Комната сто один — «люкс» для вип-персоны

Внешняя путинская политика — это нескончаемые блеск и нищета куртизанок. Выходит к рампе Владимир Владимирович и озвучивает что-нибудь эдакое, героическое вроде готовности Кремля исполнить свои союзнические обязательства перед Арменией в рамках Организации Договора о коллективной безопасности.

Россияне умиляются, восторгаются нацлидером и в воздух чепчики бросают, а потом на сцену выпускают какого-нибудь высокооплачиваемого мальчика для битья вроде пресс-секретаря Пескова, который уточняет, что так-то оно так, да как бы не так, и есть одно «но»: обязательства России перед Арменией в рамках Договора о коллективной безопасности не распространяются на конфликт в Нагорном Карабахе. «Если страна-член ОДКБ подвергается какой-то агрессии, нападению извне, в этом случае страны участники договора имеют обязательство встать на защиту такого государства». А так — извините, шиш. Чем-то напоминает знаменитое: «Вот когда вас убьют, тогда и обращайтесь».

С одной стороны Армения и сама не признала Нагорный Карабах, а с другой «друг Эрдоган», тот самый, который помидорами не отделался, продолжает заявлять о безоговорочной поддержке Азербайджана как на поле боя, так и на дипломатической арене. В довесок он заявил, что страны-сопредседательницы группы, которая уже почти 30 лет занимается урегулированием карабахского конфликта, а именно Франция, США и Россия, утратили моральное право выступать с мирными инициативами, поскольку ничего не смогли добиться за долгие годы вялотекущих переговоров. И знаете, как наказана Турция за такую наглость? Правильно, никак, потому что в геополитических, как и в любых иных подворотнях действует принцип: «Если драка неизбежна, надо бить первым».

Владимир Владимирович в это время продолжает нудить: «Мы надеемся, что в самое ближайшее время этот конфликт будет прекращен. Но, если он не будет исчерпан окончательно, судя по всему до этого еще далеко, во всяком случае мы призываем — и я еще раз хочу об этом сказать — к прекращению огня и как можно быстрее».

Хотя после того, как кремлевский стратег отступился от Украины («Если люди попросят нас о помощи, а официальное обращение действующего легитимного президента у нас уже есть (Януковича), то мы оставляем за собой право использовать все имеющиеся у нас средства для защиты этих граждан. И считаем, что это вполне легитимно»), бросил Новороссию в бандеровской оккупации и годами держит Донбасские Республики на тонкой грани фильтрации и геноцида, называемой ОРДИЛО, было бы странно удивляться, что партнер из ОДКБ в свою очередь был послан.

Потому как в глазах путинских стратегов весь мир вывернут наизнанку: Косово — не Сербия, Карабах — не Армения, Киев — не мать городов русских, Донбасс — не Россия. Такие игрища в поддавки даже в обычной, городской подворотне очень плохо заканчиваются, о геополитической и говорить нечего, только от беспредела международных гопников страдать будут не хитроумные многоходовочники, а ни в чем не повинные люди, которым клятвенно обещали стоять за спинами, не впереди, а сзади. И ведь стоят же, не поспоришь. Еще и выгоду извлекают, спонсируя одновременно и бандитов, и их жертв «глядя по прикиду».

Все годы своего правления кремлевские «правопреемники» приватизированного советского наследия вертелись как в проруби, просаживая завоеванные предками рубежи, союзников и «самый разделенный в мире русский народ» — тех продали, других предали, от иных вообще отреклись, пугая обывателя «90-ми» и «лишь бы не было войны». И граждан в том же духе воспитали: заберите Новороссию — это внутреннее бандеровское дело! Забирайте Карабах — союзники по ОДКБ сами виноваты! Возьмите Косово — мы этих сербов знать не знаем! Только не в «комнату сто один»! Только не меня!

Комната «сто один» — это пыточная в Министерстве любви (1984, Дж. Оруэлл), в которой с человеком делали то, что хуже всего на свете, разное для разных людей. «Это может быть погребение заживо, смерть на костре, или в воде, или на колу — да сто каких угодно смертей. А иногда это какая-то вполне ничтожная вещь, даже не смертельная». Например, санкции, арест зарубежной недвижимости и банковских счетов, телефонный звоночек от «уважаемого западного партнера». Или даже визит Дидье Буркхальтера с таинственным чемоданчиком, и вот наша «графиня изменившимся лицом бежит пруду».

А потом… Да уже не будет никакого «потом»:

— Иногда, — сказала она, — тебе угрожают чем-то таким… таким, чего ты не можешь перенести, о чем не можешь даже подумать. И тогда ты говоришь: «Не делайте этого со мной, сделайте с кем-нибудь другим, сделайте с таким-то». А потом ты можешь притворяться перед собой, что это была только уловка, что ты сказала это просто так, лишь бы перестали, а на самом деле ты этого не хотела. Неправда. Когда это происходит, желание у тебя именно такое. Ты думаешь, что другого способа спастись нет, ты согласна спастись таким способом. Ты ХОЧЕШЬ, чтобы это сделали с другим человеком. И тебе плевать на его мучения. Ты думаешь только о себе.

— Думаешь только о себе, — эхом отозвался он.

— А после ты уже по-другому относишься к тому человеку.

— Да, — сказал он, — относишься по-другому.

Говорить было больше не о чем.

Говорить и правда больше не о чем, и не с кем, все и так предельно ясно.