Бурана». Но в своем последнем интервью незадолго до своего ухода из жизни он признался: реализация «Бурана» позволила ему «провести важные испытания другой космической системы». Глеб Евгеньевич говорил о главном проекте своей жизни — «Спирали».

Эксперты едины во мнении: Лозино-Лозинский — выдающийся конструктор и талантливый организатор, обладавший незаурядным мышлением и интеллектом. Один из лучших представителей отечественной конструкторской школы, изобретения которого опередили эпоху и стали настоящим прорывом.

Самое знаменитое его детище — советский шаттл «Буран», который 15 ноября 1988 года совершил два витка вокруг Земли и приземлился в автоматическом режиме. Тот единственный полет нашего многоразового корабля стал сенсацией: после более чем трех часов, проведенных в космосе и атмосфере, отклонение «Бурана» от программы в момент остановки на полосе составило одну секунду, а от осевой линии полосы — 1,5 метра!

До того времени имя Лозино-Лозинского не появлялось в печати. И это было понятно. Проекты, в которых он принимал участие, всегда окружала завеса секретности. А еще: как говорили, отстаивая свои идеи, он никогда не угождал ради этого начальникам любого ранга. И, конечно, его жесткость, резкость и даже беспощадность создавали ему дополнительные трудности.

Вот что рассказал Глеб Лозино-Лозинский в интервью, опубликованном в журнале «Огонёк» от 16.12.2001: «После того как «Буран» вышел на орбиту, я своими глазами видел, как в Центре управления полетами «группа товарищей» заранее готовила «Сообщение ТАСС» о том, что из-за таких-то и таких-то неполадок (они изобретались тут же) благополучно завершить этот эксперимент не удалось. Эти люди особенно оживились, когда, уже заходя на посадку, «Буран» вдруг начал неожиданный маневр…

На завершающем участке спуска (он начинался на высоте 8 — 9 километров) космический корабль летел в сопровождении «МиГа-25», который пилотировал Магомед Толбоев. И вот, когда «Буран» должен был уже приземляться, он, вместо того чтобы развернуться и выйти на полосу, вдруг отклонился от нее на 90 градусов, сделал петлю и только после этого вновь появился над полосой.

Толбоев, естественно, страшно встревожился, так как решил, что какой-то сбой в автоматике уводит «Буран» в сторону от расчетного курса. Однако автоматика нас не подвела. «Поняв», что скорость корабля несколько превышает расчетную, автоматическая система управления заставила его сделать дополнительную петлю, чтобы рассеять избыток кинетической энергии. Я же нисколько не сомневался, что «Буран» точно выполнит свою программу. Я всегда чувствую удивительную уверенность в том, что все делаю правильно и что иначе и быть не может. В этом есть что-то странное… Мне непонятно, откуда берется такая уверенность, ведь ни у кого — и у меня в том числе — нет возможности досконально проверить все и вся. За свою жизнь я насмотрелся на генеральных конструкторов и много раз видел, как перед первым вылетом машины ее создатель прямо весь дергается, не в силах сдержать волнения… Я же всегда был спокоен».

Это интервью в известном журнале было опубликовано уже после смерти Глеба Лозино-Лозинского: он ушел из жизни 28 ноября 2001 года.

Что из себя представлял проект «Спираль»? Если совсем просто: эта авиационно-космическая система общей массой 115 т включала в себя многоразовый гиперзвуковой самолет-разгонщик и многоразовый орбитальный самолет. «Спираль» позволяла в любой момент нанести ядерный удар по любому стратегическому объекту на территории вероятного противника. Самолет-разгонщик должен был представлять собой бесхвостку длиной 38 м с крылом большой стреловидности размахом 16,5 м. Блок его двигателей располагался под фюзеляжем.

Орбитальный самолет массой 10 т проектировался по схеме «несущий корпус» треугольной формы. Он должен был выводиться на околоземную орбиту высотой 130 км и выполнять по ней 2-3 витка. После этого должен был войти в атмосферу и спуститься на гиперзвуковой скорости при большом угле атаки, а затем, после уменьшения скорости, раскрыть крыло, спланировать и сесть на аэродром. Инженерно-экономические расчеты показали: стоимость вывода на орбиту 1 кг полезного груза системой «Шаттл» составляла 20 тыс. долларов, одноразовой советской системой — 15 тыс. долларов, а с помощью авиационно-космической системы — 2 тыс. долларов.

В декабре 1969 года было проведено успешное испытание аналога «Спирали» — беспилотного космического аппарата БОР-2 — по выводу его на околоземную орбиту и возвращению на Землю. В 1976 году были проведены успешные летные испытания на управляемость в полете и выполнение посадки на грунтовый аэродром аналога «Спирали» — экспериментального пилотируемого орбитального самолета «ЭПОС». Однако в начале 1970-х годов работы по теме «Спираль» начали свертываться…

Кто-то образно написал: ребенку так и не дали родиться. «Об этом не стоит жалеть, — говорил конструктор. — «Спираль» сыграла ту роль, которую ей отвела история. Работая над этим проектом, и я, и мои ближайшие помощники получили огромный опыт, который в итоге и предопределил успешный запуск «Бурана»… Правда, мы настолько тщательно и с такой перспективой проработали все проблемы, связанные с ним, что наши решения не устарели и сегодня. На их основе, кстати сказать, можно было бы спроектировать и гиперзвуковой лайнер, который позволил бы в несколько раз сократить время перелета из Европы в Америку…»

Лозино-Лозинский был убежден: именно авиакосмические системы станут тем транспортным средством, с помощью которого люди будут осваивать ближний космос.

Глеб Иванович признавался, что очень часто принимал важные решения чисто интуитивно, которые, как потом выяснялось, были самыми оптимальными. А еще у него была потрясающая самоирония. Например, в том же интервью он рассказал о том, какой он «липовый академик». Дело в том, что после успеха «Бурана» Лозино-Лозинский по рекомендации ряда академиков РАН подал документы на присвоение звания академика. Но кто-то «наверху», когда Гурий Иванович Марчук, тогдашний президент Российской академии наук, показал соответствующий список, сказал: «Послушайте, зачем вы выдвигаете какое-то старье? (Лозино-Лозинскому тогда было 78 лет.) У нас и так средний возраст академиков недопустимо высок. Если же ваш Лозино-Лозинский и в самом деле такой заслуженный, то он и без такого звания получит известность. Для этого вовсе не обязательно быть академиком».