Банк России помогает юаню стать резервной валютой за наш счёт

Свежий обзор Банка России по управлению золотовалютными резервами вскрыл очень неприятную проблему: наш ЦБ фактически спонсирует продвижение юаня как мировой валюты

Китайский юань в борьбе за статус резервной валюты де-юре

Китай на протяжении многих лет добивался того, чтобы китайская валюта юань стала резервной. Сначала резервной де-юре, а потом резервной де-факто.

Сначала была борьба за получение юанем официального статуса резервной валюты (резервная валюта де-юре). Полномочия присвоения валюте такого статуса принадлежат Международному валютному фонду (МВФ). Согласно документам фонда, резервной считается валюта, которая включается в так называемую «корзину SDR» (Special Drawing Rights). Общепринятый перевод этого выражения на русский язык — «специальные права заимствования» (СПЗ). Это искусственное резервное и платёжное средство, которое стало эмитироваться в безналичной форме Международным валютным фондом начиная с 1969 года.

Шестьдесят лет назад планировалось выпустить большие объёмы СДР для того, чтобы ликвидировать дефициты международной ликвидности в условиях золотодолларового стандарта. СДР тогда еще называли «бумажным золотом». Однако на Ямайской международной валютно-финансовой конференции (1976 г.) было принято решение отказаться от прежнего стандарта и перейти к бумажно-долларовому стандарту. Дефицит международной ликвидности стал преодолеваться с помощью «печатного станка» ФРС США, а острая необходимость в расширении эмиссии СДР отпала.

Тем не менее СДР как некий атавизм в мировой валютной системе присутствует. МВФ рассчитывает курс СДР с помощью взвешенных курсов ряда валют, включённых в «корзину». Включённость валюты в «корзину СДР» — свидетельство её престижности, признания авторитета странами-членами фонда. До конца 1998 года в «корзину» включались доллар США, фунт стерлингов Великобритании, марка Германии, франк Франции, иена Японии. С рождением в 1999 году общеевропейской валюты евро состав «корзины» изменился, место немецкой марки и французского франка заняла новая валюта евро. И вот, наконец, последнее изменение состава «корзины». В 2015 году МВФ принял решение о включении в неё китайской валюты юаня. Через год решение вступило в силу, и юань де-юре стал резервной валютой.

Примечательно, что китайская денежная единица сразу же заняла в «корзине» авторитетное третье место, если судить по такому показателю, как «вес», присваиваемый каждой валюте. Вот как распределяются «веса» валют (в %; вся «корзина» = 100%): доллар США — 41,73; евро — 30,93; юань — 10,92; иена — 8,33; фунт стерлингов — 8,09. МВФ имеет право время от времени пересматривать «веса» валют, но с 2016 года пересмотра не было.

Китайский юань как резервная валюта де-факто

Совсем необязательно валюте входить в «корзину» МВФ для того, чтобы Центробанк (или Минфин) любой страны мог включить её в международные (золотовалютные) резервы. Достаточно посмотреть на Банк России, который формирует международные резервы, используя такие валюты, как доллар Канады, доллар Австралии, франк Швейцарии (правда, в последнее время швейцарский франк не фигурирует в резервах).

Применительно к китайскому юаню можно также сказать, что он стал резервной валютой де-факто ранее, чем де-юре. Некоторое количество китайской валюты в международных резервах находилось ещё в начале текущего десятилетия у стран, с которыми Китай имел тесные торгово-экономические отношения. Парадоксально, но после включения юаня в «корзину» МВФ его присутствие в международных резервах некоторых стран даже уменьшилось. Объяснение достаточно простое: до 2015 года (когда было принято решение о включении юаня в «корзину») Пекин старался изо всех сил представить юань в наилучшем свете. Курс юаня по отношению к другим ключевым валютам или рос или (по крайней мере) не падал. А после 2015 года Пекин расслабился, юань просел, что, естественно, снизило его привлекательность как резервной валюты.

Валютная политика Пекина не очень последовательна. С одной стороны, у него большие амбиции и планы превратить юань в валюту, которая могла бы конкурировать с долларом США. Но для этого надо, чтобы курс юаня как минимум не падал по отношению к конкуренту (доллару США). А он снижается, причём не стихийно, а планомерно, осознанно, ибо это необходимо для поддержания конкурентоспособности китайских товаров на мировом рынке. Но при таком раскладе рассчитывать на то, что юань станет резервной валютой де-факто, не приходится.

МВФ стал учитывать юань в своей статистике международных валютных резервов начиная с четвёртого квартала 2016 года. На тот момент совокупные резервы всех стран в юанях были эквивалентны 90,3 млрд долл. Спустя два года (на конец четвёртого квартала 2018 года) этот показатель увеличился до 202,8 млрд долл. Но назвать этот рост триумфальным шествием юаня как резервной валюты всё равно не получается: его доля в совокупных международных валютных резервах стран-членов МВФ в конце 2018 года составила лишь 1,89%. Для сравнения приведу доли других валют (%): доллар США — 61,69; евро — 20,69; иена — 5,20; фунт стерлингов — 4,43; канадский доллар — 1,84; австралийский доллар — 1,62.

Не просматривается особенного прогресса и в продвижении юаня как валюты международных расчётов: в 2015 году на него приходилось 2,3% всех расчётов, а в феврале 2019 года лишь 1,85% — пятое место после доллара США, евро, фунта стерлингов и иены). В общем, с превращением юаня в валюту действительно мирового калибра у Пекина пока серьёзные проблемы. Можно сказать, «бег на месте».

Юань ищет помощи в России.

Понятно, что Пекин ищет точки опоры для продвижения своей валюты, и, кажется, одну такую точку он нашёл в лице России. Недаром Пекин добивается от Москвы в расчётах по взаимной внешней торговле увеличения доли юаня, причём в большей степени, чем доли рубля. В 2013 г. доля рубля в оплате импорта из Китая составляла 3,9%, а доля юаня — 2,2%. По итогам 2017 г. эти доли были уже равны 2,8% и 16,1% соответственно. Наконец, по итогам трёх кварталов 2018 г. доля рубля оказалась равной 4,0%, а доля юаня — 18,8%. Асимметрия в пользу юаня бросается в глаза.

Москва оказывает помощь юаню и через наращивание доли китайской валюты в своих международных резервах. Только что вышел очередной «Обзор деятельности Банка России по управлению активами в иностранных валютах и золоте» (2019 г., №2), в котором даётся картина международных резервов Российской Федерации по состоянию на конец третьего квартала 2018 года. Из него мы узнаём, каково отношение Банка России к юаню как резервной валюте. Вот как выглядела раскладка международных резервов Банка России на конец третьего квартала 2017 года (в %): доллар США — 46,2; евро — 23,9; золото — 16,7; юань — 1,0; прочие валюты — 12,2. На тот момент юань даже отставал от фунта, иены, канадского и австралийского долларов, которые попали в позицию «прочие валюты». А спустя год картина стала совершенно иной (%): доллар США — 22,6; евро — 32,1; золото — 16,6; юань — 14,4; прочие валюты — 14,3. Если раскрыть «прочие валюты», то это фунт стерлингов (6,5%), иена (4,2%), канадский доллар (2,7%), австралийский доллар (0,9%). Как видим, юань совершил невероятный прыжок.

Кардинальное изменение валютной композиции международных резервов РФ произошло в первой половине прошлого года. В первом квартале прошлого года китайской валюты было закуплено на 11 млрд долл., во втором — на 44 млрд долл. В третьем квартале происходили лишь некоторые корректировки. Так, на середину 2018 года доля юаня была равна 14,7%, а спустя квартал она снизилась на 0,3 процентных пункта.

Интересна также географическая структура международных резервов России. Наш Центробанк определяет распределение активов по месту регистрации контрагента или эмитента ценных бумаг. В конце третьего квартала 2017 года Китай не входил даже в первую десятку стран. Тогда география резервов выглядела следующим образом (%): США — 31,0; Россия (хранилище золота) — 16,7; Франция — 14,2; Германия — 7,6; Великобритания — 6,8 и т.д. А вот географическая раскладка на конец третьего квартала 2018 года (%): Россия (хранилище золота) — 16,6; Франция — 15,1; Китай — 13,6; Германия — 12,1; США — 10,4 и т.д. Китай почти мгновенно вырвался на второе место, если не считать Россию! А некоторое несоответствие между долей юаня и долей Китая объясняется тем, что некоторые зарубежные банки и эмитенты, работающие с юанем, находятся за пределами юрисдикции Китайской Народной Республики.

В абсолютном выражении резервы РФ в юанях на конец третьего квартала 2018 года составили 66,2 млрд долл. А теперь обратимся к статистике международных резервов МВФ. По данным фонда, на конец третьего квартала 2018 года общие мировые резервы в юанях были равны 192,4 млрд долл. Получается, что 1/3 всех мировых резервов в юанях находится на балансе Банка России. Это очень серьёзная подпорка китайской валюте. Ни один другой Центробанк мира таких дорогих услуг китайской валюте не предоставил.

Услуги России обходятся ей дорого

Почему «дорогих»? Потому что для Банка России масштабное наращивание резервов в юанях обернулось серьёзными убытками. В первой половине прошлого года, когда Центробанк приобрёл большое количество юаней, началось падение курса китайской валюты.

В конце июня в условиях разгоравшейся торговой войны Китая с Америкой юань начал стремительно дешеветь: если в первой половине года курс колебался между 6,2 и 6,4 юаня за доллар (около двухлетних максимумов), то к началу сентября приблизился к 6,9 юаня за доллар, а в ноябре почти достиг отметки в 7 юаней. За второе полугодие 2018 года вложения ЦБ в юани обесценились на 1,5 млрд долл (на 2,3%). Если же исходить из среднего курса на период активных покупок китайской валюты Банком России, то потери достигают 7,5%, или 5 млрд долларов.

Известно, что вложения в юани Банк России осуществлял преимущественно путём покупки долговых государственных бумаг Китая. Эти бумаги — один из самых высокодоходных компонентов международных резервов Банка России. Доходность по ним в прошлом году была 3,2%, или 2,1 млрд долл. в денежном выражении. Но даже с учётом этих доходов чистые убытки от вложений в юань составили почти 3 млрд долл. Молча потеряли как раз ту сумму, из-за которой уже пятый год судимся с Украиной.

Тем не менее закупки китайской валюты Банком России продолжаются. В третьем квартале они составили 3,9 млрд долл., в четвертом — 8,0 млрд долл. За третий квартал юань обесценился к доллару ещё на 2,3% после падения на 7,7% в предыдущие три месяца. Это могло принести ЦБ 1,5 млрд долларов курсовых потерь и увеличить общую сумму убытка от обесценения юаня до 6,5 млрд долларов. Теперь, я полагаю, читатель понял, почему накопление юаней в международных резервах можно рассматривать как очень дорогую услугу.

А поскольку наши руководители говорят о взаимовыгодном сотрудничестве России и Китая, мы должны понимать, какие встречные услуги наша страна получает или рассчитывает получать от восточного соседа.