Китай: десять целей председателя Си

На днях в Китае было объявлено о создании вакцины от коронавируса, о чём сообщил посол этой страны в Москве. Является ли эта вакцина на самом деле столь эффективной или же её результативность была преувеличена с целью снижения панических настроений, царящих вокруг этого вопроса – не так уж и важно. Так как до сих пор непонятно, в какой мере действительно представляет опасность сам коронавирус, и является ли он глобальной угрозой вообще. Очевидно одно: всё, происходящее относительно этого вопроса имеет ярко выраженный политический окрас. Для чего вокруг данной, в общем-то, ординарной и сезонной эпидемии был организован такой ажиотаж, не вполне ясно. На протяжении минувших двух месяцев неоднократно высказывалась мысль о том, что коронавирусом «таранят» политический режим самого Китая. Выбивают его из равновесия, заставляют потерять устойчивость, подрывают его авторитет. Что ж, версия, как минимум, достойна упоминания. Но насколько подобные предположения могут соответствовать истине? Может ли нынешняя история с коронавирусом в принципе подорвать государственный строй Поднебесной? Поколебать её незыблемую власть. Что вообще происходило и происходит внутри Китая в политическом смысле слова? И что представляет из себя председатель Си – самый сильный китайский правитель со времён Дэн Сяопина.

Коронавирусный кризис, без сомнения, стал самой большой внутриполитической проблемой для Си Цзиньпина с тех пор, как он стал генеральным секретарем Коммунистической партии Китая (КПК) в 2012 году. Массы людей по всему Китаю живут в страхе. Несколько китайских провинций находятся в режиме карантина. Вирус привел значительную часть экономики страны к фактической остановке, поскольку многие фирмы предписывают своим сотрудникам работать из дома. Обмен политическими обвинениями происходит между местными властями в Ухани (эпицентре вирусной вспышки) и центральным правительством в Пекине. Причём, ставка в этой игре заведомо высока: обе стороны помнят о вечном принципе китайской внутренней политики — когда случается катастрофа, кто-то всегда должен заплатить за неё.

Высший руководитель страны, председатель Си, обладает почти абсолютной политической властью над красным Китаем. И в данной ситуации это хорошо: очевидно, что только авторитарный режим мог спокойно и без оглядки использовать те драконовские меры, которыми Китай борется с вирусом начиная с января. Только время покажет, насколько эффективными окажутся эти методы в конечном итоге. Но настолько ли масштабен нынешний кризис, чтобы изменить что-либо в Китае фундаментально?

Чтобы ответить на этот вопрос, крайне желательно понять, какие именно процессы идут в Китае под руководством Си Цзиньпина. Каков их масштаб в сравнении с «коронавирусной угрозой».

Председатель Си никогда не скрывал свою мечту о превращении Китая в глобальную великую державу будущего. И его подход к воплощению в жизнь этой цели можно раскрыть с точки зрения десяти приоритетов. Своего рода десяти наборов концентрических кругов, исходящих из партийного центра, или (пользуясь известной всем терминологией Маслоу) пирамиды потребностей.

Первый приоритет — сохранение КПК у власти. Си никогда не рассматривал партию как механизм перехода к какой-то демократии или полудемократии. Скорее, он рассматривает уникальную форму авторитарного капитализма Китая как необходимую для его будущего статуса великой державы и как модель, которая потенциально может быть применима к другим частям мира.

Второе: что бы ни происходило, необходимо поддерживать национальное единство, поскольку именно оно является центральным элементом внутренней легитимности КПК. Вот почему в Тибете и Синьцзяне в период его правления происходили постоянные репрессии, а также началось последовательное ужесточение политики в отношении Тайваня.

Третья задача – сохранение и дальнейшее наращивание экономики. Си понимает, что размер экономики, ее мощь и технологический уровень играют центральную роль во всех измерениях мощи государства в целом, включая военный потенциал. Более того, без её долгосрочного роста доход на душу населения не вырастет, и Китай попадет в «ловушку среднего дохода». Таким образом, устойчивый рост также играет центральную роль во внутренней легитимности КПК. Локомотивным направлением здесь являются общенациональные усилия по превращению Китая в технологическую сверхдержаву с глобальным доминированием в области 5G, полупроводников, суперкомпьютеров и искусственного интеллекта.

Четвертая цель председателя Си, быть может, одна из самых сложно достижимых в силу ряда особенностей предыдущего развития и менталитета страны в целом: включение экологической устойчивости в матрицу экономического роста Китая. В прошлом подобное попросту игнорировалось. Но теперь это также играет значительную роль в устойчивости положения партии. Китайский народ всё более отчётливо осознаёт и высказывает потребность в ликвидации высоких уровней загрязнения воздуха, почвы и воды. При этом очевидно, что экологическая устойчивость, включая меры по борьбе с изменением климата, всегда будет конкурировать с более старшим приоритетом экономического роста, как во внутренней промышленности, так и в транснациональных инфраструктурных проектах, предусмотренных в подписанной Си инициативе «Один пояс, один путь» (BRI). Как в итоге будет достигнут баланс между этими двумя приоритетами, пока не ясно.

Пятый приоритет – это расширение и модернизация китайских вооруженных сил. Си организовал крупнейшую реформу Народно-освободительной армии с 1949 года. НОАК превращается из инструмента континентальной обороны в силу для транслирования мощи за пределы границ Китая. Тому служит расширение военно-морских и военно-воздушных сил, кибертехнологий, военно-космического сектора и сферы искусственного интеллекта. Заявленная миссия Си состоит в том, чтобы построить армию мирового класса, способную сражаться и выигрывать войны в любом объёме и любом формате.

Шестая цель заключается в обеспечении доброжелательных и, по возможности, гармоничных отношений с четырнадцатью сухопутными и шестью морскими соседями Китая. Россия уже сыграла ключевую роль в этом проекте, превратившись из исторического противника, который занимал большую часть стратегического внимания Китая, в ситуационного союзника. Потому, что постоянных союзников у Китая нет и это тоже часть сформированного тысячелетиями национально-государственного менталитета.

Седьмой приоритет Си состоит в том, что на восточной, морской периферии Китай должен оттеснить Соединенные Штаты обратно к «второй островной цепи», которая проходит от Японских островов через Гуам до восточных Филиппин. Китай также хочет ослабить (или вовсе подорвать, если это возможно) давние североатлантического альянсы с Америкой во главе в области безопасности в регионе в целом. Особенно в случае с Южной Кореей, Японией и Филиппинами. Конечная цель здесь состоит в том, чтобы укрепить потенциал Китая по обеспечению воссоединения с Тайванем. Даже силой, если это необходимо.

Восьмой приоритет: чтобы обезопасить западную континентальную периферию Китая, председатель Си хочет превратить евразийский материк в новый рынок для китайских товаров, услуг, технологий и важнейших инфраструктурных инвестиций. Через BRI он также хочет добиться того, чтобы Центральная Азия и Ближний Восток, а также Центральная, Восточная и Западная Европа становились все более восприимчивы к основным внешнеполитическим интересам Китая и поддерживали их.

Девятый приоритет. Аналогичным образом, Китай во главе с Си видит масштабный рыночный потенциал, не отличающийся от потенциала Евразии, во всем остальном развивающемся мире, в Африке, Азии и Латинской Америке. Таким образом, девятый приоритет Си реализуется в «морском шёлковом пути», который в перспективе становится столь же значимым, как и BRI. В более широком смысле Китай также успешно конвертирует эту глобальную экономическую стратегию в надежную поддержку «Группы 77» (G77) – крупнейшей мировой организации развивающихся стран — в ходе голосования на важнейших многосторонних форумах.

Наконец, Си Цзиньпин хочет изменить глобальный мировой порядок таким образом, чтобы он более соответствовал китайским интересам и ценностям. В этом его десятый приоритет – вершина пирамиды потребностей. Лидеры Китая рассматривают либеральный международный порядок после 1945 года как отражение мировоззрения победивших белых колониальных держав, которые его создали. Си считает, что мир 2020 года радикально отличается от мира послевоенной эпохи. Поэтому Китай разработал особую стратегию, в рамках которой, наращивая свою мощь, кадровое и финансовое влияние в пределах существующих структур глобального управления, лидеры Китая также строят новые, ориентированные на Китай институты, такие как BRI и Азиатский Банк Инфраструктурных Инвестиций.

Не все в высшем эшелоне КПК разделяют мировоззрение председателя Си. Существует много внутренних разногласий и споров о том, не перегибает ли Китай палку, отступая от давней стратегии Дэн Сяопина «прячь свою силу, выжидай, никогда не бери на себя инициативу». Не говоря уже о том, что внутри КПК идёт давнее противостояние с прозападной «шанхайской группой», выступающей за существенную вестернизацию Китая. Время покажет, как будут развиваться эти споры, особенно в преддверии 20-го съезда КПК в 2022 году, который примет (или не примет) принципиальное решение о продлении срока правления Си Цзиньпина – до второй половины 2020-х годов и, возможно, даже за их пределами.

На фоне масштабности всего перечисленного любые предположения о том, что поколебать современный Китай, основы его государственности и политической системы может какой-то коронавирус представляются, как минимум, абсурдными. Наоборот, в борьбе с эпидемией (сколь бы преувеличенной ни была её опасность) эта система и лично председатель Си показали себя сверхэффективно. Теперь, когда эта история очевидно начинает идти на спад, можно точно сказать, что режим председателя Си вышел из произошедшего ещё крепче, чем был.

Единственным фактором, способным здесь существенно на что-то повлиять, является не стихающий торговый конфликт с США. Но это уже совершенно другая история.