Быков. Уфа и Москва

фото отсюда

История с болезнью Дмитрия Быкова, которому стало плохо в Уфе, и которого сейчас транспортируют в московскую клинику, вынуждает задаться всё тем же одним-единственным вопросом: в нашей стране медицина есть только в Москве?

Уфа, между прочим — столица региона России. Региона-донора. Город-миллионник. Но больного Быкова все равно везут в Москву. Кстати, решение не самое безопасное: транспортировка больного в медикаментозной коме сама по себе может стать отягчающим лечение фактором. И тем не менее. Неужели в Уфе медицина столь плоха, что приходится идти на риск и везти больного в Москву?

И это ведь совершенно стандартный случай. Когда произошел теракт в Магнитогорске (который так упорно продолжает числиться банальной бытовухой, а попутные трупы неизвестных, стрельба и серия спецопераций в городе, конечно, к взрыву никакого отношения не имели), то точно так же пришлось везти пострадавшего ребенка в Москву, хотя Магнитогорск — крупный промышленный центр, и уж к ожоговым травмам (в том числе и массовым) медицина металлургического центра страны должна быть готова как здрасьте. Но и там ребенка пришлось увозить, да и с транспортировкой тоже была беда — не нашлось даже самолета, везли на частном. Вопрос — а что будет, если на ММК произойдет масштабная авария, в таком случае задавать бессмысленно. Кому повезет — того спасут. А остальных спишут не на состояние медицины, а на катастрофу.

По подобным случаям вполне можно составить реальную картину состояния медицины в стране. Не по докладам министров-премьеров, а именно вот по таким точечным, но предельно показательным событиям. По сути, если бы в кому впал не Быков, а обычный уфимец, то, понятно, никто бы его везти в Москву не стал. И дело здесь, конечно, не в том, что Быков какой-то особенный и его должны лечить более качественно, чем обычного жителя Уфы, а наоборот: почему рядовой житель Уфы однозначно находится в худшем положении, чем москвичи? И если так дела обстоят в регионе-доноре и городе-миллионнике, то что творится в районных городах?

Ответы, конечно, есть. И ответы эти, как и вопросы, выглядят риторическими. Власть методично ликвидирует социальную политику как таковую. Природные ресурсы приватизированы небольшой кучкой фантастически богатых людей, которые не намерены отдавать народу ничего. Государство может возвращать людям их долю в национальном богатстве через общественные фонды, финансируя через них доступную и качественную медицину, образование, социальные программы на транспорте, в ЖКХ, в десятках других сфер. Но всё это быстрыми темпами переводится на платную основу, а значит — происходит сокращение общественных фондов в пользу реальных хозяев страны, приватизировавших государство. Поэтому деградируют все отрасли — даже в регионах-донорах и крупных городах платежеспособность населения недостаточна, чтобы поддерживать качественную медицину, образование. Поэтому и приходится в знаковых случаях эвакуировать больных людей в Москву — просто для того, чтобы они не умерли на месте, а значит — дали повод задаться вопросом о состоянии медицины в стране. Нет громкого события — никого никуда не повезут, а будут лечить на месте. Тем, что еще осталось.

Что творится в небольших городах, даже нет смысла спрашивать. Ясно — что. Но причина происходящего одна: государство ведет беспощадную войну с населением, проводя в отношении него политику, мало чем отличающуюся от геноцида. Мы этим людям совершенно не нужны: мы просто потребляем ресурс, который они могут с гораздо большей пользой использовать, построив еще десяток вилл, яхт, утешить свое эго проведением какого-нибудь спортивного гипер-мероприятия, провести еще пару-тройку войн. А так — приходится отвлекаться на этих ненужных граждан России. Поэтому с нас и дерут семь шкур — они просто возвращают то, что пришлось нам на время отдать. Своё возвращают, так как вся страна и все мы — это их собственность. В феодализме по-иному не бывает.

И пока страной будут править феодалы из уголовных группировок — все будет именно так. Страна быстрыми темпами превращается в оккупированный Ирак, где власть живет в особой охраняемой «зеленой зоне», а на остальной территории может происходить что угодно — ее это касается мало.

А Быкову, безусловно, можно пожелать только одного — выздоровления. С ним можно не соглашаться или наоборот, но спор или диалог (очный или заочный) возможен только с живым человеком. Во всех остальных случаях этот жанр называется некролог. И с ним всегда успеется.