Чем можно сбивать беспилотники, и в каких ситуациях это разрешается делать

В канун прошлого Нового года американцы, живущие на границе между штатами Небраска и Колорадо, были изрядно взбудоражены непонятными событиями. Десятки очевидцев рассказывали, как на рассвете, откуда ни возьмись, появляются неопознанные дроны, которые, покружив пару часов над полями и дорогами, уносятся за горизонт.

Поначалу думали, что ведется топографическая съемка или что-то в этом роде. Но Google, Amazon, Uber и прочие открестились от загадочных беспилотников. А те продолжали появляться снова и снова, расширяя зону полетов. Работали группами, иногда целыми «стаями» до 30 аппаратов – довольно больших, с размахом крыла под два метра. В начале января новость привлекла внимание национальных СМИ.

Полиция в недоумении. Военные говорят, что они ни при чем. Правда, верят им не все, благо дело происходит в двух шагах от ракетного полигона стратегической авиабазы Уоррен. Да и гора Шайенн, в недрах которой укрыт командный пункт воздушно-космической обороны Северной Америки, всего в паре сотен миль.

Расследование «зловещих колорадских дронов» поручили Федеральному управлению авиации, отвечающему за организацию и безопасность воздушного движения. Сенатор от Колорадо взял дело под личный контроль. Подключили и ФБР. Но практически без толку. В середине января таинственные полеты прекратились, а коронавирус и последовавшие события задвинули сюжет на задний план. Но проблема никуда не делась: беспилотные летательные аппараты – одна из технологий, стремительно меняющих привычный образ жизни, а технические возможности значительно опережают не только неповоротливое юридическое регулирование, но и нашу индивидуальную и социальную способность к адаптации.

Тысячи людей утверждают, что дроны нарушают неприкосновенность их частной жизни. И жалобы эти не всегда безосновательны. Временами высокотехнологичное подглядывание превращается в настоящую эпидемию. И тут оказывается, что большинство американцев очень вульгарно трактуют один из ключевых принципов англосаксонского права, сформулированный еще в начале XVII века: «Мой дом – моя крепость». Правовая норма, известная как «Доктрина крепости», дает, например, право убивать того, кто вторгся в ваше жилище. И вам не нужно дополнительно что-то объяснять и доказывать. Но если вас застукали без штанов на собственном заднем дворе – это уже ваша проблема. Закон тут ни при чем, что давно и хорошо известно всем папарацци.

Другая проблема касается нарушения физических границ. Может ли дрон без разрешения летать над частной собственностью? Многих раздражают беспилотники, которые, осуществляя доставку, пролетают через их участки прямо над головами владельцев. Кажется, должна работать аналогия: обычный курьер ведь не будет топать через ваш огород, чтобы срезать путь до калитки клиента. Здесь неявно срабатывает «Доктрина Небес», установленная еще в XIII веке итальянским юристом Франциском Аккурзием, автором сборника юридических толкований, служившего справочником для всей средневековой Европы. В XVIII веке английский юрист Уильям Блэкстон дал такую формулировку: «Если кто владеет землей, тот владеет всем, что есть над ней до самых Небес, и под ней, вплоть до преисподней».

«Доктрина Небес» долгое время работала на обоснование суверенных прав. Но стоило братьям Монгольфье запустить в 1783 году первый в мире аэростат, стало понятно, что дни ее сочтены. В США «Закон о коммерческом воздухоплавании», установивший государственный суверенитет над воздушным пространством, был принят в 1926 году. Хотя сама «Доктрина Небес» продержалась еще 20 лет. В 1946-м некий Томас Ли Косби из Северной Каролины подал иск против государства. Он утверждал, что его права собственника были нарушены самолетами с близлежащей базы ВВС, которые, пролетая над его птицефермой, существенно снизили яйценоскость кур и даже привели к гибели полутора сотен несушек. Верховный суд в иске отказал, но, тем не менее, присудил сутяжнику компенсацию за материальный ущерб. Таким образом, права землевладельцев оказались ограничены сверху. Хотя закон подразумевает права на некоторое разумное пространство над землей, иначе не то что дерево не посадить, дом не построить, – передвигаться по своей земле можно было бы только ползком. В остальном воздушное пространство – та же федеральная дорога, движение по которой регулирует Федеральное управление авиации.

Управление определяет требования к летательным аппаратам, порядок их регистрации, сертификацию пилотов и правила полетов. Юридически БПЛА (беспилотный летательный аппарат) – это воздушное судно. Со всеми вытекающими последствиями. Тем не менее в Америке народ живо интересуется, можно ли сбивать дроны и как это делать. Понятно, что палкой или камнем получается не очень.

Первое, что приходит в голову, – огнестрельное оружие. Дроны могут перемещаться с высокой скоростью и совершать сложные маневры, но обычные коммерческие аппараты, летящие по своим хозяйственным делам, так не делают. Для опытного стрелка с винтовкой такой дрон не слишком сложная цель. Еще надежнее – стрелять дробью. А российский «Алмаз-Антей» запатентовал оригинальную конструкцию: дрон, на который устанавливается гладкоствольный самозарядный карабин «Вепрь-12», разработанный на основе ручного пулемета Калашникова. В стандартном варианте используется магазин на 10 дробовых патронов, но при желании можно установить и обычный автомат Калашникова. Аппарат может находиться в воздухе до 40 минут, расстреливая дроны-нарушители.

Однако более эффективны радиоэлектронные средства борьбы. Здесь нужно различать глушение сигнала (джаминг) и его подмену (спуфинг). При глушении дрон теряет канал управления и либо приземляется, либо возвращается в исходную точку. Возврат – это стандартное поведение для дронов, имеющих системы позиционирования (предлагается все коммерческие аппараты оборудовать неотключаемым GPS с функцией возврата). В конце концов, управляющий сигнал может быть потерян по самым разным причинам. Разумно, чтобы дрон возвращался к хозяину, а не падал людям на голову при первом же сбое. Кроме того, это позволяет отследить пилота и дальше уже разбираться с ним, например, в правовом поле. Так работает система SkyFence, защищающая периметры английских тюрем, для которых дроны долгое время представляли изрядную проблему.

Глушить относительно просто, но есть и серьезные минусы. Глушение очень неизбирательно. Во многих местах его просто опасно использовать, так как оно нарушает системы коммуникаций и работу аппаратуры. Хотя в некоторых случаях это может быть плюсом – можно приземлить сразу целый рой аппаратов. Перехватывать управляющий сигнал сложнее, но так можно полностью взять аппарат под свой контроль, получить доступ к его данным и оборудованию и управлять им в своих целях.

В большинстве стран продажа и использование радиоэлектронных средств борьбы для гражданских целей запрещены. Тем не менее австралийская компания DroneShield уже предлагает свои футуристично выглядящие «базуки» с радиусом глушения до 2 километров не только военным и спецслужбам, но также для охраны энергетической инфраструктуры, стадионов, судов, критических объектов и спецмероприятий. И таких компаний немало.

В России есть свои разработки, во многом более эффективные. В 2017 году концерн «Калашников» представил электромагнитное ружье REX-1 с радиусом действия до 5 километров. Причем работает оно со всеми глобальными системами позиционирования. А мобильный многофункциональный комплекс противодействия «Сапсан-Бекас» обнаруживает дроны на расстоянии до 10 километров, отслеживает их передвижение и при необходимости выводит из строя на расстоянии более 6 километров.

К электронным средствам можно также отнести использование вредоносного программного обеспечения. Пока что компьютерная безопасность БПЛА, особенно гражданских, не очень развита. Но потенциально это большой рынок продуктов и услуг.

Прочие способы борьбы с дронами довольно экзотические. И даже не всегда высокотехнологичные. Так, нидерландская полиция пыталась использовать орлов. Однако в 2016-м программу пришлось свернуть, потому что птицы не всегда делали то, что требовалось. Через пару лет аналогичную программу прикрыли и в Швейцарии. Еще один способ – использование ловчей сети, в которой дроны просто запутываются. По-английски это иногда называется Drone Catcher (ловец дронов). Сеть можно сбрасывать с летательного аппарата. Можно использовать другие дроны, которые разворачивают сеть в воздухе. Сейчас все больше сети отстреливают с помощью сжатого воздуха. Такие пневматические «пушки» могут стрелять на 100 метров и более. Сеть дополнительно может снабжаться парашютом, чтобы обеспечить мягкую посадку. Это немаловажно, потому что иной дрон весьма увесистая штука – в разных странах по-разному, но в среднем коммерческий аппарат может весить до 30 килограмм. Сейчас также выпускают комбинированные «пушки», объединяющие дробовик, электромагнитный излучатель и пневматический выбрасыватель сети.

Есть также лазерные и высокоэнергетические установки. Их задача – «поджарить» электронную начинку дрона. Простейшую модель можно изготовить «на коленке», разобрав микроволновку, но делать это категорически не рекомендуется. Пока технологии больше экспериментальные, довольно громоздкие и со множеством побочных эффектов. Хотя возможно их применение в боевой обстановке. Так, ВВС США прошлой осенью анонсировали начало испытаний прототипа микроволнового излучателя компании Raytheon, который предполагается использовать для борьбы с большим роем маленьких дронов. В боевой обстановке иной раз не жалко и ракету потратить. Например, когда дрон-камикадзе атакует важный объект. Для этого предназначена американская система SAVAGE. На самом деле это сокращение от Smart Anti-Vehicle Aerial Guided Engagement (умная управляемая система воздушного поражения движущихся объектов), которая отстреливает БПЛА в форме ракеты. Используя различные системы наведения, компьютерное зрение и искусственный интеллект, ракета на скорости около 560 километров в час врезается в цель и разрушает ее за счет кинетической энергии. Наземная пусковая установка (есть также вариант воздушного базирования) оснащена 64 ракетами и должна поступить на вооружение в этом году.

А в Южной Корее обнаружили, что у многих аппаратов гироскоп очень чувствителен к звуковым волнам. Сигнала около 140 децибел (ненамного громче, чем автомобильная сирена) может быть достаточно, чтобы сбить дрон на расстоянии 30–40 метров.

Какие-то технологии, очевидно, перекочуют в гражданскую сферу. Предполагается, что в будущем будут урегулированы вопросы идентификации БПЛА, что позволит избирательно определять «законные» цели и значительно расширит рынок продуктов и услуг по защите от незаконного проникновения дронов. За идентификацию ратуют и производители коммерческих БПЛА. Китайская DJI недавно заявила, что они уже разрабатывают систему, которая позволит осуществлять идентификацию дронов с помощью обычного смартфона. В идеале такая система позволит любому обеспокоенному гражданину проверить подозрительный летающий объект и, в случае чего, сообщить куда надо. Проблем тут хватает. Есть чисто технические. Например, метка должна надежно считываться на достаточно большом расстоянии – не менее 100–150 метров, что на порядок больше, чем у обычного транспондера (DJI обещает идентификацию на расстоянии аж до километра). Отсутствуют стандарты, зато в наличии специальная техника, которая вовсе не обязана всем сообщать о себе, и чем она занимается. Кроме того, одно дело установить, что аппарат является нелегальным, и совсем другое – установить, что легальный аппарат является нарушителем. Например, следует на недопустимой высоте. Технически потолок ограничивают, но он все равно больше, чем разрешено законодательно. Еще запутаннее вопрос запретных зон. Иногда все достаточно четко – например, в Москве сейчас запрещено использовать БПЛА внутри МКАД без специального разрешения. Но далеко не всегда и не везде правила столь однозначны.

Все эти вопросы будут потихоньку решаться. Но кажется довольно очевидным, что начнет складываться не только легальный, но и нелегальный рынок мини-ПВО. И нас ждут витки гонки вооружений: противодействие, противодействие противодействию и так далее. Тем более что «серых зон», где можно обкатывать соответствующие технологии, хватает.